Корзухин Алексей
Корзухин Алексей Иванович (1835-1894) — русский живописец, писал картины на бытовые темы.
Среди четырнадцати молодых художников, отказавшихся участвовать в конкурсе на золотую медаль Петербургской академии художеств и демонстративно покинувших академию, был и Алексей Иванович Корзухин. Выход талантливых живописцев из академии в 1863 г. и организация Артели художников знаменовали собой новый этап отечественного искусства. Следующим этапом стала организация Товарищества передвижных художественных выставок, среди членов-учредителей которого мы опять видим Корзухина. Тема народа стала основным содержанием передового направления русской общественной мысли.
А. И. Корзухин родился на Урале. В нем рано пробудилась страсть к рисованию. Родители его были горнозаводскими крестьянами — казенными крепостными. Талантливый мальчик случайно попал на глаза начальнику горных заводов, и тот определил его в Горное училище. Проучившись там до 1857 г., Корзухин едет в Петербург, в Академию художеств. Он получил двухгодичную отсрочку от обязательной горной службы. Полученные за первые два года пребывания в академии награды дали ему право на освобождение от крепостной зависимости.
В шестидесятые годы намечается сближение его с художниками — учениками академии, группировавшимися вокруг И. Н. Крамского. Бытовой жанр, к которому тяготел Корзухин, считался в то время искусством второго сорта, но тогда еще существовала золотая медаль за жанровые картины. Позже академия резко изменила свое отношение к бытовому жанру. Следствием этого и явился конфликт четырнадцати конкурентов на золотую медаль.
У краюшки хлеба. 1890 год.
Основное содержание картин Корзухина — правдивое изображение действительности.
В 1868 г. А. И. Корзухину присуждается звание академика за его картину «Возвращение с сельской ярмарки». Две картины Корзухина — «Перед исповедью» (1877) и «В монастырской гостинице» (1882) — были по достоинству оценены передовой художественной критикой и сразу же приобретены П. М. Третьяковым.
Корзухин создал целую галерею детских образов. Картины 90-х годов в основном посвящены детям. Такова, например, картина «У краюшки хлеба». Сценка из жизни, которая далеко выходит за пределы частного эпизода. Теплота и глубокая человечность присущи лучшим созданиям А. И. Корзухина.
Птичьи враги. 1887 год.
Горсточка молодых художников, бедная, беспомощная, слабая, совершила вдруг такое дело, которое было бы впору разве только великанам и силачам. Она перевернула вверх дном все прежние порядки и отношения и сбросила с себя вековые капканы. Это была заря нового искусства…
В. Стасов, 1878
УЧЕБА. Вечерами тесная комнатушка на Васильевском острове наполнялась веселым шумом и табачным дымом. Тускло горели свечи, от самовара веяло уютным теплом. Хозяин квартиры Иван Крамской, энергичный худощавый юноша, возбужденно ходил по комнате. Молодым людям, приехавшим учиться в Академию художеств из разных уголков России, эта квартира заменила родной дом. С папкой и карандашами уютно устроился в уголке Алеша Корзухин. Шесть лет назад сын горнозаводских крепостных, взяв двухгодичный отпуск, отправился в далекий Петербург учиться художеству. Всего два года было отпущено, чтобы изменить свою судьбу. Если бы не две серебряные медали академии, пришлось бы вернуться в Екатеринбург и разделить участь родных. От крепостной кабалы освободился, а от нужды — нет. На этот раз помог Крамской, вовремя нашел выгодный заказ, а то пришлось бы вместо учебы писать иконы ради хлеба цасущного…
Шум в комнате постепенно смолкает. Кто-то читает вслух Н. Г. Чернышевского: «Существенное значение искусства — воспроизведение того, чем интересуется человек в действительности… но, интересуясь явлениями жизни, человек не может не произносить о них своего приговора… Приговор этот выражается в произведении искусства…» Чтение прерывается восклицанием:
— Как это верно, господа!
— Прекрасное есть жизнь, а не античные образы, как нас учат профессора! Действительность, а не античная мифология достойна изображения!
— Да, академия и сама это начинает понимать,— возражает кто-то,— вспомните, совсем недавно Пу-киреву за «Неравный брак» профессора дали, а разве его картина не приговор действительности?
— С академией еще предстоит сразиться,— взволнованно говорит Крамской,— по новым правилам в конкурсе на Большую золотую медаль нам дадут несколько тем на выбор, но, сами понимаете, выбор будет небогат. Сейчас к столетию академии нам могут пойти навстречу. Надо требовать от академического совета дозволения свободного выбора сюжета и настаивать, чтобы это право распространялось на всех.
— А если откажут? — раздается чей-то неуверенный голос.
— Откажемся от конкурса! — решительно отвечает Крамской.— Нам нечего бояться, мы вольнопри-ходящие ученики и имеем право получить звания классных художников.
— А как же академическая пенсия и мастерские?
— Обойдемся без академических подачек, создадим артель, как в романе Чернышевского, поселимся все вместе и будем работать, часть доходов — на нужды артели, остальное — поровну. Только давайте держаться все вместе до конца…
9 НОЯБРЯ 1863 ГОДА, АКАДЕМИЯ ХУДОЖЕСТВ. Выпускники выстроились шеренгой перед столом, накрытым зеленым сукном. Зачитывается сюжет из скандинавской мифологии, один на всех — вот ответ на прошение о дозволении «сделать свободный выбор». Торжественно выходит навстречу конкурентам ректор Ф. Бруни, чтобы разъяснить назначенную тему. Быть может, в этот момент он вспоминает свою молодость, ведь Большая золотая медаль открывает молодым людям путь в Италию, страну, откуда художники его поколения не спешили возвращаться в николаевскую Россию. Некоторые так и остались «под миртами Италии прекрасной». Но времена изменились. Крамской отделяется от группы молодежи и произносит: «Просим перед лицом Совета сказать несколько слов!.. Мы два раза подавали прошение, но Совет не нашел возможным исполнить нашу просьбу; …мы не считаем себя вправе больше настаивать и, не смея думать об изменении академических постановлений, просим покорнейше освободить нас от участия в конкурсе». «Освободить от конкурса» — значит забыть о «пламенном небе» Италии. Отныне — расцветать русскому искусству под небом России.
НАЧАЛО ПУТИ. Дом на 17-й линии Васильевского острова, где разместились мастерские артельщиков, вскоре становится тесен. Корзухин по совету Крамского разыскивает новое помещение. Через некоторое время артель перебирается в просторные мастерские на углу Вознесенского проспекта. По четвергам в общей зале собираются гости. Здесь бывают талантливые молодые художники Валерий Якоби, Илья Репин, Иван Шишкин, совсем юный Федор Васильев. Снова чтения вслух, споры. «После серьезных чтений и самых разнообразных рисований,,— вспоминал Репин,— следовал очень скромный, но зато очень веселый ужин».
Обстановка творческого единения дала особый духовный подъем. Это передалось произведениям, созданным на «четвергах». Таков портрет художника Михаила Пескова, написанный Корзухиным. Характерный облик разночинца-шестидесятника угадывается в крупных чертах лица, резком повороте головы, решительном взгляде. Перед нами потомственный сибиряк, член Сибирского землячества, связанного с революционно настроенным студенчеством Петербурга.
«Один за всех, все за одного» — вот принцип, по которому живет артель. Чтобы материально помочь ей, Крамской уезжает на заработки в Москву. Своим заместителем он оставляет Алексея Корзухина, хозяйственные дела ведет жена Крамского. Софья Николаевна. Между художниками складываются доверительные отношения. К сожалению, их дружбе не дано было продлиться. В конце 60-х годов артель начинает распадаться. На смену приходит новое художественное объединение, которому суждено славное будущее: Товарищество передвижных художественных выставок. Крамской становится одним из его учредителей, идеологом. Под первым уставом есть несколько подписей артельщиков, среди них — и Корзухина. Но вскоре, как не явившегося с работами на Первую передвижную выставку, его исключают из состава товарищества.
Дружба между художниками прервалась, но оставил.а след в их душах. Размолвка не означала измену творческим убеждениям. Их картины несут в себе лучшее, что дала русская школа второй половины XIX века, то, о чем читали они в маленькой комнатке на Васильевском острове: «Существенное значение искусства — воспроизведение того, чем интересуется человек в действительности».
ТВОРЧЕСТВО. Картины Корзухина живут особой неторопливой жизнью. Как правило, в них нет ни бурного действия, ни острых конфликтов. Дети — непременные участники его бытовых полотен. Он создал лишь одно произведение, пронизанное напряженным драматизмом: «Пьяный отец семейства». Полотно написано еще в студенческие годы и вызвано к жизни временем 60-х годов. «Картины этой эпохи заставляли зрителя краснеть, содрогаться и построже вглядываться в себя»,— вспоминал Репин. Вместо холста на злободневную тогда тему освобождения крестьян Корзухин создал драматичную семейную сцену, которая с не меньшей настойчивостью заставляла задуматься о жизни народа в пореформенной России. Хрупким фигурам матери и детей, выхваченным резким светом из темноты, противопоставлена неуклюжая фигура отца-буяна, вызывающего отвращение, страх и жалость. Спустя восемь лет в картине «Канун рождества» Корзухин снова обратится к изображению незадачливого отца семейства. Но теперь действие переносится из одного социального круга в другой. Меняется место действия; вместо избы — комната городской квартиры, крестьянина сменяет отец-чиновник. В этой вещи мы уже не найдем скованности, нет резких контрастов и противопоставлений. Видение художника очищается от заученных схем.
От другого холста Корзухина, «Поминки на кладбище», протягиваются нити к жанровой живописи первой половины XIX века. Невольно вспоминается венециановское полотно «На пашне. Весна». Поэтический образ легко ступающей женщины — аллегории весны — перекликается с образом корзухинской девушки. Так же легко плывут белые облака, те же необъятные дали полей. Но корзухинский сюжет лишен аллегоризма. Художник изображает момент в жизни простых людей, когда человек задумывается, погружается в воспоминания,— словом, возвышается над повседневностью.
Перед исповедью. 1877 год.
Картина «Перед исповедью» написана в 1877 году. Торжественный момент перед религиозным обрядом. Но люди заняты мелкими житейскими заботами. Наклоны фигур среди строгих вертикалей убранства церковного интерьера создают ощущение суетности. Общему оживлению противостоит неподвижная фигура сидящей старухи. Выражение лица бессмысленно, рука властно опирается на палку. Правее— набожная старушка, заботливо склонившись, дает наставления внуку. За фигурой мальчика видна женщина, подсматривающая за ширму, где в этот момент происходит «таинство очищения от грехов». Пожилой чиновник читает наставление внуку. Перед нами своего рода «групповой портрет» представителей разных возрастов и сословий.
Бросается в глаза умелое использование светотени, отточенное мастерство живописца. Тонкая кисть мягко ласкает форму предметов, не отражающих свет, и, наоборот, чеканит металлическую балюстраду, позолоченный декор иконостаса, зажигая на нем яркие блики. Цветовые пятна одежд богомольцев собраны в своеобразный колористический букет. Но краска звучит приглушенно, не отвлекая внимания зрителей от тончайшей психологической разработки характеров. Виртуозность проработки деталей сообщает холсту лишь более целостное впечатление. Типичность, естественность персонажей доведена до совершенства, композиция слажена. Представление о поиске окончательного решения дает первый вариант композиции, который не удовлетворил требовательного мастера. Подобно опытному режиссеру, он очистил «сценическую площадку» второго полотна от случайных персонажей, переставил группы, изменил освещение. В те годы в русской живописи замечается стремление к большой, обобщенной, «хоровой» картине. Оно нашло выражение и в творчестве Корзухина.
В монастырской гостинице. 1882 год. Фрагмент.
В начале 80-х годов художник создает последний шедевр — «В монастырской гостинице». Он много работает над церковными росписями, наблюдая быт церковников, монастырских обитателей. Сюжет для картины был подсмотрен в гостинице Задонского монастыря.
…Последние минуты перед отъездом. Мальчик запирает дорожный сундук, кто-то выносит вещи, старушка, наклонив самовар, выливает остатки кипятка, запрокинув голову, поспешно допивает чай половой. Почему же безобидная с виду сценка воспринимается как беспощадное обличение церкви? В предотъездной суете настоятель монастыря предпринимает последнюю попытку выманить у купчихи солидное пожертвование. Его лицо чрезвычайно выразительно: умные, с хитринкой глаза, вкрадчивая улыбка. Не менее остро обрисован образ купчихи: чуть вздернутый нос, растерянный, немного испуганный взгляд, опущенные уголки губ. Сама композиция построена так, чтобы привлечь зрительский взгляд к своеобразному дуэту. Уверенно расположившиеся в креслах фигуры — «хозяева жизни» в этом миркe выделены не только логически. Это цветовая, пластическая завязка композиции. Четко рисуется на фоне окна бархатно-черная одежда священнослужителя, сочным красочным пятном воспринимается роскошная шаль его собеседницы. Зато окружающие, кланяющиеся им люди бесцветны в прямом и переносном смысле: кисть живописца трактует их чуть торопливее, чем главных героев.
По тонкости исполнения, психологической заостренности эти персонажи могут соперничать с образами лучших жанровых полотен в русской живописи. Недаром полотна «Перед исповедью» и «В монастырской гостинице» были приобретены Павлом Михайловичем Третьяковым. Сохранилось его письмо к Корзухину: «Я через Михаила Петровича Боткина делал Вам предложение насчет вашей картины «Отъезд из монастыря», но ответа никакого не получил… я еще раз возобновляю свое предложение». По всей видимости, стареющий художник неохотно расставался со своим лучшим полотном.
Картины Корзухина -по праву заняли место рядом с произведениями передвижников. Хотя ему так и не удалось принять участие ни в одной выставке-товарищества, творческие убеждения, симпатии художника всегда оставались на стороне этого прогрессивного объединения. Первый биограф Корзухина вспоминал: «До последних лет своих он всегда думал и говорил, что если где-нибудь русское искусство живет и процветает, то только в обществе передвижников».
М. Эпштейн. Журнал «ЮХ»
