Аксёнов Павел

Аксёнов Павел (1960 г.) российский художник.

Детская болезнь сюрреализма

В качестве специального проекта, который Третьяковская галерея традиционно готовит к Московской биеннале современного искусства, в этом году выступает выставка «Не игрушки!?» Это — первая концептуальная экспозиция, подготовленная отделом новейших течений ГТГ (при поддержке Фонда Е.Березкиной «Эра» и Фонда «Общество поощэения художников») без уволенного заведующего Андрея Ерофеева, чьим последним проектом в Третьяковке, показанным как раз на предыдущей биеннале, стал многострадальный «Соц-арт.

aksenov p

Из серии «Комната маленьких вещей» 1992 г.

Политическое искусство в России» — одна из причин снятия с должности одного из лучших российских кураторов. Конечно, мысль о том, что обезглавленный отдел после скандала счел за лучшее «только детские книги читать, только детские думы лелеять» и отказаться от «взрослых» тем, закрадывается в голову. Впрочем, подозрения это несправедливы.

Сделанная выставка (организацию которой взяла под контроль сама Ирина Лебедева, новоназначенный директор музея), как и подобает хорошей игрушке, оказалась занимательной и в то же время вполне познавательной и развивающей. Без лишнего пафоса и амбиций кураторам удалось не только создать эффектную и забавную экспозицию, но и, возможно, непредумышленно обнаружить

довольно неожиданные аспекты новейшей истории отечественного современного искусства. Благо для него тема игрушки и вообще детства в самом деле является одной из сквозных.

В качестве своего рода эпиграфа в экспозицию включили даже давнюю, начала 1980-х годов, книжку про игрушки издательства «Малыш’,’ оформленную самим Ильей Кабаковым, — многие художники круга московского концептуализма, как известно, легально зарабатывали на жизнь иллюстрациями к детской литературе. Впрочем, традиция «авангардисты — детям» оказалась, как выяснилось, куда более старинной. Выставка начинается с настоящих раритетов — макетов игр, своего рода пазлов и головоломок, разработанных в 1930-е годы в Загорске для Научно-экспериментального института игрушки неким А.Гёснером, автором, о котором ничего неизвеспю даже кураторам. Игры эти поражают своим сходством с произведениями опальных к этой эпохе авангардистов. Детям предлагалось развивать логическое и пространственное мышление, складывая какие-то супрематические композиции. Авангард как игровая модель появится и в нескольких других, более поздних работах.
Ростислав Лебедев в 1970-е годы создал ассамбляж «Детский супрематизм» — квазималевичевскую композицию, собранную из детских пластмассовых кубиков. Вера Хлебникова уже в конце 1990-х придумала игру «Мондриан»: отделения коробки, повторяющие очертания полотна знаменитого абстракциониста, нужно заполнять пластмассовыми игрушками красного, синего, желтого и белого цвета Куда загадочнее правила игры в «Шахматы» Сергея Воронцова — «сет’,’ выдержанный в излюбленной авангардом красно-бело-черной гамме, представляет собой ряды крошечных деревянных зверушек и «доску? клетки которой заполнены составленными из их силуэтов орнаментами в супрематическом стиле.

Однако большинство представленных в экспозиции художников в детстве явно играли в другие игры и игрушки, более традиционные. Героем одного из первых разделов выставки оказывается кукла-гопыш, этот деклассированный наследник ренессансных и барочных путти. Время от времени он вспоминает о своем небесном происхождении — как, например, в инсталляции Бориса Орлова «Парад астральных тел» эскадрильи пластмассовых летунов с крылышками и орденскими лентами. Но куда чаще он просто оказывается Одним из элементов того по определению причудливого скопления различных форм, обломков и ошметков, который называется «ассамбляжем’.’ Разломанные, включенные в подобия картин пупсики Ростислава Лебедева и Игоря Шелковского 1970-х — только начало целой вереницы более или менее кукол, которых современные художники с истинно детским невинно-пытливым садизмом разламывают и подвергают всевозможным экспериментам. Тут будут повешенные на слаженной из детского конструктора виселице плюшевые слон и осел (символы республиканской и демократической партии в США) в инсталляции «Эта жестокая веселая игра» Виталия Комара и Александра Меламида, «Крематорий для Барби» с нарядными игрушечными гробиками под цвет платьев от Дмитрия Цветкова, залитые в гипс куклы Павла Аксенова и множество качающих головами зверьков-болванчиков, под шеями которых расположены бритвенные лезвия, — «Никогда не говори да » Дианы Мачулиной.
Сами игрушки кажутся всё более злокозненными. Так, в инсталляции Николая Паниткова «Качели» на застывшей доске качелей игрушечный матрос и кукла, явно причастные к преступлению, о котором говорит обведённый мелом контур жертвы под качелями. И даже одетые в белые халаты куклы и плюшевые зверушки, сидящие кружком вокруг елок в инсталляции «Новый год» группы «Медицинская герменевтика» кажутся участниками некоего заговора.

Заговор игрушек — сюжет, почти столь же архетипический, как и бутнт машин. Неслучайно в своего рода «выставке в выставке» собранной специально для проекта Сергеем Шутовым, винтажные экспонаты, позаимствованные из Музея советских игровых автоматов, «Морской бой» «Снайпер» «Автогонки» зарифмованы с потребовавшей нешуточных киноведческих изысканий нарезкой советских же фильмов, в которых фигурируют роботы. В основном они, конечно, мирные, как атом, — но в самой впечатляющей ленте, «Гйбели сенсации» 1935 гада, четырехметровые «железяки» приплясывающие под звуки саксофона, выглядят уже недвусмысленно угрожающими.

Игрушечный мир в представлении отечественных художников оказался отнюдь не безмятежным. Напротив, игрушка оказывается проводником в гротескный и жуткий мир бессознательного, иррационального, мистического. Неслучайно разделы выставки в Третьяковке вполне оправданно озаглавлены «Фетиши и магические предметы» или «Алтарные формы и святилища» Среди последних едва ли не больше всего впечатляет «Алтарь самоубийцы» Константина Звездочетова — и в пистолете, лежащем в открытом ящичке алтаря-комода, разукрашенного мишурой, вовсе не сразу признаешь игрушку.

В общем, игрушка завела художников и кураторов выставки на одну из самых заманчивых и толком неописанных областей отечественного искусства. А именно в пространство русского сюрреализма, не имеющего официального места в хронологии российских художественных течений, но являвшегося вездесущим «подсознанием» не только московского концептуализма, но и чуть ли не всех страт местного арт-контекста, от нонконфромизма до левого МОСХа. И в этом смысле выставка «Не игрушки!?» логично продолжает проекты Андрея Ерофеева, посвященные различным направлениям отечественного современного искусства, в том числе и столь, казалось бы, немыслимым, как «Русский поп-арт’.’

Игрушка как сюрреалистическое подсознание современного художника напрямую предстает в сделанной в 1997-м фотосерии Вячеслава Мизина (тада еще не участника дуэта «Синие носы») «Мое содержание» в которой из головы художника буквально «вылезает» пластмассовый голыш. К сюрреализму отсылает и сделанная специально для выставки в ГТГ новая инсталляция Ростана Тавасиева «Музей -игрушкам’,’ героями которой стали плюшевые жирафы, мирно осваивающие условные подобия музейных шедевров — объедающие врубелевскую сирень, качающиеся, как в гамаке, на полоске холста, оторванного от чего-то саврасовско-слякотного, и пытающиеся взойти на рериховские Гималаи. Хотя эти жирафы и не горят, Сальвадор Дали вспоминается немедленно: в центре зала вереница длинношеих плюшевых созданий, почти как в «Андалузском псе» героически тащит на веревках рояль. Инструмент тянут к крошечной мышиной норе, над которой сияет надпись «Future» («Будущее»). И кого бы не взяли в это самое будущее, можно догадаться, что с собой он обязательно прихватит

 

Комментировать

Вам необходимо войти, чтобы оставлять комментарии.

Поиск
загрузка...
Свежие комментарии
Проверка сайта Яндекс.Метрика Счетчик PR-CY.Rank Счетчик PR-CY.Rank
SmartResponder.ru
Ваш e-mail: *
Ваше имя: *

товары