Хопкинс Джеймс
Хопкинс Джеймс (1976) — художник из Англии, где живёт и работает.
Новая художественная площадка «BAIBAKOV Art Projects» не так давно обосновавшаяся в помещениях бывшей кондитерской фабрики «Красный Октябрь» представила свою вторую выставку — «Чудеса». Вслед за отечественными художниками нового поколения, показанными в проекте «Вторжение: Отторжение», молодые кураторы Мария Байбакова и Катя Саттон вместе с британским критиком и галеристом Ником Хаквортом знакомят московскую публику с «Новым искусством из Лондона» — именно такой подзаголовок носит выставка.
Она оказалась на удивление похожей на российскую. Даже масштабную, в комиксной стилистике, картину Дианн Бауэр «Не видимо — не вредно» издалека можно принять за произведение участника предыдущею проекта Марии Байбаковой — Георгия Острецова. Сходство это, вреде бы, должно льстить московскому арт-сообществу, ибо на нехватку местных молодых дарований и новых идей у нас принято жаловаться, а Лондон, напротив, подобает считать одной из главных мировых столиц современного искусства. Обе выставки — таков, видимо, вкус куратора, — представляют искусство затейливое по форме и неамбициозное по содержанию.
Последние дни солнца.
По возможности — зрелищное, порой — на грани декоративности, как, например, инсталляция Джеймса Хопкинса «Последние дни солнца» — изящно расставленные по полочкам золотые диски, золоченые фужеры, золотистое шампанское и прочие атрибуты закатившегося вместе с кризисом «золотого века» гламурной жизни в искусстве. Искусство, в равной степени почтительно и отчужденно, без самоидентификации, относящееся как к трэшу, так и к академической высокой культуре — на выставке есть. Например, непритязательные акварельки с балеринами (сделанные Тимом Браденом, которого угораздило поучиться в Петербурге в Академии художеств) и пафосная трехэкранная видеоинсталляция с бегающими по клавишам пальцами (Идрис Хан, «Несколько последних фортепианных сонат… на тему Франца Шуберта»). Но, в сущности, это искусство не делает различия между посещением консерватории и смотрением телевизора.
Оно еще по привычке пытается эпатировать, — как, например, Элоиз Форниелес, устроившая на открытии акцию «Падаль». Тут и настоящая освежеванная коровья туша с потолка свисала, и сама художница то и дело раздевалась и одевалась на глазах у публики, нашаривая очередное заскорузлое одеяние в грудах тряпья. Но выглядело это все не ритуалом или оргией, а каким-то рутинным, на четыре с минусом, экзаменом на знание перформанс-арта последней четверти века.
Большинство других участников выставки мыслят куда более трезво и не пытаются напугать или поразить зрителя. «Новое искусство из Лондона» не питает иллюзий по поводу собственной эстетической новизны или идеологической значимости. Это искусство, уже окончательно забывшее все «измы» -будь то постмодернизм, вышедший из моды, но все же являющийся хоть каким-то способом описать эклектику и всеядность актуального искусства, или марксизм, на который до недавнего времени ориентировались идеологически грамотные молодые художники. Конечно, можно сказать, что без «измов» авторы стали свободнее, но и искусство стало, на самом деле, скучнее.
Само название «Чудеса» кураторы выставки мотивируют двумя вычурными цитатами. Одна, из современного искусствоведа Джулиана Сталлабраса, уподобляет нынешнее искусство переполненному чудесами природы саду, в котором разворачивается «тихая борьба за жизнь». Другая, не более не менее как из «Заката Европы» Освальда Шпенглера, говорит о множестве цивилизаций, растущих с «великолепной бесцельностью» полевых цветов. Однако сама выставка вовсе не навевает ассоциации с дикой природой. Скорее уж с «чудесами» луна-парков, цирка или занимательных научных опытов — вроде проекта Дэвида Биркина «Созвучие» в котором пианист играет на рояле без струн, но зато со светодиодами на пальцах, наглядно превращая слышимое в видимое. «Чудеса» такого рода рассчитаны на мгновенное изумление, но безопасны, объяснимы и, в сущности, являются противоположностью «чуда» — явления, ставящего под сомнение привычный порядок вещей.
Поколебать если и не фундаментальные представления о мире, то хотя бы чувство равновесия было способно только одно из выставленных произведений, а именно инсталляция Конрада Шоукросса «Медленная дуга в кубе II». Зрителям предлагается по шаткой лестнице забраться в белый куб, внутри которого в качающейся клетке вращается лампа. И бегущие по стене решетчатые тени заставляют испытать головокружительное ощущение не то полета, не то падения.
Скорее, последнего. «Новое искусство из Лондона» как-то пало в наших глазах.
Ирина КУЛИК
