Дубосарский Владимир
Дубосарский Владимир Ефимович (1964) — росийский художник. Окончил Суриковский институт. Работает вместе с художником Александром Виноградовым.
Сколько ваши работы стоили десять лет назад?
— Маленькие стоили $200—500, а большие —
3×4 метра — были бесценны: их все равно никто не покупал. Они не подходили для частных домов того времени. В 1997 году наша с Александром Виноградовым работа ушла на Западе за S8 тыс., это был успех. Реальные деньги пошли с 2000 года.
— Почему?
— Удачно совпали следующие моменты: в мире возродился интерес к живописи, мы поучаствовали в нескольких выставках, и нас стали покупать на Западе. После этого и в России решили, что мы кое-что собой представляем. Как потом оказалось, все то время мы работали с коллективным бессознательным своего народа — не я сказал, критики написали. Работали на некий глобальный соцзаказ.
— Работать по «соцзаказу» хорошо?
— Искусство уже давно социально. Вспомните «Гернику» Пикассо, написанную им в 1937 году после бомбардировки Герники, или «Тройку» Перова. Дело не в социальной тематике — все те, кто сейчас известен, останутся в веках, так как они идут в унисон со временем, как это было всегда.
— Шедевры всегда стоят дорого?
— Конечно, нет. Я уверен, если составить рейтинги самых значимых произведений искусства, опросив, с одной стороны, искусствоведов, музейщиков и художников, а с другой — коллекционеров и антикваров, эти списки будут отличаться. Взять хотя бы русское искусство. На мой взгляд, многие вещи продаются по завышенным ценам. Например, передвижник второго порядка просто не может стоить больше голландца XVII века — а он стоит. Возможно, столь высокие цены просто кому-то выгодны. Похожие вещи происходят и в современном искусстве. Не ручаюсь за истинность слов, но я слышал разговоры, что художника Георга Базелица поддерживал Дойче Банк, который приобрел значительное количество его работ для своей коллекции. Они просто не давали упасть рыночной цене на его произведения ниже определенной планки. Или в 1980-е годы, когда, чтобы поддерживать цены на Энди Уорхола, владельцы его картин брали займы и покупали другие его картины, чтобы сохранить ценность своей коллекции. При этом сегодня есть хорошие художники, которые умеют выстраивать отношения с галереями, и цены на них высоки, а есть гении, которым все равно, и стоят они не много. Так что прямого соответствия между ценой и гениальностью нет.
The Jjlly Rodger. 2009 год.
Ночь перед католическим Рождеством и день рождения своего директора Марата Гельмана новообретённыйпермский Музей современного искусства «PERMM» отметил замечательной выставкой «Ночь в музее: в организации которой участвовал столичный Центр соеременного искусства «Винзавод». Вы ставка в самом
деле-без всякой иронии замечательна .Сюжет прост до буквализма: «искусство про искусство; рефлексия и самоанализ contemporary art, бесконечные референции мастеровсиюминутного «актуального искусства» к монументальной классике музейного масштаба. Настоящий музейщик-профессионал (не чета новичку с заслуженным опытом качественных экспозиций Гельману)заведующий отделом новейших течетй Государственного Русского музея, искусствовед-энциклопедист
Александр Боровский в своей вступительной статье к каталогу так и пишет «Музейная затея Марата Гельмана кажется мне не только симпатичной, но и «симптоматичной» Он имеет в виду проблему функционирования современного
искусства в традиционных пространствах и вообще возможность экспонирования
дохлых акул Дэмиена Херста (кпримеру) посреди античных Венер Милосских (тоже к примеру.) Без акул сегодня не обойтись, без Венер-тоже. Можно ли совместить оных в едином зале по причине того, что все они являются эмблемами бесконечного культурного наследия? Знаками перманентной музейной вечности? Сначала работы актуальных художников куратор проекта «Ночь в музее» Марат Гельман хотел разместить в Пермской государственной художественной галерее, хранилище знаменитых деревянных скульптур из местных соборов и церквей, а также носителе канонических образчиков нашего искусства XVIII-начала XX века Потом что-то не сложилось, и экспозицию принял новый музей «PERMM? расположенный в гринберговском здании Речного вокзала (построен в 1940-м). Буквальная дискуссия старого и нового, «архаистов» и «новаторов» получилась лишь на страницах каталога, где благодаря фотошопу радикальные вещицы соседствуют с пламенеющей провинциальной классикой.
Но эти технические неполадки только поспособствовали украшению затеи. Когда художник апеллирует к старине глубокой, ему лишь станут мешать навязчиво демонстрирующие свою маэстрию свидетельства anden regime.
А тут, в ждущих реконструюии интерьерах времен сталинского ампира безнадежные мечты о Высоком циничных «актуалистов» смотрятся настолько органично, что кажется — все будет, все случится. Творили бы, например, В.Дубосарский и А.Виноградов — главные герои экслозиции, в пролонгированную эпоху советского Худфонда так их сознательно дурная постмодернистская живопись до сих пор украшала бы модернизированные Дома культуры, которые теперь на халяву заняли запрещенные агенты игорного бизнеса Или Александр Савко, населяющий мультяшными персонажами иконы модернизма (серия «Бэкон в гостях у Симпсонов»). Это вообще мечта продвинутого подростка, который картину Савко в виде постера повесил бы над кроватью, а поход в музей — на фиг ему нужен. Сталинщина и была тем «воляпюком; который не требовал подлинности. Поход в музей заменяет уморительный до колик фильм «Ночь в музее» на DVD. Тут правы Боровский и Гельман.
Но должен сказать, что Гринберг и Гельман с их Речным вокзалом не виноваты. Музей в самом деле очень демократичная институция. Даже революционная в прямом смысле слова. Вынужден напомнить, если кто не в курсе, что первым общедоступным (!) художественным музеем был Лувр, обозванный таковым согласно декрету французских революционеров через девять (символическая цифра!) дней после падения монархии в 1792 году. На первую годовщину республики, 10 августа 1793-го, он распахнул свои двери для публики. Оная осталась недовольна — показалось слишком пышно и некрасиво. Куда красивей была случившаяся прежде в том же 1793-м казнь владельца музейной коллекции Людовика XVI.
Надо бы, чтобы кто-нибудь из экспонентов «Ночи в музее» сымпровизировал на тему «Гибели Марата» месье Давида. Тогда новому музею будет гарантирована долгая и счастливая жизнь, аки Лувру. Чего мы ему желаем в самом деле.
Фёдор Ромер.
