Хломов Нестор
Нестор Васильевич Хломов (1928 1988) — советский живописец.
Он относился к тому поколению, которое пришло в искусство, пережив войну и трудные полуголодные послевоенные годы. Учеба в художественной школе при институте им. В. И. Сурикова, жизнь в Загорске (бывший Сергиев) с его духовными, народными и историческими традициями, увлечение русской историей, дружба семьи с деятелями искусства С. В. Герасимовым, В. И. Соколовым, П. И. Нерадовским, Н. А. Шевердяевым, И. Л. Гороховым — все это в сочетании с его неординарной художественной одаренностью, природным умом, деятельной натурой сформировало глубокую и оригинальную личность.
Псков. 1970-е годы.
Воротная башня Кирилло-Белозерского монастыря. 1963 год.
У Эрмитажа. 1974 год.
Кондопога. 1980 год.
Пушкинский Гурзуф. 1973 год.
Вечер в деревне. 1974 год.
Сирень. 1977 год.
НЕСТОР ХЛОМОВ О СЕБЕ
Колышущиеся травы. Звенящая струя родника в овраге. Мягкая пыль наезженной полевой дороги под босыми ногами. Крутизна обрывов над омутами. Древнее городище. Река, уходящая далеко-далеко в синее марево.
Стрижи стремглав, с писком расчерчивают небесную ширь. Вот один, неосторожный, упал в траву. Изящное творение: острые, длинные крылья, ювелирно отточенные к полету, беспомощны в сплетении луговых трав. Как в тенетах бьется!
Приблизился. Он как бы замирает. Надо быстро, точно и нежно взять двумя руками, чувствуя, как бьется маленькое сердце, отнести к крутому склону и бросить в голубое пространство. Стриж будто не верит и падает. Но миг — и две острые черные молнии окрылили стрижа. И он уже — точка в беспредельности.
Картины детства. Цветные сны. И сквозь сон на заре: жалейка пастуха, мычание коров. Мягкий бархат лошадиных губ, бережно берущих из детских рук кусок черного хлеба. Скрип полозьев и пушистые снега зимы.
Родные до боли места наши. Как жемчужины на шитье, лежат на земле этой вечные культурные ценности, созданные и сбереженные для нас. Лежат по золотому шитью людских судеб, характеров, жизней, слагающих суть ее истории.
Мне повезло с детства. Эта пора подарила мне воспоминания о чудесных людях, благодарно живущих в моей памяти. Они — мои учителя. Всем хорошим во мне я обязан им.
…Вернулась из эвакуации Третьяковская галерея. На громадных катушках навернуты холсты. Ученики школы помогали распаковывать и разносить. И вот уже вызывают восторг работы М. Врубеля, В. Сурикова, А. Рябушкина, Л. Туржанского. Формируется увлечение цветной импрессионистской живописью.
…Необыкновенное состояние испытываешь, когда перед тобой тысячеверстная дорога живой, струящейся воды в дивно меняющихся берегах. Реки наши — малые и большие — это особый прекрасный мир. Мощная Северная Двина с ее могучей шириной, островами, плавным движением вод, необъятными пространствами вокруг, ощущением величия мироздания. Плывешь по ней, и будто все окружающее, каким-то непонятным способом расширяясь, уходит в бесконечность. Эта вакханалия пространства, не связанная ни с какими понятиями о перспективе и необъяснимая. Берега, уходящие от тебя, казалось бы, должны сужаться, расширяясь, переходили в даль дороги, в сияние света под убегающим высоким сводом неба. И ощущаешь себя частицей во Вселенной.
…Просторы родной земли связывались с историческими событиями, как бы делали всю историю нашу реально ощутимой, что помогало почувствовать и понять прошлое и настоящее нашего народа. Веская радость работать в восторге перед проявлениями природных сил, перед многообразием прекрасного в жизни.
