Кокорин Анатолий
Кокорин Анатолий Владимирович (1908-1987) — советский художник иллюстратор. Родом со Смоленщины. Учился во ВХУТЕИНе у М. Родионова, С. Герасимова, П. Павлинова, Л. Бруни.
Много лет с постоянном радостью я работаю над иллюстрациями к сказкам Андерсена. С годами облик удивительного сказочника стал для меня более отчетливым, приобрел ясность. И постепенно передо мной возникла жизнь Андерсена — жизнь человека. пребывавшего в ежедневном удивлении перед окружающим миром.
Читая сказки, я полюбил Данию — страну, в которой нет гор, нет лесов, зато много островов, моря и белокурых датчан, а в столице Копенгагене больше башен, шпилей и колоколен, чем домов.
Я решил поехать в Копенгаген, чтобы посмотреть на эти здания, пройти по старым каменным мостовым, кое-где еще сохранившимся, ступить на плиты тротуаров, но которым ходил Андерсен. И конечно. побывать на острове Фюн в городе Оденсе, где родился великий сказочник.
Наш паром уткнулся в причал Гедзера, раскрыл свой гигантский зев, и мы плавно въехали на датскую землю.
Поезд пролетает над проливом, отделяющим остров Фальстер от острова Зеландия, на котором расположен Копенгаген.
А вот и сама столица.
Огородно-садовые участки с крохотными чистенькими дачками в одно окошечко и с обязательным флагштоком. на который в праздничные дни датчане поднимают национальный флаг.
Заводы, трубы, многолюдные улицы, каналы, площади с тяжеловесными конными статуями, велосипедисты. ухоженные парки, ярко-красные пиджаки спешащих почтальонов, реклама… А вон и знаменитые Koпенгагенские башни. Батюшки, сколько их!
Въезжаем в крытый вокзал. Приехали.
В Данию нас пригласила Королевская академия искусств, и потому мы тут же отправились во дворец Шарлоттснборг. Он смотрит на романтическую старинную гавань Нюхавн. На набережной выстроились, плотно прижавшись друг к другу, разноцветные дома XVIII — XIX веков. Они веселы не только раскраской, но еще и потому, что чуть не в каждом на первом этаже или в подвале нашли место моряцкие пивные, бары, таверны…
У причалов стоят пропахшие морем и рыбой старые шхуны с резными бушпритами, ржавыми якорями, спущенными рыжими парусами и высокими мачтами…
Брожу по старым кварталам столицы. Здесь царство антикварных магазинов. Я никак не предполагал, что в одном городе может уместиться такое множество больших и крохотных. процветающих и прогорающих магазинов, торгующих настоящими старинными и ловко подделанными под старину вещами.
При большом желании здесь можно приобрести сверкающий медью водолазный скафандр, дамские остроносые туфли XIX века, мебель всех стилей, канотье, мореходные карты времен Христофора Колумба, рыцарские доспехи, оловянных солдатиков, гобелены, ботфорты со шпорами, детекторный приемник начала века, мамонтовую кость, цилиндры, седла… Откуда все это в таких количествах?
Антикварные магазины и большинстве случаев размещаются в подвальчиках. У входа в один из них я увидел каменного слона для цветов — точно такого, какой описан Андерсеном в сказке «Старый уличный фонарь».
Дворец Розенборг. Теперь это музей. Тут можно увидеть корону Христиана IV, сплошь усыпанную драгоценными камнями, а также прочие дорогостоящие вещички, без которых почему-то не могли жить короли и королевы.
В 1820 году пятнадцатилетний Ханс Андерсен, голодный, и рваных башмаках, частенько сиживал в этом парке на скамейке и обедал грошовой булкой.
В пригороде Копенгагена Клампенборге стоит старый дуб. Он знает всю историю Копенгагена, так как родился в XII веке и, следовательно, ровесник столицы. Окружность его ствола 9 метров 70 сантиметров, внутри дуб почти пустой, но крона еще внушительна.
Глядя на этот памятник природы, я вспомнил чудесную сказку «Огниво» и подумал, что только в таком дубе и могли происходить невероятные события, описанные в ней.
Едем в Северную Зеландию в гости к Херлуфу Бидструпу. Шоссе бежит вдоль берега моря. Вдали силуэт города Хельсингёр и очертания очень знакомого понаслышке замка Кронборг, который у нас — вслед за Шекспиром — зовется Эльсинором.
Пролив Зунд так узок, что на другой его стороне отчетливо видны освещенные солнцем дома города — уже не датского, а шведского.
В сказке «Хольгер-датчанин» Андерсен как раз описал этот замок и то место на берегу, где я сейчас нахожусь:
«Есть в Дании замок Кронборг; лежит он на самом берегу Ересунда, и мимо него ежедневно проходят сотни кораблей: и английские, и русские, и прусские. Все они приветствуют старый замок пушечными выстрелами: «Бум!» Из замка тоже отвечают: «Бум!» Это пушки говорят: «Здравия желаем!» — «Спасибо!»
Зимой корабли не ходят, море замерзает вплоть до шведского берега, и устанавливается настоящая дорога. На ней развеваются датские и шведские флаги, и шведы и датчане говорят друг другу: «Здравия желаем!», «Спасибо!», но уже не пушечными выстрелами, а просто дружески пожимая друг другу руки, и одни посылают на берег к другим за булками и кренделями — чужая еда всегда ведь слаще!»
Какими простыми и сердечными словами Андерсен сумел сказать о великом стремлении людей к миру и дружбе.
По обе стороны шоссе — ухоженные поля, рощи, огороды, хутора… Дорога приводит нас в деревню Лиллерёд.
Длинный старый деревенский дом, крытый соломой. Низкие потолки придают тихий уют. Посредине двора великолепный многолетний каштан в золотых листьях. Здесь живут Бидструпы. здесь работает Херлуф.
В сказке Андерсена «Обрывок жемчужной нити» бабушка рассказывает, каким долгим и сложным путешествием была поездка от Оденсе до Копенгагена. Долгие сборы, потом ночевки в городах и только через несколько утомительных дней прибытие в столицу. «Паровых машин тогда и в помине не было»,— говорила бабушка.
Ханс Кристиан Андерсен часто ездил этим же маршрутом из столицы в свой родной город — сперва дилижансами, потом поездом: Копенгаген, Роскилле, Соре, Слагельсе, Корсёр. Дальше баркасом через Большой Бельт до Нюборга, потом лошадьми до Оденсе.
А сейчас три часа отделяют Копенгаген от Оденсе. Поезд несется так стремительно, что не успеваешь оглядеться по сторонам, как ты уже в брюхе огромного белого парома, и, только переплывая пролив, приходишь в себя. Потом поезд опять несется — и вылезай, приехали, Оденсе!
Тихая заросшая речка Оденсе скромно течет среди современных коттеджей и многоэтажных красивых зданий. Около мостика на меня вдруг взглянул старый фахверковый домик, и все вокруг сразу преобразилось. Я почувствовал дыхание давно прошедших дней, увидел несуразную фигуру двенадцатнлетнего мечтательного Ханса Андерсена, сидящего на берегу. Зашел в собор св. Кнуда, где Андерсен проходил конфирмацию, и послушал орган… Остановился около покосившегося здания бывшей «Школы для бедных» — здесь маленький Ханс учился…
Когда Андерсен родился, в городе было шесть тысяч жителей; сегодня здесь живет более ста тысяч. Это третий по величине город страны, город
кораблестроения, промышленности, музеев, университета…
На улице Хансйенсенстрэдэ стоит крохотный ломик с высокой черепичной крышей, где в 1805 году родился Андерсен.
Вся эта кривая улочка сохранена такой, какой она была более полутораста лет назад. Булыжная мостовая, узенькие каменные тротуары заставляют поверить, что ты попал в Оденсе прошлого века.
Я стоял и ждал: вот-вот из-за угла появится сам Андерсен в изящно сшитом сюртуке, цилиндре и с розой в петлице.
Войдя в мемориальный музей, попадаешь в просторный вестибюль, из него в большие светлые комнаты. Стены купольного зала расписаны фресками на темы биографии Андерсена. В большом хранилище стоят длинными рядами стеклянные шкафы, вмещающие все, что было издано из андерсеновского наследия,— на многих языках: сказки, романы, стихи, путевые очерки, драмы, дневники, эпистолярное наследие…
И лишь несколько комнат музея — крохотные, с низкими потолками и маленькими окнами — это и есть сам старенький домик, в котором родился Андерсен. Все остальное было построено в 1970 году с таким тактом, что, когда идешь по Хансйенсенстрэдэ, тебе невдомек, что за низкими домами скрывается большой современный музей.
Здесь собраны уникальные документы, рукописи, старые издания книг, гравюры современников, трогательные рисунки самого Андерсена и силуэты, виртуозно вырезанные им из цветной бумаги.
В темной комнатке на маленьком экране показывают дагерротипы и фотографии Андерсена в разные годы. Он очень любил сниматься, и коллекция снимков внушительна.
Несмотря на свою обостренную мнительность, слабое здоровье и вечные зубные боли, иногда доводившие его до отчаяния, Андерсен почти каждый год уезжал далеко и надолго, совершая часто рискованные путешествия.
В музее выставлен его дорожный набор: два солидных кожаных чемодана, сумка, кожаный футляр для цилиндра, зонт, трость и толстая .глинная веревка.
Андерсен безумно боялся пожаров и считал, что, случись несчастье, веревка поможет ему спастись через окно. И куда бы писатель ни ехал, она всегда была при нем.
В одной из комнат можно сесть, приложить к уху трубку, нажать соответствующую кнопку — и услышишь выбранную тобой сказку Андерсена на доступном тебе языке.
На набережной Нюхавн, на доме № 67 висит мемориальная доска: «Здесь несколько лет, вплоть до 1867 года, жил X. К. Андерсен».
Светлый опрятный дом. в окнах цветочные вазы, фарфоровые фигурки, висят уютные занавески… Тут живут теперь обыкновенные люди, привыкшие к этому дому и переставшие думать о том. что сто двадцать лет назад в этих комнатах жил и работал великий сказочник.
На противоположном берегу гавани стоят рядом два дома: № I8 и № 20. В доме № 20 Андерсен написал в 1835 году свои первые сказки, а в доме № 18 он прожил последние годы жизни.
Из своих окон он видел прибывающие с уловом шхуны, слышал песни моряков… Наверное, и это помогало ему создавать свои сказки.
Я вижу, как он выходит из дома № 18. идет вдоль набережной. Рыбаки почтительно приветствуют писателя. Его многие знают и уважают.
Из окон высовываются детские мордашки, и слышится: «Доброе утро, господин Андерсен!»
Прохаживаясь по старым улицам Оденсе, я пытался представить, как выглядел город в тот радостный день, когда Андерсена провозгласили почетным гражданином Оденсе.
Все дома были украшены национальными флагами, детей освободили от занятий в школе, оркестры играли мелодии к стихам Андерсена «Дания — страна моя родная» и «Замок Вольдемара», на улицах толпились нарядно одетые горожане. Все до единого кричали «ура!», и Ханс Кристиан Андерсен плакал от переполнявших его сердце благодарности и счастья.
Анатолий Кокорин.
