Казенин Леонид
Новая выставка из многолетнего цикла «Незабытые имена» галереи «Ковчег» на этот раз представляет мастера яркого и самобытного. Леонид Александрович Казенин (1897 -1965) был человеком скромным, не выдвинулся в первые ряды «заслуженных и народных» деятелей советского официального искусства Он просто много и постоянно работал. И даже не оставил воcпоминаний, как его знаменитый землякв. Юрий Васнецов. Но Вятка, где он родился, подарила ему, как и знаменитому художнику-сказочнику, особый, «цветной» взгляд на мир. «Я так благодарен Вятке — своей родине, детству: красоту повидал! Народные праздники, старинные русские обычаи, базары, ярмарки…» — писал Васнецов. И то же самое мог бы, наверное, повторить Казенин.
Старая яблоня. 1933 год.
Он еще в детстве решил стать художником. Пятнадцати лет от роду, после окончания Вятского Александровского реального училища в 1912 году, Леонид отправляется в Москву и поступает в Училище живописи, ваяния и зодчества. Ему повезло с педагогами — Абрамом Архиповым, Алексеем Степановым, Константином Коровиным, Аполлинарием Васнецовым. Каждый мастер представлял искусство с неожиданной стороны. Учиться было невероятно интересно. Все складывалось удачно. Но «праздник жизни» оборвала Первая мировая — в 1914-м студента-художника призвали в армию, на фронте он служил пулеметчиком и получил тяжелое ранение. В январе 1917 года, после освобождения от службы, Казенин пробовал продолжить учебу в Москве, но был вынужден вернуться в Вятку. Долго лечился. Зарабатывал на жизнь преподаванием. И постоянно рисовал. Но ранние работы не сохранились. На выставке представлена лишь чудом уцелевшая небольшая акварель 1920-х годов «Крыши города», где объемы домов четко выстроены плотными плоскостями красного, коричневого и зеленого. Цвета складываются в сложную гармонию. И несмотря на эскизность этого листа чувствуется оригинальность художника. Он сумел «погрузить» крыши города в насыщенную и в то же время легкую атмосферу. «Цветное» восприятие окружающего в сочетании с тонким ощущением свето-воздушной среды создают в пейзажах Казенина гармонию мира
Он не соблазнился формалистическими искусами времени даже в стенах знаменитого, «продвинутого» в новаторских исканиях Вхутемаса на отделение монументально-фресковой живописи которого он поступил в 1922 году, вернувшись в Москву в стремлении закончить полноценное художественное образование. И здесь, как и десять лет назад ему повезло с учителям. Абсолютно разные по творческим принципам, но одинаково мощно одаренные талантом Владимир Фаворский, Николай Чернышев, Павел Кузнецов, Лев Бруни, Николай Докучаев и Константин Истомин (самый любимый мастер, ставший еще и другом) окончательно сформировали в Казенине убеждение в необходимости упорного художнического постижения мира. Параллельно учебе молодой художник много работает на натуре — пишет маслом, акварелью, делает зарисовки цветными карандашами. И выставляет свои работы на выставках Объединения молодежи АХРРа общества «Четыре искусства».
После окончания Вхутемаса в 1930 году он начинает получать заказы. Казенин проиллюстрировал детский альманах для Детгиза затем перешел к монументальным росписям. В 1935 году художник участвовал в оформлении станции метро «Комсомольская», по эскизам Фаворского, затем в бригаде своих коллег-монументалистов расписывал многие общественные здания в Москве. Самостоятельно украшал казармы имени Ф.Э.Дзержинского, дома №5 по Большой Калужской улице, среднюю и левую будки управления шлюза на Яузе в черте Москвы. Ничего не сохранилось, кроме лиричных живописи и графики «для себя». Казенин удивительным образом сочетал монументальность формы в масштабных росписях и камерность композиций в своих пейзажах и натюрмортах. Характерна для его внутреннего художнического «я» скромная акварель 1930-х годов «Парад на Красной площади». Казалось бы, сама тема диктовала мощь и силу живописного мазка Но нет, художник строит композицию лишь красочными размытыми объемами — красно-терракотовая доминанта Исторического музея, желто-зеленый куб ГУМа.. К концу 1930-х годов окончательно складывается его собственная стилистическая манера. Художник пишет свои пейзажи и натюрморты в сложносоставной, чуть эфемерной цветовой гамме, «окутывая» деревья, горы, дома, вазы с цветами плотной воздушной массой. Его пейзажи «дышат». Уйдя от авангардистских исканий, Казенин полной грудью вдохнул радужный воздух импрессионистов. Изысканной маэстрией наполнен пейзаж «В саду весной» (1957): изображение розовато-зеленоватых цветущих деревьев строится прозрачными касаниями кисти, а плотность земли «утяжелена» сочными мазками черного и фиолетового цветов. Сиренево-розоватая гамма — любимая тональность во многих картинах мастера В полной мере его особое, «полетное» художническое дыхание воплотилось в изысканном «Пейзаже с большим небом» (1930-е) с грядками, как у Писарро. И совсем не Уральские горы или подмосковные парки видит зритель на картинах Казенина. Скорее, ассоциации возникают с севером Франции. Казенин наполняет свои пейзажи не только беспредельным воздухом, нежным светом, но и дарит своим зрителям радость бытия, «полеты во сне и наяву».
Правда широкий зритель творчество Леонида Казенина не видел. Единственная персональная выставка состоялась у него в Москве летом 1958 года за семь лет до смерти. Так что кураторам из «Ковчега» мы должны быть благодарны за второе рождение мастера.
Надежда Назаревская.
