Губко Виктор
Виктор Федосеевич Губко (1948-2005) — русский скульптор.
Виктор Губко в мастерской за работой.
Cо скульптором Виктором Федосеевичем Губко я познакомился случайно. Отнюдь не на выставке или в престижном художественном салоне. Приехал к нему в мастерскую просто пообщаться с интересным человеком тем более, что совсем недавно у Виктора прошла персональная выставка в Государственной Третьяковской галерее.
Честно сказать я ожидал увидеть большую мастерскую именитого художника, постоянного участника художественных выставок в Италии. Греции. Франции. Египте. на Мальте. Кипре и т. д.. а оказался в довольно небольшом подвальчике старого дома в самом центре Москвы.
Я не лирик по характеру, тем более в сегодняшней нашей жизни когда писать приходится все жестче и жестче. Но когда переступил порог мастерской Виктора, вдруг ощутил, что попал в какую-то пешеру. куда слетелись отдохнуть музы из античного мира. Такого далекого. таинственного и странного для нас.
Гоголь Н.В.
Фигурки из бронзы, гипса и камня, только что привезенные из Третьяковки, сбились в стайку на небольшом самодельном подоконнике, наполовину закрывающем -отопительные трубы, расселись по выставочным колоннам. стеллажам, табуретам, а «Муза отдыхающая», просто обессиленная распласталась на полу.
Жалею, что не знаю, как назвать этот стиль скульптора. Работы выполнены словно рабочими нашлепками, нет той гладкости линий, присущей античности.
Скульптуры на первый взгляд кажутся незаконченными. Но именно это придает им фантастическую пластику и гармонию оставляя возможность для будущего совершенства. когда к ним вновь прикоснутся руки художника.
— В семье у нас никто,— рассказывает Виктор Губко,— никогда не имел никакого отношения к искусству, жили мы в поселке Майском Волгоградской области. Отец и мать всю жизнь были привязаны к земле, домашнему хозяйству. О чем-то возвышенном думать было некогда.
Античная муза.
А вот дед очень любил рисовать лошадей, особенно, когда они играют трутся шеями, встают на дыбы или валяются на траве. Я не могу сказать, как относились мои родственники к творчеству моего деда, но вот мои детские рисунки мать не одобряла. Она всегда говорила. что. дескать, мужик должен иметь настоящую профессию: быть механизатором. слесарем-авторемонтником. электросварщиком. Я был послушным и все эти профессии освоил. И все же в свободное время я рисовал.
На всю жизнь запомнился изокружок. который был при интернате где я учился, поскольку ходить каждый день в школу за 18 километров было просто невозможно. Так вот. среди нас была Надя Мищенко. Девочка рисовала великолепно, и мы да и все преподаватели на нее, можно сказать, молились. А я был закоснелым троешником абсолютно по всем предметам. но зато лепил из пластилина портреты своих товарищей достаточно похоже. И вот однажды Надя, глядя на мою работу, сказала: «Витя, ты будешь скульптором». Ее слова стали пророческими, хотя я всегда мечтал только рисовать.
Античная муза.
Даже после службы в армии четырежды поступал в Московское высшее художественно-промышленное училище (бывшее Строгановское). Мне говорили, что у меня есть талант, интересные, неординарные работы. Но не принимали. Понятно почему… Было время, когда в престижные учебные заведения в первую очередь принимались дети престижных родителей.
В этом Виктор сам не раз убеждался, будучи преподавателем Строгановки. Но это потом, через годы каторжного труда, поиска образов и сюжетов ошибок, неудач и радости успеха. Понимая, что помощи ждать неоткуда. Виктор учился и работал не покладая рук.
Сегодня можно с иронией относиться к политизированному тогда искусству наступившему на горло художникам в образах шахтеров с отбойными молотками, мужиков с гаечными ключами и огромных баб с бидонами и поросятами, пришедших на смену парковой женщине с веслом.
— Когда вступал в Союз художников. — продолжает свой рассказ Виктор Губко.— я принес именно то. чем нас все эти годы пичкали. В Союзе сказали: «Да, это хорошо. профессионально, но покажи, что у тебя есть для души».
И тогда я серьезно, может быть, первый раз задумался, что же это такое: «для души»?
Помогла случайность. Сделал композицию: три собаки, нападающие на человека. Потом узнал, что в греческой мифологии есть сюжет: сын фиванского царя Кадма — счастливый охотник Актеон обученный этому искусству кентавром Хароном. будучи на охоте, стал подсматривать за купающейся в реке боги ней леса Артемидой. За это любопытство богиня обратила Автеона в лесного оленя, и собственные собаки растерзали несчастного охотника.
Потом была серия муз и персонажей. Особо поллююбилась тема «Похищение Европы» «Европа и Зевс в образе быка претерпевают всевозможные метаморфозы, возникают несколько вариантов прочтения.— пишет известный искусствовед Cepreй Орлов,— Губко использует сюжетную интригу: бык как бы проходит несколько стадий укрощения «одомашнивания». Европа увеличивается в размерах, становится женщиной-божеством, женщиной-диктатором. Наоборот, бык из могущественного властелина превращается в покорное женской воле безропотное. страдающее существо».
…Мы сидим в крохотной мастерской Виктора, пьем чай с клюквенным вареньем» беседуем о житье-бытье. А из полумрака словно возникают и вновь растворяются античные Фигуры, как видения древнего мира будто осколки. извлеченные из руин некогда погибшего прекрасного города. Среди них особенно выделяются две: кони похожие на пегасов, встали на дыбы и словно кружатся в фантастическом танце — это память о деде, любившем рисовать танцующих коней его душа живет в искусстве внука, простого парня с берегов Волги, который о себе сказал: «Я спринтер по натуре и в искусстве, надо торопиться жить».
Андрей ФЕДОРОВ.
