Хелли Питер
Хелли Питер (1953) — американский художник. Основатель направления в абстрактном искусстве — «Нео-гео».
В московской галерее Гари Татинцяна открылась выставка Питера Хелли -знаменитого американского художника, в 1980-е годы придумавшего новое направление в абстрактном искусстве, так называемую»новую геометрическую абстракцию» или «нео-гео». «Нео-гео» — на первый взтяд нарочито циничный вид абстракции, подчеркнуто дистанцирующийся как от всяческих метафизических устремлений, так и от лабораторно-аскетичных формалистических поисков новых соотношений цветов и фигур.»Нео-геометрическая абстракция» заранее учитывала опасность впасть в академизм, салонность и декоративность -опасность, которой не удалось избежать последователям абстрактной «духовки-нетленки». Напротив, живопись Хелли всегда была почти декларативно орнаментальной. На протяжении более 30 лет этот выходец из американской элиты ( отец, Рудольф Хелли, возглавлял сенатский комитет по борьбе с организованной преступностью во времена президентства Ф.Рузвельта и Г.Трумэна), выпускник Йельского университета и интеллектуал, опубликовавший множество статей о современном искусстве, рисовал приблизительно одно и то же: разноцветные прямоугольники, связанные между собой линиями, так, что некоторые особо сложные по композиции полотна вызывали ассоциации с чем-то вроде увеличенных фрагментов компьютерных микросхем. Однако Хелли трудно упрекнуть в однообразии. Несколько лет назад американский художник уже показывал персональную выставку в галерее Татинцяна. Тогда его полотна ярких флюоресцентно-кислотных тонов были выдержаны в какой-то почти мультипликационной эстетике, а линии, связывающие между собой прямоугольники, выходили за пределы полотен — Хелли полностью расписал пространство галереи, подключившее свои полотна к единой сети. Нынешняя выставка выглядит совсем иначе — никаких рисунков на стенах, а сами полотна стали более монументальными, фактурными (красочный слой выглядит так, как будто в него добавили песку) и солидными: кислотные, фломастерные цвета сменились более насыщенными и серьезными колерами, к которым добавились еще и серебро с золотом. Хелли всегда говорил о том, что его картины — образы пронизывающих современное общество социальных связей и систем коммуникаций. Его прошлая выставка отлично вписывалась в ту эйфорию виртуального общения, которая разыгрывалась, в том числе и при участии рекламы, вокруг все более и более совершенных моделей мобильных телефонов или же разнообразных социальных сетей в Интернете. Что же до нынешней экспозиции Хелли, то она, пожалуй, вызывает ассоциации с новым витком развития средств коммуникации. Теперь непосредственное общение становится отнюдь не основной функцией тех оснащенных множеством опций и мутирующих в сторону предметов роскоши гаджетов, в которые превращаются те же мобильники. Они все более и более превращаются в витрину нарциссизма их владельца. На вернисаже Питер ХЕПЛИ ответил на вопросы газеты»Культура»
— Стиль «нео-гео» неогеометрической абстракции, основоположником которого вы являетесь, часто считают Одним из направлений симуляционизма. Что же у вас общего с такими художниками-симуляционистами, как Джефф Куне или Хаим Стейнбах, известными прежде всего весьма зрелищными объектами, фигуративными скульптурами и реди-мейдами?
— На самом деле не так уж и много. Мы начинали примерно в одно время, и тогда для нас был важен отказ от неоэкспрессионистского пафоса, желание вернуться к опыту тогда вышедшего из моды поп-арта, интерес к массовой культуре, к социальному аспекту искусства.
— Большинство прославленных абстракционистов XX века, будь то Казимир Малевич или Марк Ротко, Василий Кандинский или Джексон Поллок, начинали с фигуративного искусства, через которое они и приходили к беспредметной живописи. А вы когда-нибудь занимались фигуративной живописью?
-Только когда учился, но меня и тогда это не слишком интересовало. Я никогда не стремился передать какие-то впечатления от видимого мира. Все мои зрелые произведения были только абстрактными, но, конечно, когда я пришел в искусство, абстракционизм был уже давно устоявшимся, привычным и даже академическим типом живописи.
— Модернистская абстракция мыслила себя как последний, завершающий этап эволюции искусств, после которого невозможен возврат к фигуративному искусству. Когда вы начали заниматься абстрактной живописью, было уже понятно, что это не так.
— Я вообще не верю в рационалистическую, линейную историю искусства, для меня эта история складывается из постоянных возвращений к тому, что считалось безнадежно пройденным.
— Как вы можете описать эволюцию вашего собственного творчества? Были ли в нем какие-то сменяющие друг друга периоды, радикальные перемены, сломы стиля?
— Наверное, можно сказать, что мои картины становятся все более и более барочными, композиции — все более сложными. Мое искусство, так или иначе, отражает пространство коммуникаций, новых дигитальных технологий: мои картины представляют нечто вроде схем систем коммуникаций. Но на протяжении тех десятилетий, что я работаю, все это технологии проделали огромную эволюцию — чем доступнее и проще, на первый взгляд, становятся сами это средства связи, тем сложнее и изощреннее становятся технологии.
— Вы вдохновлялись теориями французского философа Жана Бодрийяра. Чем именно он вам был интересен?
— Думаю, он первым проанализировал, чем становятся язык и культура в эпоху «гиперреальности» сформированной новыми медийными и коммуникационными технологиями, описал ситуацию, в которой связь между языком, культурой и той «реальностью’,’ которую они описывают; становится закольцованной — не только медийный или художественный образ отсылает к своему реальному «прототипу» но и «реальность» читается как цитата из культуры, масс-медийного потока образов.
— Причем эта массовая культура, дизайн, реклама часто используют как раз язык вроде бы дистанцировавшейся от нее высокой модернистской абстракции — например, одна косметическая фирма стилизует упаковки своей продукции под Мондриана.
— Потому что работы Мондриана, как и многих авангардистов, отсылали к некоему идеальному утопическому миру, как сегодня это делает и реклама. И это именно то, чего я в своем искусстве избегаю.
Беседу вела Ирина КУЛИК
