Грабарь Игорь
Картину «Мартовский снег» из собрания Государственной Третьяковской галереи Игорь Эммануилович Грабарь (1871—1960) написал в 1904 году,— она, пожалуй, была первой безусловно удачной у него,— первой вершиной на пути художника; подъем к ней, долгий и непростой, представляет собой интересную страницу в истории русской живописи.
Автопортрет в шубе. 1947 год.
Игорь Эммануилович Грабарь родился в Будапеште. Его отец, деятельный сторонник самоуправления славян, живших в австро-венгерской империи, вскоре после рождения сына был вынужден по политическим мотивам уехать в Россию. Сначала — в город Егорьевск Рязанской губернии. Там, гимназистом, Грабарь впервые испытал тягу к живописи. Учитель рисования, некто Шевченко, оказался еще и любителем-живописцем: на досуге трудился над историческим полотном «Тарас Бульба». Однажды он пригласил к себе Грабаря, и это посещение, как вспоминал Игорь Эммануилович, решило его судьбу: «Я думал, что не выдержу от счастья, наполнявшего грудь… когда почувствовал сладостный запах свежей краски».., Вскоре семья перебралась в Москву; Грабарь учился в Катковском лицее, У отца завязались широкие знакомства среди московской интеллигенции; в доме бывали художники — Поленов, Архипов, С. Иванов. Грабарь показывал выполненные им виды Москвы, портреты и жадно впитывал доброжелательные советы. Летом, уезжая на каникулы в Измаил, он много и упорно работал на этюдах..,
Мартовский снег.
В книге «Моя жизнь» Грабарь рассказывал: «Очень памятен мне этюд, на котором я взял часть садовой беседки, окрашенной в светло-зеленую краску, столб с фонарем… кусок земли, травы и дали. Я долго возился с этим этюдом, никак мне не дававшимся, без конца его переписывая, соскабливая и вновь начиная. После десятого сеанса я вдруг почувствовал, что уловил нечто такое, что еще ни разу не удавалось улавливать. Выло на мгновение ощущение, словно музыкальный диссонанс неожиданно разрешился трезвучьем». И дальше: это «было похоже на то радостное чувство, которое я испытал… когда меня бросили в глубокую речку, и я, барахтаясь, вдруг понял, что плыву. Я в первый раз «поплыл» в живописи в Измаиле, в 1889-г. осенью».
Февральская лазурь. 1904 год.
По совету родных, да и по собственной трезвой осмотрительности, присущей ему, Грабарь решил, что не будет учиться живописи, пока не получит общего общего образования.
В творчестве Грабаря Петербург не отразился, зато Грабарь-искусствовед впоследствии посвятил истории его ансамблей и зданий несколько специальных работ. Архитектура Петербурга, как и деревянное зодчество русского Севера, нашла в лице Грабаря блестящего знатока и истолкователя.)
Казалось, что вплоть до середины 1890-х годов живопись отошла для Грабаря на второй план. Он добросовестно посещает лекции. Пишет для заработка юмористические рассказы под псевдонимом Шутник — их охотно печатают в журналах «Стрекоза» и «Будильник». Он служит секретарем у сенатора Дмитриева и узнает чиновный и светский Петербург — сановников, адвокатов, актеров, писателей. Это была серьезная школа умения жить с людьми, школа науки понимать людей, и если не прямо, то косвенно она принесла свои плоды. Когда мы смотрим на портреты кисти Грабаря, а он их немало написал уже в советское время (композитора Прокофьева, поэта Клюева, академиков Вернадского и Тарле), мы удивляемся трезвой, чуть суховатой зоркости художника, для которого любая модель, какой бы по-человечески сложной и богатой она ни была, не оставляла в себе ничего нераскрытого…
Осень. Рябинка и берёзы. 1906 год.
Как-то Грабарь познакомился с Петром Ильичем Чайковским, вечером пошел провожать его, и тот сказал, что основное в искусстве не вдохновение, а труд — постоянный и неустанный (в минуты упадка духа, писал Грабарь, эти слова всю жизнь «вновь и вновь вливали в меня недостававшую дозу энергии»). Грабарь и был неутомимым тружеником. В 1893 году он иллюстрировал повесть Гоголя «Шинель». С 1894 года регулярно печатал в «Ниве» статьи об искусстве. Вместе с Александром Бенуа он представлял в девяностые годы новый, еще небывалый тип русского художника: светского, широко образованного человека, прекрасно знающего теорию и историю живописи и ясно видящего колоссальную трудность задач, стоящих перед художником, если он хочет сказать в ней свое, самостоятельное слово. Вероятно, склонность к рефлексии сильно замедлила становление его живописного таланта. Во всяком случае, характерно, что раньше, чем художником, Грабарь стал экспертом и арбитром в области живописи, и его мнение считалось безусловным…
Осенние дни. 1922 год.
Осенью 1894 года Грабарь поступил в Академию художеств. Когда-то она манила его как мечта; теперь же он испытывал только досаду. В Академии
преподавали по старинке, и «мы,— вспоминал Грабарь,— считали ни во что» большинство преподавателей. Даже Репин казался устаревшим: «Я вырвался из репинской мастерской, как только меня туда перевели, не написавши там ни одного этюда». Много лет спустя Грабарь посвятит живописи Репина большую монографию. Но это будет потом. Тогда же ему представлялись иные горизонты жизни…
Голубая скатерть. 1907 год.
1896—1901 годы Грабарь провел в основном за границей. Он учился в Мюнхене в знаменитой школе Антона Ашбе, а потом и преподавал в ней сам, впрочем, недолго. Он странствовал по Европе, изучая в музеях старых мастеров.
Сентябрьский снег.
Он вернулся в Россию в 1901 году, и тут стало ясно, что годы метаний и сомнений прошли недаром. Умозрительные, почти математической строгости опыты с разложением цвета, сильно занимавшие его тогда, увлечение импрессионистами естественно и свободно претворялись в сюжеты, исполненные лиризма и светлой эмоциональности.
Хризантемы.
«Вернувшись а Россию,— говорил Грабарь — я был несказанно потрясен красотой русского, и в первую очередь подмосковного, пейзажа… Нигде нет таких чудесных сплошь березовых рощ, таких восхитительных весен, золотых осеней и сверкающих инеев». Вот пейзажи, которые, как ступени, вели его к первым шедеврам: «Луч солнца» (1901), «Сентябрьский снег» (1903), «Грачиные гнезда (Белая зима)» и «Февральская лазурь» (1904).
Натюрморт. 1904 год.
Яблоки.
Грабарь признавался, что, как навязчивое видение, его преследовала «тема весеннего, мартовского снега, осевшего солнцем»… Под Москвой, возле деревни Чурилково художник отыскал местечко, где была и «перспектива дороги, которую развезло, и холмистые дали». Сначала он думал, что сделает обычный этюд, начал писать и неожиданно увидел «крестьянскую девушку в синей кофте и розовой юбке, шедшую через дорогу с коромыслом и ведрами». Решение пришло мгновенно, словно само собой. Он понял, что не мотив, а образ стоит у него перед глазами — образ весны, образ России, что не этюд, а картина получится у него… Вот как писала о «Мартовском снеге» в своей монографии о Грабаре О. И. Подобедова:
В.И.Ленин у прямого провода.
«Трудно передать богатство и вместе с тем тонкую гармонию цвета, найденную Грабарем в «Мартовском снеге». Особенно удалось ему освещение. Первый план картины оставлен в тени. Свет падает около фигуры и за фигурой девушки, постепенно усиливаясь. Самое освещенное место — это желтая стена сарая справа и снег около него вплоть до избы с оранжево-красной крышей. То, что Грабарь взял первый план в тени, позволило ему, во-первых, дать очень необычную композицию, при которой пространство нарастает снизу вверх, от плоскости где-то на уровне зрителя до высокого уходящего вдаль холма и едва заметного леса на линии горизонта. Неба в картине нет. Однако рефлексы на снегу и отражение в лужице на растаявшей дороге этого яркого голубого неба заставляют зрителя с особенной ясностью почувствовать очарование светлого весеннего дня».
В. АЛЕКСЕЕВ
Уже в первых послевоенных автопортретах наметились две основные тенденции развития. Одна характеризуется разработкой однозначно утверждающего образа, во многом связанного с достижениями последних военных лет. Другая выражается в появлении более сложных, остропсихологических полотен, предвосхищающих грядущие искания 60—70-х годов.
Подчеркнутым жизнеутверждением проникнут «Автопортрет в шубе» (1947) И. Грабаря.
Это произведение написано в пору, когда Грабарь достиг зенита своей творческой славы — и как живописец, и как ученый, и как общественный деятель. Редкий из служителей муз имел столько почетных званий, степеней, должностей и наград, сколько имел их Грабарь. Да и сам художник хорошо знал себе цену. Все это и нашло яркое отражение в рассматриваемом автопортрете. Его можно было бы назвать «победоносным».
Уже сама композиция произведения говорит о том, что перед нами человек, хорошо осознавший свою значительность. Взятая по пояс фигура, заполнившая практически все живописное поле холста, горделиво откинута назад. Распахнутая шуба с поднятым воротником, высокая зимняя шапка естественно увеличивают, приподнимают фигуру, усиливают ее значительность, придают ей монументальность. Свободен и широк жест руки, придерживающей полу шубы. Спокойной уверенностью и чувством глубокого внутреннего достоинства проникнуто лицо портретируемого, а в смотрящих на зрителя чуть свысока, иронически прищуренных глазах светится всепобеждающая мысль. Ее напряженность подчеркнута глубоко врезанными вертикальными складками над переносицей. Монументальная основа образа подчеркнута его монохромным колоритом, построенным на сочетании темно-коричневых и охристых тонов, широкой лепкой живописной формы.
Замечательный живописец, историк русского и советского искусства, автор ряда монографий о выдающихся русских художниках и архитекторах, основоположник музейного строительства и охраны памятников старины, ученый-реставратор, заложивший основы научного изучения и консервации произведений искусства в СССР, общественный деятель и педагог Игорь Эммануилович ГРАБАРЬ родился в 1871 г.
В марте исполнилось 140 лет со дня его рождения.
После окончания юрфака Петербургского университета он в 1894 г. поступил в Академию художеств, в мастерскую И.Е.Репина. Затем уехал в Мюнхен, где провел 5 лет в школе крупнейшего педагога А.Ашбэ.
Главное место в его жизни принадлежало изобразительному искусству. Совершенствуясь в рисунке, Грабарь настойчиво искал пути овладения живописным мастерством. Многие русские пейзажисты восхищались русской зимой и изображали ее с любовью и пониманием, но профессионалы считают непревзойденными работы Грабаря, написанные в 1903-1904 гг.: «Сентябрьский снег», «Февральская лазурь» и «Мартовский снег». При всем богатстве палитры в его пейзаже доминирует жемчужно-серебристая гамма, точно передающая ощущение пасмурного дня, влажности воздуха и пушистости снега. Широко известны его картины-натюрморты.
Огромное влияние на Грабаря оказал Великий Октябрь. С первых же дней революции Игорь Эммануилович активно включился в строительство новой художественной культуры. Он впервые обращается к созданию тематической картины. В конце 1920-х — начале 1930-х гг. работает над картиной «В.И.Ленин у прямого провода». Художник тщательно искал психологически наиболее верное решение образа вождя революции. Тонко подмечены им в более поздних портретах характеры советских академиков. Неизмеримы заслуги И.Э.Грабаря как историка искусства, как автора капитальных монографий о творчестве Ф.Грека, А.Рублева, В.А.Серова и И.Е.Репина. Его автомонография стала главной книгой о русской художественной культуре конца XIX — первой трети XX века. Под его руководством в качестве директора Московской городской художественной галереи
братьев П.М. и С.М. Третьяковых было завершено издание первого научного каталога ее собрания, заложены основы реставрационного дела в советской стране, организован ряд исследований и научных экспедиций, заставивших с новым археологическим материалом заново пересмотреть многие страницы в истории русского и мирового искусства.
Много времени И.Э.Грабарь отдавал педагогической работе. В 1940 г. — он директор Художественного института им. В.И.Сурикова. В 1944-м по его инициативе был организован Институт истории искусств при Академии наук СССР, где он возглавил работу по изданию капитальной «Истории русского искусства» в 12 томах, в которой были все достижения советской науки прошедших лет. За заслуги в области изобразительного искусства и научных исследований И.Э.Грабарь был награжден двумя орденами Ленина, двумя орденами Трудового Красного Знамени, удостоен звания народного художника СССР и академика. Умер в 1960 г., на 89-м году жизни, до последних дней продолжая творчески работать.
Галина Терехова.
В истории русской культуры И. Э. Грабарь более всего известен как выдающийся ученый — академик — искусствовед, критик, организатор музейного и реставрационного дела. Разносторонность талантов этого замечательного человека была универсальной, как у корифеев Возрождения.
Но и художник он был превосходный. Особенно в свои молодые годы. Получив высочайшего класса образование у И. Е. Репина и П.П. Чистякова в Петербурге и у А. Ажбе в Мюнхене, Грабарь на стыке XIX и XX веков изучил крупнейшие музеи Европы, старую архитектуру и скульптуру, произведения мастеров новых школ. Его стиль складывался под воздействием творческих уроков и тех, и других.
Картины И. Э. Грабаря могут поначалу показаться простой фиксацией впечатлений, и лишь внимательно изучающий взгляд уловит во всем этом богатстве тонких, сложных, быстролетных видоизменений тщательную построенность. Одна из вершин искусства раннего Грабаря — «Мартовский снег». Какое живое и тонкое поэтическое содержание таит в себе этот простой сюжет. На первом плане картины огромное снежное поле. Оно отражает синие тени деревьев и вызывает ощущение прохлады, того сладкого, томящего душу холодка, который веет с русской равнины ранней весной. Горизонта почти не видно, он на уровне крыш, но отражения на снегу как-то очень неожиданно дают почувствовать чистоту и бездонность, распростертого вверху небосвода. Так же всякий раз потрясают «перезвоны и перекликания всех цветов радуги, объединенных голубой эмалью неба» в «Февральской лазури». Пожалуй, во всей предыдущей истории отечественного пейзажа не встретишь такой всепроникающей светозарности. Открытия импрессионистов в трактовке этого художника получили свою оригинальную, поэтическую направленность. И. Э. Грабарь берет малые фрагменты, «кадры» повседневного и показывает их как живую часть огромного мира: всеобщее отражается в малом, сообщая ему всю сложность и многоцветность. Сколько тончайших красочных оттенков в картине «Осень. Рябинка и березы»! Намеченные отдельными — как ноты в гамме — мазками, погруженные в спокойное, приглушенное сияние полудня, они сливаются в единое, целостно завершенное зрелище. Чувство «праздника будней», великолепная сила приобщения всех предметов бытия к жизни человека побеждает во всех произведениях И. Э. Грабаря.
Л. Каменский
