Архипов Абрам
Художник Абрам Ефимович Архипов (1862-1930) любил писать крестьянок. Для него, сына рязанского мужика. не было в мире никого краше русских деревенских женщин. Осанистые, веселые, трудолюбивые, хлебосольные, они улыбаются с его полотен, навечно запечатленные широкой кистью художника. Солнечный луч, покорившийся живописцу, зажигает пламенем цветастые, яркие наряды. создает ощущение радости и теплоты, делает несказанно прекрасным созданный Архиповым мир женских образов, восхищающих всех жизнеутверждающей силой и удивительной правдивостью.
Архипов находил своих героинь и в Тверской губернии и в Нижегородской , но больше всего портретов написал он на родной Рязанщине. которая до конца его дней оставалась для него самым любимым местом на земле. И очень трудно, почти невозможно выбрать какой-либо один портрет для рассказа так же. как трудно было самому художнику найти самую красивую, самую типичную землячку. Очевидно, поняв это. он и не стремился к созданию какого-то одного поражающего воображение образа, а писал и писал в течение пятнадцати последних лет жизни бесконечную галерею «крестьянок в красном».
Он всегда наряжал их в красные платья, кофты, юбки, платки. Красный цвет—цвет революции. цвет крови, пролитой за свободу. цвет солнца. Его, Архипова. любимый цвет. Звонко, настойчиво,
Портрет крестьянки. Фрагмент
задорно бьет он почти с каждого полотна тех революционных лет. Красный меняет тона и оттенки, бесконечно
варьируется художником. Сильный, огненный, революционный. Он как бы символизирует новое время, новую молодую Россию.
Иногда даже задаешься вопросом. что занимало его больше красный цвет, или сами крестьянки. или крестьянки в их новом красном обличье9 Ведь и русских в первые послереволюционные годы называли за границей красными, и саму Россию—красной Россией. Так что же волновало старого художника (он родился в 1862 году) больше: смысл, цвет, женская красота? Думается, все вместе. Ему, прожившему нелегкую жизнь, был важен смысл нового. Ему, крестьянину по происхождению. были интересны люди деревни. Его. художника, влекла женская красота. Его, мастера кисти, занимала передача цвета,
солнечного освещения. Не он ли сам учил молодых художников, что все взаимосвязано — и в жизни, и в искусстве?
Еще в 1914 году, за три года до революции, создал Архипов удивительное полотно «Гости». Маяковский, Шаляпин. Гиляровский, друзья-художники, видевшие картину на выставке «Союза русских художников», восторженно отзывались о ней. 
Гости.1914 год.
«Академик Архипов написал замечательную картину: изба, окно, солнце бьет в окно, сидят бабы….—говорил тогда Константин Коровин.—До сих пор я не видел ни в русской, ни в иностранной живописи ничего подобного. Нельзя рассказать, в чем дело. Замечательно переданы свет и деревня, как будто вы приехали к каким-то родным людям, и когда вы смотрите на картину, вы делаетесь молодым». Действительно, глядя на четырех молодых женщин в красном и на героинь всех последующих этюдов-портретов, не можешь избавиться от ощущения, что перед тобой—родные, знакомые женщины. прекрасные в своей естественности и простоте. Работая над картинами «Гости» и «В гостях». Архипов делал много этюдов
деревенских женщин да так увлекся, что. и окончив картины, все продолжал писать своих «баб», радуясь новым типам, молодым и «в возрасте», веселым и шумным, охотно приходившим к приветливому, простому в обращении, серьезному
в работе Абраму Ефимовичу. И вот появляются его «Девушка в красном», «Молодая крестьянка в красном», «Женщина в красном», «В красном», «Молодая крестьянка в малиновом платке». «Молодая крестьянка в красной кофте» и так без конца. Невозможно запомнить длиннейший список архиповских «женщин в красном». И даже когда в названии нет слова «красный», а просто—«Молодайка», «Девушка с кувшином», «Улыбающаяся девушка»,— все равно героини архиповских полотен обязательно
одеты во что-нибудь красное.
Подёнщицы на чугуннолитейном заводе. 1895-1896 годы.
Интересно, что в это же время, в 1919 году, другой художник, двадцатилетний Александр Дейнека, человек уже нового поколения, призывал художников в статье «Искусство наших дней»: «…Соткем невиданный великий ковер из наших
работ на красном фоне наших дней. Большой, звучнй, яркий, как солнце, и красный, как живая эмблема революционной борьбы». Кажется, что Архипов действовал именно так, откликнувшись на этот призыв, хотя, конечно же, он не слышал слов начинающего художника. Но как много общего в настроении, в мировосприятии таких разных людей. Это общее привносил дух времени.
Крестьянка. 1891 год.
Новая, революционная эпоха рождала свое понимание прекрасного, свой идеал красоты, свое пристрастие к красному и солнечному, символизировавшему рождение иной, счастливой жизни, Женские образы, создаваемые Архиповым, были созвучны идеалу эпохи. На смену изнеженным, бледным и печальным, отрешенным от мирских забот и погруженным в грезы женским образам декадентов пришло другое понимание женской красоты. Крепкие, здоровью физически и духовно женщины-труженицы все сильнее занимали воображение художников.
Архиповские «красные крестьянки» были первыми в этом ряду. Их красота не в правильности черт, не в грации или изяществе, а в завораживающей спокойной, доброй, уверенной силе, свойственной людям труда. Людям, знающим цену куска хлеба, встречающим каждый день с восходом солнца. Художник вкладывал в приглянувшиеся ему женские образы и свое личное восприятие и понимание красоты. «Бабы» Архипова не походили на тех, что писал Малявин. В них не было стихийности, разгула, разрушительных, вырывающихся наружу страстей. Напротив, они пронизаны пафосом жизнеутверждения. Чувствуется, что художнику нравились бодрые, трудолюбивые землячки. Он молодел, глядя на них, и заставлял молодеть других. Он писал их широким мазком, сочно, темпераментно. Портрет за портретом. Неутомимо создавал характерные национальные типы русских женщин новой России. Его волновал общий настрой людей молодой Республики, их оптимизм, их вера в будущее.
Женщина в красном. 1919 год.
В стремлении создать женский образ, характерный для эпохи в целом, художник не всегда сосредоточивался на конкретных лицах. Чаще его «крестьянки в красном» смотрелись как обобщенные, пламенеющие декоративные панно, на которых красный цвет затмевал все, горел мощно и победоносно. Был ли в этом просчет или свой особый смысл? Мнения расходились. Одни критиковали его, считая, что он поддался новым, формалистическим веяниям в искусстве, другие восторгались, называли его подлинно революционным художником. И время показало, кто был прав в этих спорах.
Когда летом 1924 года в Венеции на международной выставке, после длительного перерыва, вызванного войной и революцией, открылся впервые русский, теперь уже советский, отдел, первой картиной, купленной в нем, была «Молодая хозяйка» Архипова— цветущая россиянка в ярком, красном наряде. Картину приобрел Музей искусств в Генуе. И эта покупка не была случайностью. Ведь итальянцев, хлынувших в советский павильон. прежде всего’интересовали черты нового в еще неведомой им красной России.
Девушка, заплетающая косу. 1919 год.
«Можно ли не остановиться с радостным изумлением перед фейерверком Архипова?»—отмечал в 1926 году Луначарский в отчете о выставке АХРР—Ассоциации художников революционной России, членом которой стал Архипов. Когда в 1927 году Абраму Ефимовичу исполнилось 65 лет, ему присвоили звание народного художника Республики. В Москве, в Музее Революции, открылась персональная выставка живописца. Вновь все любовались его картинами.
Архиповские крестьянки продолжали восхищать всех «искристым здоровьем полновесного образа», как писали тогда газеты. А художник, отпраздновав свой юбилей, вновь удалился на родную Рязанщину, в Солотчу, и тем же летом создал еще два чудных женских образа, бесконечно правдивых и ярких,— «Девушку с кувшином» и «Крестьянку в зеленом фартуке». То были (как установил писатель-краевед Д.А.Коновалов) Прасковья Степановна Максимова, в девичестве Плаксина, и Прасковья Петровна Егорова. Обе местные, рязанские. Старому мастеру было приятно их писать. Они приходили к нему по-деловому, не опаздывая,— время ценить умели. Надевали приготовленные одежды, садились, как просил художник, и застывали, 
Прачки. 1901 год.
вальяжные, дородные. понимая важность момента. Поначалу держались чуть скованно, но потом подружились с Абрамом Ефимовичем, и работа стала протекать незаметно, за дружеской беседой. Перед женщинами всегда ставилось угощение—разные сладости, орехи, яблоки. Живописные сеансы превращались в обоюдное удовольствие…
Прекрасные образы советских женщин занимают основное место в творчестве Архипова. И кажется, что все они—фрагменты одного гигантского, завораживающего полотна—«Женщины новой, революционной России».
И. НЕНАРОКОМОВ
Он был среди наших учителей — Абрам Ефимович Архипов. Мы любили его за искренний, внимательный взгляд, устремленный в наш ученический этюдник. Мы верили ему…
Начало XX века насчитывало десятки различных групп, группировок, течений, веяний в искусстве. Конечно, и у нас, молодых тогда художников, были всевозможные увлечения: многие «переболели» всяческими «измами». И тонкость подхода Архипова к молодым не может не вызывать теперь восхищения: он с интересом относился к суждениям учеников, хотя всегда горячо и твердо отстаивал традиции русского демократического искусства. Его привязанность к передвижникам казалась прямо-таки органической чертой характера.
Крестьянская девушка.1915 год.
Архипов — один из самых пластичных русских художников. Это ли было его главной особенностью или какие-то другие стороны творчества придавали его мастерству особый отпечаток нового, но это новое, не порывая с традициями, изменяло пути русского искусства.
В 1901 году по инициативе Архипова, К. Коровина, С. В. Иванова, А. Васнецова была организована выставка «36 художников». На следующий год участники ее образовали Союз русских художников, куда входили преимущественно москвичи.
У московской школы была своя цельная и ясная программа. Школа старалась научить понимать красоту в гармоническом сочетании рисунка и живописи. Особое значение уделялось обучению молодых художников. Архипов проявлял завидное терпение к своим ученикам. Правда, кроме одного: он терпеть не мог, когда у студентов обнаруживал плохо промытые кисти.
— Кисти,— говорил он,— это для художника все равно, что пальцы или нервы!..
В мастерской масок. 1897 год.
Помню, как совместно вели натурный класс Пастернак и Архипов. Я показываю им свой эскиз. Пастернак рассматривает и говорит с загадочной неопределенностью:
— Хорошо, но нужно еще поштудировать. Может и выйти.
Он был «баловной», с интеллигентной остротой в разговоре.
Архипов же уточняет и успокаивает:
— Не совсем вышло. Но это ничего. Потом выйдет.
Он считал, что надо не просто рассуждать вокруг творчества. Раз человек на правильном пути,— выйдет! Человек должен добиваться осуществления поставленных задач, не жалея себя, отдавая искусству всю жизнь, все силы. Эти высокие нравственные основы, питавшие творчество Архипова, ощущали мы все.
Абрам Ефимович стоял за писание с натуры, за характерную передачу действительности и был непримиримым противником академизма. Он два года проучился в Академии художеств. Бросил академию и на всю жизнь вернулся в Москву.
Девушка с кувшином. 1927 год.
Ратуя за точную передачу натуры, Архипов считал, что форма и фон едино входят в картину и лишь тогда в ней не видишь, где начало и где конещ мастерству, замыслу и изображенной действительности… Он неоднократно говорил:
— Если у вас после десяти минут работы не получилось сходства в рисунке, начните все сначала.
Вообще-то он много не говорил, а, бывало, остановится перед мольбертом, посмотрит на натуру, на этюд, на вас и скажет:
— Знаете, а ведь не то!!
Все мы знали, что Архипов писал долго, тщательно. Трудолюбие развило в нем непосредственность восприятия, отточила его мастерство, раз от разу совершенствовало технику. Очень верно говорил Касаткин: «Смотрите, как будто и труда никакого не было у художника написать эту вещь, а вы отдыхаете на этой легкости выполнения задачи; не знают только многие, что эта легкость приобретена большим трудом. Молодец, Архипов!»
Ранние работы Архипова обаятельны. Он нашел какую-то особую «тонкость», с которой мягко и мелодично воспевал русский пейзаж. Картина «По реке Оке» выставленная в 1891 году, при< несла успех и славу русском’ художнику. Родные просторы среднерусские дали, люди, слившиеся с природой… Нагруженная крестьянским скарбом, медленно подходит лодка к берегу. Словно песня, звучит это полотно. Вы смотрите — и будто вместе с этими людьми плывете по красавице Оке, слышите, как опускаются на воду весла, перекликаются между собою мужики. И все это нераздельно, едино, плавно: как средства изображения, так и сама натура, как переходы цветов и красок на полотне, пластичном до восхищения.
По реке Оке. 1990 год.
Архипов любил исследовать натуру до мельчайших ее проявлений. Он долго готовился, а потом писал своих «Прачек». В подвальном помещении утомленные женщины заняты непосильным трудом. Художник смотрит на свое полотно, видит лица и вдруг понимает, что ему не все удалось сделать для выражения большой идеи. Тогда он пишет новый вариант «Прачек» — полотно гневно протестует против угнетенного положения женщины в тогдашней России. В душной от испарений и чада прачечной на переднем плане обессиленная пожилая прачка. Худая рука легла на колено. И эта рука сама, как рембрандтовские руки, рассказывает нам о судьбе труженицы, вконец изнуренной тяжелой жизнью, непосильной работой…
Диапазон тем у Архилова кажется небольшим, но художник и не стремился его расширить. Он был поглощен писанием русской деревни. Многие годы его занимают образы крестьянок. Никогда не расстается с пейзажем.
Тяжелая судьба русского человека неизменно волновала его. «Такую жестокую работу не может выполнять женщина, да еще кормящая мать»,— внятно и убежденно говорит Архипов своей картиной «Поденщицы на чугунолитейном заводе».
Но и здесь, в этой обездоленной жизни, Архипов находит лирические мотивы. Его задушевный голос зовет увидеть красивое даже там, где, казалось бы, и говорить об этом неуместно. У матери нельзя отнять нежности к ребенку; человека нельзя лишить любви и стремления к красоте, которая всегда смягчает
сердце, вызывает радость.
Архипов писал вдумчиво; а то, что считал неудачным, бросал. Неоконченных работ у него нет, так как он уничтожил их перед смертью; об этом рассказывал В. Н. Бакшеев.
Кое-кто из художников — современников Архипова удивлялся: «У аристократов красота наследственная, поддержанная и развитая условиями красивой жизни, а вот артистический пошиб явится вдруг ни с того ни с сего и у мужика. Возьмите Пырикова Абрама Ефимовича, ныне именуемого Архиповым. Какие иногда завороты кистью делает — что твой француз, парижанин, а сам деревенский мужичок. Чутье артистическое ему красоту подсказывает…»
Архипов действительно родился в Рязанской губернии в семье крепостного крестьянина. Трудолюбие, благодаря которому он развил свой талант до яркого, незабываемого явления в русском искусстве, было у него в крови. Но столь же безусловным было у него и артистическое чутье. Иначе не объяснишь тот пышный фейерверк красок, которым, по словам Луначарского, он живописует свою галерею рязанских крестьянок. А каковы полнокровные новгородские
крестьянки в ярких, залитых солнцем нарядах, улыбающиеся, разрумянившиеся!..
Интересно сравнить ранние работы Архипова, проникнутые оттенком скорби и печали, с творчеством последнего периода. Поздние произведения художми-ка отмечены бурной, жизнеутверждающей силой мастера, влюбленного в жизнь.
Широким, свободным, красочным мазком воспевает Архипов человеческую красоту. Он гордится тем, что его родина стала свободной и человек в ней стал жить другой жизнью. И что самое главное, о чем знал Архипов,— советский человек стал нуждаться в красоте. Он был одним из первых. Получивших звание народного художника РСФСР.
Его картины — гордость советского изобразительного искусства. Недаром о поздних полотнах Архипова говорят, как о «костре пламенно-красных цветов».
Абрам Ефимович Архипов — талантливый живописец, посвятившиq свое творчество правдивому изображению крестьянской жизни, тяжелой доле трудовых людей в царской России.
После Великой Октябрьской социалистической революции за заслуги в развитии советского искусства Советское правительство присвоило Архипову звание народного художника РСФСР.
Сюжеты картин Архипова очень просты, взяты из жизни и потому понятны.
Правдиво изображена Архиповым в одной из самых популярных его картин «Прачки» тяжелая доля трудовой женщины в дореволюционной России. Художник показал обычную будничную сцену. В темном подвальном помещении, среди ворохов грязного белья стоят склонившись над корытами прачки. Целый день гнут они здесь спину, от непосильного труда их руки стали жилисты и грубы, спины ссутулились. Сцена будто мельком увидена художником в приоткрытую дверь, и поэтому он стремится передать общее впечатление от прачечной, от условий, в которых работают женщины. С огромным живописным мастерством передает он сырость подвального помещения, душный воздух, влагу, которой покрыт пол и стены, клубы пара над корытами, тусклый, серый цвет из запотевшего окошка.
Архипов пишет широким мазком, обобщенно, цветом передавая атмосферу помещения. Большую роль играет у него свет, вырывающий отдельные детали в картине. Художник в позах, движениях женщин, в их расположении сумел передать тяжелый физический труд прачек, усталость, безрадостность работы, беспросветность существования. Из группы прачек Архипов выделил одну, словно вложил в нее все свои размышления о судьбе трудовой женщины, о ее горькой доле. Это изможденная старая женщина, изображенная на переднем плане. Опустившись на стул в безмерной усталости, она облокотилась на свои натруженные руки, застыла в тоске.
