Косолапов Александр
Косолапов Александр Семёнович (1937) — советский художник. Москвич. учился в МВХПУ вместе с Орловым и Соковым. Один из родоначальников соц-арта. Живёт в США и в России.
Я уже говорила, что хотела бы жить в ГЦСИ? Нет? Тогда говорю сейчас — по адресу Зоологическая, 13 хотелось бы поселиться. Выставка «Живопись кино» открывшаяся в Госцентре современного искусства, только укрепила меня в этом желании: кураторы создали волшебное пространство, равно притягательное и для киноманов, и для любителей живописи. В дождливый не по-весеннему день так приятно очутиться как бы по другую сторону экрана — словно в каморке папы Карло, но каморке высокотехнологичной и снабженной плазменными экранами. Такая ассоциация возникла неслучайно — в экспозиции присутствует известная шелкография Макаревича и Елагиной «Формула Буратино» (1995), в которой художники творят наукообразный миф о деревянном человечке с любопытным носом. На той же стене проецируются кадры из шванкмаеровского «Полена» (2000) и из классического «Золотого ключика» Птушко (1939). Фигура длинноносого человечка является метафорой познания
— деревянный гапемчик, раскалывающий длинным острым носом слои реальности. При желании в образе туповатой куклы можно усмотреть такие семантические глубины! Это, впрочем, и делал художник Макаревич на протяжении долгих лет.
Ленин. 1989 год.
Персонаж не менее прославленный — Микки Маус, появившийся на свет в 1928 году. Наглая мышь (что само по себе — оксюморон) воспета классиком соц-арта Александром Косолаповым еще в конце восьмидесятых. Его американский мышонок очутился в советской реальности, на фоне ордена Ленина, и осваивает ее — беззастенчиво и дерзко. А недавний (2006) проект Анны Ермолаевой окончательно десакрализует ушастого героя: резиновый Микки, целуясь с подругой, ведет себя беззастенчиво и вполне в духе XXI века. Вот он какой, Микки, — пережил и Великую депрессию, и падение советской власти, а все так же остроактуален!
Комиксы Георгия Острецова («Секс в большом городе’,’ 2006) придают этому легкомысленному исконно американскому жанру некоторую российскую эпичность. Кураторы отослали его плоскостную образность к творчеству Родригеса (фильм «Город грехов» 2005). Острецов — один из немногих участников выставки, кто провозглашает старое искусство, то самое, где важны композиция и мастерство рисунка. При всей ироничности замысла его работы, скорее, принадлежат к прошлому веку.
К XX веку явно принадлежит и живопись Михаила Рогинского («Трамвай на Соколе» 1999). Устроители выставки соотнесли это произведение с кадрами из «Июльского дождя» Марлена Хуциева (1961). Скромная романтика московской обыденности, вот что их связывает: утерянные ощущения от города, который еще не стал громогласным Вавилоном. Москве посвящена и композиция Игоря Шелковского («Москва» 2008), явно связанная с одноименным фильмом Александра Зельдовича (1999). Москва Шелковского — это город бездонного неба, огромный и бесчувственный. К нашим чувствам и тактильным переживаниям апеллирует яркая наивная живопись Елены Волковой («Натюрморт с рыбой и арбузом» 1980),
А.Косолапов. «Ленин». 1989 г. сопоставленная с кадрами из «Земли» (1930) Александра Довженко. Их сельская витальность заставляет забыть об урбанистических тяготах и на миг перенестись в вымечтанный сельский рай, тот самый, которого никоща не существовало, но о котором так сладко грезилось художникам времен CCCR В том безгрешном мире крупных яблок и сочных листьев — вечная жизнь, над мощью которой не властно время. Более изысканная буколика ждет нас в произведении Олега Васильева («Лес вокруг» 1993). Своим сдержанным колоритом и атмосферой загадочности Васильев отсылает нас к эстетике Тарковского (фильм «Зеркало» 1975). Маргарита Терехова, сидящая на плетне, смотрит как раз на такой вот лес — тенистый и таинственный.
К совершенно иному визуальному строю обращают нас картины Эрика Булатова («Маргарет Рисмондо» 1992) и Тимура Новикова («Восход» 1991). Их плакатный стиль только условно можно отнести к киноэстетаке. Новиков был немного насильственно соотнесен со Львом Кулешовым («По закону» 1926), а Булатов — со снятым на сорок лет позже годаровским «Сделано в США» (1966). Чем дальше отдаляешься от времен «развитого социализма? тем ярче заметно, как сильно были привязаны соц-артовцы к той самой, ненавистной им эстетике. При всей ироничности работ Булатова чувствуется его родство с осмеиваемой системой координат Наверное, это совершенно естественно. А вот «Человек с киноаппаратом» (2008) Николая Белоуса при своей явной цитатности (одноименный фильм Дзиги Вертова, 1929) совсем лишен аромата советского времени.
А уж эскиз Владимира Янкилевского к мультфильму «Мир басен» (1973) и вовсе будто создавался в какой-то другой стране — таким свободным и раскованным был стиль художника, чей тандем с Андреем Хржановским определил во многом эстетику новейшей анимации.
На выставке еще много интересных работ, не поместившихся в скупое пространство газетной рецензии. Режиссеры прошлых лет не могли и вообразить, как слитно могут существовать холст и кадр — такие непохожие технологии запечатления реальности и фантазии. Кинематограф, как показало время, не только не заменил изобразительное искусство, но и существенно обогатил его смысловой и пластический инструментарий.
Ирина Драгунская.
