Конёнкова Дина

 

Конёнкова Дина (Нина) Андреевна (1930-2006) — советский русский скульптор, мастер по дереву. Родом йз Смоленской области.

 

 

 

 

 

Она называет свои скульптуры «Вдохновение», «Добрый», «Светлая»… Чаще всего это образы-символы дорогих ей понятий. Или, например, «Мудрый» — черты аскета, остраненность от всего мелкого, низкого, титаническая работа мысли. Ее влекут сильные натуры, накал эмоций, жизнь духа. В «Набате» художник показывает борца, зовущего к свободе, восстанию: крупное волевое лицо, глаза, озаренные внутренним светом. Весь облик — словно набатный клич, призыв к людям.

Автор этих работ — Дина Коненкова. И сразу возникает вопрос: не родственница ли? Какое отношение имеет к великому мастеру? Обычно она отвечает уклончиво, просит не связывать имена, а посмотреть ее работы. И только потом, может быть, признается, что знакома, бывала, даже некоторое время жила на правах родственницы (внучатая племянница) в той самой квартире на Тверском бульваре, где теперь музей-квартира Коненкова.

Узнав об увлечении своей юной землячки ваянием, Сергей Тимофеевич поначалу отговаривал, повествовал о терниях, которые ждут ее на этом пути, убеждал, что надо иметь волю Голубкиной. Он не хотел, чтобы маленькая, хрупкая девушка с большими глазами разочаровалась в тяжелом — и физически тоже — труде скульптора. Но она твердо знала, чего хотела. И работала, рисовала, лепила — часто рядом с ним, в той самой мастерской, заряжаясь его неистовой фантазией, вдохновением, которые еще больше воодушевляли, вселяли уверенность.

Сергей Тимофеевич оценил это. Заметил, что ей удаются женские образы, и попросил сделать лицо улыбающейся. Ему понравилось.

— Ишь, настырная какая,— звучно басил мастер, поглаживая свою длинную белую бороду, хорошо всем знакомую по «Автопортрету»,— Задумала и не отступайся, добивайся цели. Иди! Будет из тебя скульптор.

Наташа.

В то время Коненков вместе с архитектором Саввой Бродским (ставшим позднее признанным художником-графиком, иллюстратором многих литературных произведений) обдумывал оформление музыкально-драматического театра в Петрозаводске. Помогать ему в этой работе — надо было выполнить большое количество фигур — скульптор пригласил недавних выпускников Строгановского училища. Среди них были М. Воскресенская, Б. Дюжев, А. Ястребов — работы этих художников с тех пор часто появляются на выставках.

Дине, которая училась тогда в Полиграфическом институте на художественно-оформительском отделении, Коненков поручил сделать несколько изображений на фронтоне и по углам здания. В них, полагал он, должны были слиться воедино театральность и поэтичность, символы классического искусства и национальные карело-финские черты, народный задор и античная традиция.

Работа под началом прославленного мастера — об этом можно было только мечтать. Он дал им всем очень много, научил творить неутомимо, искать выразительность, движение, совершенную пластику…

Олицетворением победы завоеванной, радостной стала «Нике» Коненковой. Мы знаем античное изваяние, стремительную фигуру, завораживающую, увлекающую своим движением. Энергичный взмах крыльев-рук, взвихренные одежды, напор, сокрушающий врага. Но мы не ведаем лика богини: его не сохранило время, и никто из древних авторов не оставил описание.

Коненкова сделала свой вариант: только голова, летящие волосы, лучезарное сияние, исходящее из каждой черты. Лицо ее Нике запрокинуто к свету, солнцу — поза, часто повторяющаяся у художницы.

…На одной из выставок Дина Андреевна составила композицию — союз двух Муз, науки и искусства, соединила портрет мужа, Дмитрия Ивановича Блохинцева, выдающегося ученого, физика, одного из создателей Дубны, и автопортрет. Оказавшись рядом, они как бы проясняли жизнь и творческие пристрастия скульптора.

Портреты Гениев. Эйнштейн, Менделеев, Леонардо, Курчатов, Жолио-Кюри, Циолковский. Изображения Микеланджело, Бетховена, Маяковского, Блока. Они вырезаны на деревянных плахах, индивидуальны, но общность их в неординарности, в духовной красоте и одержимости таланта. А ее Икар, созданный под впечатлением полетов в космос,— это прежде всего символ разума и воли: в неистовом взлете сильного торса — прорыв в неизведанное.

Мужество стало основным мотивом ее работ героической темы. А рядом — произведения, звучащие весенней песней с соловьиными трелями, шелестом листвы, журчанием прозрачных струй ручья. Это гимны Любви, возвышенной, нежной, пылкой. В них Коненкова воплощает порывы чуткого сердца, славит вечную женственность.

— Я была счастлива,— говорит она,— и мне хотелось воплотить это состояние в пластических образах.

Как-то молодая женщина задумчиво перебирала заготовки дерева в своей мастерсной, изогнутые, причудливые, таящие скрытое движение, гладкие и узловатые, с наплывами. В руках у нее оказалась небольшая доска, неструганая, долевой срез, с явно обозначенными древесными кольцами; они то утончались, то расширялись к средине. Дерево было таким теплым, естественным, словно хранило в себе память о большой, долгой жизни, и она не могла отвести от него глаз. Вдруг оно улыбнулось ей. Широко, ласково, будто майское солнце. Казалось, в утолщении доски затаилось приветливое круглолицее светило, оно глядело на нее по-приятельски просто, принимая все более определенные черты. Женщина взяла резец и несколькими штрихами закрепила изображение. К краям доска сужалась, и конец линии уходил как бы вдаль, в бесконечность…

Так родилась «Улыбка», одна из ранних работ Дины Коненковой, явив нам интересного скульптора, со своим особым мироощущением, восприятием, пониманием прекрасного. Дерево оказалось ей родным, она чувствовала его дыхание, податливость, готовность к восприятию всего, что в ней было, и изливала в нем свои чувства, все передуманное, пережйтое.

Когда вы оказываетесь среди ее работ, начинает казаться, что они находятся в движении, и хотя у каждой своя орбита, но все активно требуют вашего внимания. Дина Андреевна не любит статичности; неподвижность, вялость — не для нее. Даже в состоянии покоя, в работе «Утро», таится сгусток будущей энергии. Ее «Летящая» — гибкая, тонкая, почти невесомая фигурка в стремительном пируэте. Балерина, гимнастка? А «Утро» — это освобожденное дерево. Она отобрала лишнее, то, что скрывало изображение. Нашла изящную, мягкую линию, и появились милые очертания полулежащей, приподнявшейся на локте. Проработано только лицо, все остальное — изгиб, тело даны лишь намеком, как набросок. Но сама линия ликует, она может поведать нам больше, чем иная дробная, скучная разработка. Все здесь излучает пробуждение любви, обаяние, грацию молодости.

Та полнота душевного покоя, гармония, просветленность, которые скульптор постоянно утверждает в своих работах, несовместимы с трагедией войны, опустошением, насилием, злом. И потому появилась — не могла не появиться — ее «Мать смоленская». Словно обугленное, темное дерево, лик, почерневший от страданий и горя. В огромных глазах застыла слеза, крепко сжаты губы. В этом широко взятом образе — обобщение: не только мать, оплакивающая своих сыновей,— мать партизанская, готовая к возмездию; строгие черты, внутренняя сила…

В среде физиков, где долгое время жила Дина Андреевна, отлично понимали, какую опасность несет с собой ядерная война.И она ваяет «Песню миру» — свободную и гордую женщину планеты, создает «Реквием павшим — память живых». На дощатой стене легким контуром, кое-где углубленным резцом, словно издалека возникают изображения мощных, взметнувшихся мужских голов. Кажется, что в напряженной тишине звучит страстная, могучая музыка Бетховена. Всего пять изображений, но их размещение в пространстве предполагает множественность. Они будто заполняют все вокруг, славя погибших, страдают, клянутся, взывают к живым.

Однажды в украинском селе ей показали место, где до войны была церновь. Гитлеровцы сожгли в ней все местное население — женщин, детей, стариков. Дина Андреевна содрогалась при мысли о муках, которые они приняли, пыталась представить их последние минуты: о чем думали, какими были… И вот на большом панно, на ткани — пока это только эскиз — жертвы фашизма. Художник передает разные состояния, которые тогда могли владеть людьми: смирение, страх, отчаяние — и последняя попытка сопротивления, даже если оно обречено на провал.

Скорбь сжимала сердце, когда она работала над этим панно. В противовес ему хотелось утверждать все сущее, и в «Ритмах жизни» она показала созидающих, противоборствующих, любящих.

Юность.

Пожалуй, самое любимое и самое поэтичное творение Коненковой — «Юность». В ней нежность, взлет души, сияние чувств. Завершив один из вариантов этой скульптуры, Дина Андреевна написала:

«Юность! Смогу ли я исчерпать тебя?»

 

 

Комментировать

Вам необходимо войти, чтобы оставлять комментарии.

Поиск
загрузка...
Свежие комментарии
Проверка сайта Яндекс.Метрика Счетчик PR-CY.Rank Счетчик PR-CY.Rank
SmartResponder.ru
Ваш e-mail: *
Ваше имя: *

товары