Остроухов Илья
Илья Семенович Остроухов (1858-1929) принадлежит к замечательному поколению русских художников. Учился он под руководством А. А. Киселева, И. Е. Репина, П. П. Чистякова. Передвижник, был действительным членом Петербургской академии художеств.
Лучшие работы Остроухова — пейзажи, изображающие природу средней полосы России. Им свойственна особенная лиричность, задумчивость, мягкость — «Золотая осень», «Первая зелень». Остроухов, по словам И. Е. Репина, «всякой своей картиной делал эпоху в пейзаже и вызывал целую школу подражателей».
Сиверко. 1890 год.
Подлинно же большого успеха Остроухое добился в 1890 году, написав знаменитую картину «Сиверко», ставшую не только его высшим творческим достижением, но и одним из самых популярных пейзажей в русской живописи конца прошлого века. «Сиверко» — какая превосходнейшая вещь! Как это взято художником, как нарисовано! Да это чудесный, талантливый художник!» — писал Репин.
Берёзы. 1921 год.
Число живописных произведений Остроухова сравнительно невелико. Картина же «Сиверко» вошла в золотой фонд русского искусства.
Золотая осень. 1886-1887 годы.
Остроухов был не только видным живописцем, но и одним из образованнейших в России собирателей произведений искусства. Будучи сам талантливым художником, Остроухов собрал оригинальную коллекцию картин, ценность которых состояла в высоком качестве.
Как коллекционер Остроухов действительно стоял на голову выше большинства собирателей своей эпохи. Хорошо знакомый с европейскими музеями, обладая прекрасной библиотекой, он быстро выдвинулся в ряд лучших знатоков искусства, превратив свое собрание в одно из интереснейших в России.
Важная сторона его деятельности — многолетнее руководство Третьяковской галереей. Друг и советчик П. М. Третьякова, Остроухое в течение многих лет принимал ближайшее участие в формировании и пополнении Третьяковской галереи, будучи членом ее совета, а затем попечителем галереи. С апреля 1905 г. и до 1913 г. Остроухое бессменно оставался на своем почетном посту, руководя пополнением крупнейшего собрания русской живописи. В эти годы галерея обогатилась рядом замечательных произведений Левицкого, Боровиковского, Тропинина, Репина, Сурикова, Васнецова, Левитана, Архипова и других.
Первая зелень. 1887-1888 годы.
Немного было в старой Москве людей, которых звали по имени-отчеству. И почти все знали, кто таков Илья Семенович — купец-сумасброд, коллекционер, меценат собственный дом в Трубниковском превративший в настоящий музей. В отличие от музеев более «правильных» раз и навсегда — по крайней мере надолго -вешавших картины по стенам, здесь экспозиция не раз менялась до неузнаваемости. Потому что хозяин дома был натурой увлекающейся, слегка разбрасывался, но благодаря опытному глазу ошибался крайне редко. Но метко, о чем речь впереди. Средства потомственного промышленника позволяли покупать и русскую живопись, и западную, а страсть к иконам пришла в тот момент, когда к дню ангела друзьями был поднесен образ Ильи-пророка. И началось! Ценнейшую коллекцию икон, увлекая за собой десятки московских любителей, он собрал за считаные годы, начиная с конца 1909-го, пользуясь советами ученого и коллекционера Николая Лихачева. Здесь были образцы византийской, новгородской, московской, ярославской, строгановской школ, а главное, чуть ли не первым он стал собирать древние доски не как моленные образа — этой страстной натуре оказалось под силу сделать икону предметом коллекционерского интереса.
Жаль, что приходящие сегодня в Третьяковскую галерею поклонники древнерусского искусства редко знают что множество превосходных образов -по сути, серьезная база для изучения иконописи — попали в эти стены благодаря Остроухову. Человека этого не то чтобы совсем забыли, но в каком-то смысле за десятилетия он стал фигурой умолчания. Воздать ему должное, отмечая двойной юбилей знаменитого коллекционера, решил журнал «Русское искусство», посвятив свой номер теме: «Илья Остроухое. Художник, коллекционер, созидатель».
Пылкий и вдумчивый, самолюбивый и сомневающийся, порой полный апломба или на грани отчаяния — таким многогранным, буквально сотканным из противоречий, но при этом очень цельным человеком предстал Остроухое на страницах журнала, где по традиции добрая половина статей написана учеными и музейщиками — хранителями той самой Третьяковской галереи, с которой герой нашего журнала оказался связан теснейшими узами. От родственных — через жену, Надежду Боткину, дочь чайного короля, — до профессиональных. Ходить на службу купцу-интеллектуалу быстро надоело, и выпускник Московской практической академии коммерческих наук, гласный Московской городской думы пошел в ученики к художникам — Киселеву, Репину, Чистякову. Диплома так и не получил, но вошел и в Товарищество передвижных художественных выставок, и в Союз русских художников. Коща в 1906 году Ост-роухоеа избрали в действительные члены Императорской Академии художеств, это быр уже авторитетнейший знаток живописи и известный художник. По сию пору в постоянной экспозиции Третьяковки можно видеть его картину «Сиверко» — одну из легенд русской школы пейзажа, за которую автора иные критики приравнивали к Левитану. Тогда же, к слову, стал он и действительным членом Императорского Московского археологического общества, благо принял участие в реставрации Смоленского собора Новодевичьего монастыря, а также Архангельского, Благовещенского и Успенского соборов Московского Кремля, храма Василия Блаженного, Троицкого собора Троице-Сергиевой лавры.
Проходя сегодня по Трубниковскому переулку, чудом уцелевшему кусочку «большого» Арбата, мимо дома 17 многое можно вспомнить при виде мемориальной таблички на желтом классическом особняке. Он и ныне остается музеем, правда, рассказывает о литературе XX века Собрание остроуховское, большое и пестрое, давно в недрах других сокровищниц. Советская власть не закрыла музей совсем, а после национализации сделала его создателя и домовладельца «красным» директором. Только после смерти Остроухова в 1929-м его коллекцию перевезли в иные стены, из которых главные, самые ему дорогие — конечно, третьяковские. То была всю вторую половину жизни и гордость, и радость, и боль коллекционера. После смерти Павла Третьякова именно Остроухов, близкий его друг, фактически возглавил первую в стране галерею национального искусства В1898 -1903 годах он член совета, в 1905 -1913 годах — попечитель Третьяковской галереи. Ох и доставалось ему от других знатоков: ведь в России почти каждый знает как и куда должно идти искусство. И когда Илья Семенович купил портрет томной поэтеосы Мартыновой, написанный молодым Сомовым, другие члены Совета Третьяковки нещадно ругали его за «синюю бабу» Упрямый Остроухое продолжал стоять на своем, покупал и Рериха, и Серова, невзирая на критику коллег. А в 1913 году сломался и подал в отставку: до конца дней винил себя в недосмотре, что безумный Балашов с ножом накинулся на полотно Репина где царь Иван Грозный убивает собственного сына. Совесть была у купца из старинного замоскворецкого рода даже по тем либеральным временам несовременная!
Можно вспомнить и о единственном серьезном, увы, судьбоносном «проколе» Остроухова-экслерта не дай он опрометчивый совет Дмитрию Щукину, в Роосии могла бы находиться хоть одна картина Яна Вермеера Делфтского. Но гордый своим острым глазом купец-художник, кода к нему обратился за советом едва верящий коллекционерскому счастью Щукин, беспощадно заявил: «Чепуха, дрянь! Такое и держать в коллекции зазорно!» И посоветовал поскорее избавиться от неудачной находки. Потом Щукин рассказывал об этом Эфросу так, как «говорят о нечаянном убийстве в семье? вспоминал мемуарист. Словно заколдованный, Щукин повиновался, картину отвез за границу и продал — ныне она находится в Гaaгe.
История сурова и великодушна. Сегодня Остроухова помнят не за ошибки, а за добрые дела. Даже не зная, что смотрят картины из его собрания, подолгу стоят перед ними в музейных залах. Однажды Третьяковка устроила выставку-оммаж, показав графику из остроуховского фонда Однако в отсутствие каталога теперь уже толком и не вспомнишь весь состав той замечательной, но краткосрочной экспозиции. К счастью, в России еще не перевелись энтузиасты, готовые вкладывать деньги в культурные издания. Благотворительный фонд имени П.М.Третьякова издает журнал «Русское искусство», который приятно взять в руки хотя бы из-за отличной, весьма качественной полиграфии. А статьи о герое «персонального» номера — под стать каталогу солидной монографической выставки — позволяют словно увидеть воочию этого человека со всеми нюансами его непростого характера и ранимой художнической натуры.
Елена Титаренко.
