Тропинин Василий
Василий Андреевич Тропинин (1776 (1779?) — 1857) — великий русский живописец, портретист, один из первых художников — реалистов. Писал портреты как знаменитых так и простых людей.
Это каменотес Самсон Суханов.
Тропинин написал его в рабочей одежде с кирешкой в руках; на фоне — фрагмент кирпичной стены и деталь колонны. На базе колонны читается подпись и дата: «В. Тропининъ 1823». Год создания картины был знаменательным для художника. Это был год его освобождения от крепостной зависимости и получения звания «назначенного» в академики живописи. Вероятно, тогда же, в Петербурге, Тропинин и познакомился с Сухановым.
В 30 лет Суханов — бывший пастух-батрак, бурлак — впервые попал в Петербург и взял в руки каменотесный инструмент.
Чудом строительного искусства стала Александровская колонна А. А. Монферрана на Дворцовой площади, созданная руками русских мастеров во главе с Сухановым.
В портрете ваятеля-самородка Тропинин, сам выходец из народа, отразил свои лучшие, идеальные представления о человеке-творце. Живописный центр картины — голова и руки, освещенные сильным потоком света. Одухотворено задумчивое лицо ваятеля с напряженным взглядом, выразительны натруженные руки с сильными пальцами.
Л. Филиндаш.
Девушка с горшком роз. 1850 год.
Крепостной графа Ираклия Моркова. отправленный хозяином в Петербург на обучение к кондитеру, с 1799 по 1804 год ухитрялся посещать портретный класс Степана Щукина в Академии художеств. Потом своевольный граф увез крепостного художника в свое малороссийское поместье, где Василий не только писал портреты всех домочадцев и вельможных соседей графа, но и учил детей живописи, работал иконописцем, архитектором, маляром и даже лакеем. Потом долгое время с семьей графа Тропинин жил в Москве. В 1821 году художник стал академиком. Император Александр I пожаловал Тропинину право на личное дворянство, но вольную художник получил лишь в 43 года, после смерти графа Моркова.
Мария Микели
Портрет А.С.Пушкина.
…….Пушкин остановился в дверях мастерской. Небольшая, затопленная солнцем комната. Тёплые лучи янтарными полосами ложились на крашеный пол. Солнечные зайчики перепрыгивали с украинского пейзажа на портрет сына художника, на изображение молодого весёлого гитариста, мальчика с карандашом в руках. Из единственного окна открывался вид на кремлёвские башни. Перед окном стоял мольберт с холстом, только что натянутым на подрамник.
Здесь не было ничего лишнего, никаких предметов роскоши, которыми любили украшать свои мастерские модные живописцы. Ничего, кроме холстов самого Тропинина. Но приветливые улыбки изображённых на портретах людей, приятное сочетание красок делали мастерскую весёлой и нарядной.
— Пожалуйте, Александр Сергеевич,— повторил художник, указывая на перекинутый через спинку кресла коричневый, с синими отворотами халат.— Господин Соболевский прислал.
Пушкин сбросил длинный чёрный сюртук, надел халат и повязал шею голубым платком.
Глаза художника из-за круглых роговых очков зорко следили за каждым движением поэта.
— Не извольте утруждать себя,— сказал он.— Располагайтесь с наибольшим для вас удобством, думайте о чём вам будет угодно и постарайтесь забыть, что вы позируете.
Пушкин кивнул.
Знаменитый портретист почувствовал неожиданную робость. Он имел обыкновение развлекать «натуру» разговором, чтобы схватить самое непринуждённое её выражение.
Но наедине с Пушкиным он растерялся. Как уловить игру этого удивительного лица, беспрестанные перемены в прекрасных светлых глазах? Можно написать двадцать портретов Пушкина, и всё же ни один не передаст вполне своеобразие облика…
Соболевский, друг поэта, заказавший портрет, просил изобразить его таким, каким он бывает дома.
Художник вздохнул, взял итальянский карандаш и несколькими штрихами набросал на листе бумаги свободно падающие складки халата, общий контур фигуры, головы.
Пушкин сидел неподвижно. Задумался.
И вдруг Тропинин увидел то, что ему было нужно, то, чего он ждал: великого поэта. Он перевернул лист с наброском халата, и там, на оборотной стороне рисунка, легли первые торопливые, но уверенные штрихи.
С. Заречная
Портрет Михаила Семёновича Щепкина. 1826 год.
Крепостной Михаил Щепкин очень скоро стал надеждой и опорой всего русского театра.
Портрет супруги Михаила Щепкина. 1826 год.
У Елены Дмитриевны Щепкиной была странная судьба. Ребёнком её вывезли из Турции русские солдаты и приютила княжеская чета Салаговых.
Портрет купчихи Е.И.Корзинкиной. 1838 год.
Гитарист. 1823 год.
Портрет Николая Карамзина. 1818 год.
В Пензе нашли уникальное письмо Карамзина
Автором находки стал ученый секретарь библиотеки имени Лермонтова Дмитрий Мурашов. Письмо Николая Карамзина было вклеено в первый том его собрания сочинений, изданных в 1848 году в Санкт-Петербурге, Александром Смирдиным. Это книга из личной библиотеки пензенского губернатора Николая Селиверстова.
У библиотекарей есть своя версия о том, как письмо попало в книгу. Николай Селиверстов был симбирским помещиком и перед назначением на должность пензенского губернатора в 1867 году был начальником штаба войск, расположенных в Симбирской и сопредельных к ней губерниях России.
В 1866 году отмечался столетний юбилей Карамзина. Возможно, кто-то из детей Александра Михайловича, вклеившего письмо в книгу, и подарил это собрание сочинений Селиверстову, библиофилу-любителю.
