Флавицкий Константин
Флавицкий Константин Дмитриевич (1830-1866) — русский живописец. Учился в Петербургской Академии художеств у Ф.А.Бруни. Академик исторической живописи.
Княжна Тараканова.
Шумный успех выпал на долю полотна «Княжна Тараканова» (1864) .
Эта картина неожиданно для автора получила широкий общественный резонанс. Зрители увидели к трагической судьбе прекрасной самозванки, обреченной на неминуемую гибель в каземате Петропавловской крепости, отклик на современные события, восприняли полотно как протест против царского произвола. Не случайно по поводу картины Александр II вынужден был дать именной указ: «Император повелел в каталоге картин… против произведения Флавицкого «Княжна Тараканова» сделать отметку, что сюжет этой картины заимствован из романа, не имеющего никакой исторической истины». Как известно, художник использовал в качестве фабулы предание о прекрасной самозванке, выдававшей себя за дочь умершей императрицы Елизаветы Петровны и претендовавшей на русский престол. Обманом привезенная в Россию графом Орловым-Чесменским и заточенная Екатериной II в Петропавловскую крепость, она якобы погибла там во время наводнения в 1777 году. На самом деле Тараканова умерла в Петропавловке от чахотки двумя годами раньше. Но историческая неточность не нарушает жизненной правды, а наоборот, усиливает художественную выразительность работы, пробуждающей мысль о жестокости и деспотизме самодержавия.
Популярность картины была столь велика, что Флавицкому пришлось сделать несколько авторских повторений. Одно из них украшает экспозицию Пензенской галереи. Отличаясь от оригинала лишь меньшим размером, оно, пожалуй, несколько превосходит его в живописно-эмоциональном отношении, так как автор в данном случае был абсолютно свободен от канонических требований академической программы.
Вакх. Фрагмент.
Еще одна живописная работа Флавицкого, изображающая красивого обнаженного юношу, — «Вакх». Она выполнена, судя по подписям, в период обучения художника в академии, в мастерской Ф. А. Бруни.
В.П.Сазонов
История обошлась с ней круто, не донеся до нас даже подлинного ее имени. В разное время она звалась Алиной Эмете, мадемуазель Франк, мадам Треймуль, графиней Пиннеберг, Елизаветой Волдомир… Мы же знаем ее как княжну Тараканову. Знаем прежде всего по одноименному роману Г. Данилевского и известной картине художника К. Флавицкого, входящей в собрание Государственной Третьяковской галереи.
Константин Дмитриевич Флавицкий (1830—1866 гг.), получивший образование в Академии художеств, но тяготевший не к классицизму, а к зарождавшемуся тогда в живописи реалистическому направлению, написал свое знаменитое полотно в 1864 году. Более века минуло с той поры, однако его «Княжна Тараканова» и поныне волнует нас драматизмом своего сюжета, высоким живописным мастерством.
«Глядя на полотно Флавицкого,—справедливо замечает искусствовед Л. Пашкина,— почти физически ощущаешь себя в мрачной и сырой камере Петропавловской крепости. Хлынувшая в тюремное окно вода затопляет камеру. Деревянная кровать, на которую, пытаясь спастись, карабкаются крысы, вот-вот скроется под водой. А на кровати, в изнеможении прислонившись к стене, стоит молодая женщина. Ее поза, воскового цвета лицо, полузакрытые глаза — все говорит о том, что силы покидают ее. Но и в эти последние минуты жизни она кажется прекрасной».
Надо учесть, в какое именно время создавалось это полотно. Александр II незадолго до этого отменивший крепостное право, продолжает одаривать поданных различного рода призрачными свободами: проводит судебную реформу, учреждает земство. Тогда же был обнародован ряд хранящихся в архивах документов, раскрывавших некоторые тайны времен царствования его августейших предков. Стали известны подробности убийства Петра III, Павла I, открылась страшная судьба некоронованного царя Иоанна Антоновича… В газетах и журналах начали появляться и публикации о княжне Таракановой.
Этот довольно разнообразный; как сейчас сказали бы. поток информации все же не проливал до конца света на историю таинственной красавицы. Наоборот, он породил массу домыслов и догадок. Один из этих домыслов и лег в основу сюжета картины Флавицкого.
…Во время восстания Пугачева, в 1773—1775 годах, в Париже появляется некая молодая особа, называющая себя дочерью императрицы Елизаветы Петровны и графа А. Г. Разумовского. Сам факт, что жива внучка Петра Великого, конечно же, сильно ударял по престижу немецкой принцессы Софьи Фридерики Августы Цербстской, взошедшей на русский престол под именем Екатерины II. Поэтому Екатерина решает любой ценой убрать объявившуюся в Париже «авантюрьеру», самозванку.
Между тем в Европе давно уже знали молодую, ослепительно красивую женщину, кочевавшую по самым блистательным городам. Впрочем, сказать «кочевавшую» было бы неверным. Ее переезды обставлялись с неслыханной роскошью. Кавалькады карет и ландо, сопровождаемых всадниками, двигались по дорогам с той стремительностью, какая была под стать срочным курьерам или спешной почте.
Для нее нанимались шикарные особняки с многочисленной челядью. Вечером особняки светились всеми окнами, гремела музыка, в небе распускались замысловатые фейерверки… Именитые гости глаз не сводили с обворожительной хозяйки, восторгались ее игрой на арфе, умением рисовать, наслаждались приятными с ней беседами. Она очаровывала всех своей осведомленностью в политике и искусстве, поэзии и архитектуре.
Поражало в ней и другое. Несмотря на пленительную женственность, она обладала сильной волей, была напориста, требовательна, нетерпелива. Нет, она не была капризной, но не раз давала понять окружавшим ее людям, что сумеет постоять за себя, если того потребуют обстоятельства. Неизменной принадлежностью ее богатых туалетов были два небольших, с перламутровыми рукоятками пистолета, которые она носила за поясом.
Кто же была эта необыкновенная женщина?
Ни места рождения, ни родителей своих, ни национальности она не знала. Смутно помнила, что маленькой девочкой жила в Лионе, потом в Киле. Помнила свою воспитательницу и домашнего учителя. Всем необходимым для жизни ее обеспечивали баронесса Штерн и данцигский купец Шуман. Но кем приходились ей эти люди, она не ведала. Не ведала и того, почему в 1761 году ее, девятилетнюю девочку, вдруг привезли в Петербург, а оттуда по распоряжению Петра III отправили к персидской границе. Там она сильно заболела, а выздоровев, оказалась в Багдаде, где ей сообщили: немилость царя вызвана тем, что она дочь императрицы Елизаветы Петровны…
Какой-то сказочно богатый перс по имени Али везет ее путешествовать по Европе. Долгий вояж через Астрахань, Петербург, Ригу, Кенигсберг, Берлин, Лондон завершается в Париже…
Так или примерно так изложена ее биография в рапорте Екатерине II петербургского генерал-губернатора князя А. М. Голицына, которому было поручено вести дело о «всклепавшей на себя имя», заключенной в конце концов в Апексеевский равелин Петропавловской крепости, где она вскоре заболела чахоткой и скончалась. Этот рапорт, пожалуй, единственный из многих источников, позволяющий сейчас — и то с весьма прозрачной достоверностью — восстановить отдельные эпизоды из жизни Таракановой. Более поздние публикации— лишь вариации на эту же тему.
Но вот что любопытно. В повествованиях о княжне нет удовлетворения тем, что порок по достоинству наказан, что «авантюрьера» получила по заслугам. Наоборот, в них хорошо просматривается сожаление по поводу несчастной ее судьбы, искреннее сочувствие к ней. Даже в рапорте того же Голицына, главного обвинителя Таракановой, она предстает отнюдь не злостной, коварной преступницей. Зажатый тисками служебного долга, прекрасно понимающий, что именно ждет от следствия Екатерина. Голицын, не скупясь на казенные, бездушные выражения по адресу подследственной, тем не менее подчеркивает в ней природную быстроту ума. несомненную одаренность, доброту. Генерал-губернатор был более чем озабочен болезнью узницы, всячески старался облегчить ее участь.
Явно симпатизирует Таракановой, более того—идеализирует ее образ и художник Флавицкий. Здесь не преступница, а скорее жертва…
В библиотеке имени В.И.Ленина мне довелось как-то листать изданную в начале 20 века книгу Э. Лунинского «Княжна Тараканова». В ней воспроизводится два портрета. Под одним из которых надлись — «Княжна Тараканова», а под другим более пространное пояснение— «Принцесса Августа Тараканова во иноцех Досифея. постриженна в Московском Ивановом монастыре, где по многих делах праведной жизни своей скончалась в 180? году, погребена в Новоспасском монастыре. Изображенные на обоих портретах женщины отличаются по возрасту, внешне очень похожи друг на друга. Похожи они и на «авантюрьере». Во всяком случае, если судить о её внешности по описаниям фаворита А. Орлова, которому было поручено арестовать Тараканову. Он свидетельствует, что «самозванка была «…росту небольшого, тела очень сухого, лицом не бела, не черна, глаза имеет большие и открытые, цветом темно-карие, косы и брови темно-русые, а на лице веснушки…». И на портретах в книге Э. Лунинского мы видим довольно худощавую женщину с черными бровями, большими карими глазами, продолговатым с горбинкой носом и темными волосами…
О Досифее сегодня имеется целый свод исследований и статей. Но странно, что ни один из авторов не допускает мысли, что пленница Алексеевского равелина и смиренная обитательница московского монастыря — одно и то же лицо. А ведь в их биографиях немало схожего: обе какое-то время жили за границей, обе получили блестящее образование… И вот после объявления смерти одной другая появляется вдруг в монастыре в качестве затворницы. Известно, что она не была монахиней в привычном для нас понимании этого слова. От других «христовых невест» ее отличала осведомленность во многих отраслях знаний. Она прекрасно говорила на нескольку языках, любила читать, была наделена отменнным музыкальным слухом..
Теперь, думается, пора высказать некоторые предположения в пользу того, что в историй нашей известна все-таки одна княжна Тараканова. Умертвить ее Екатерина вряд ли решилась бы, тем более что горячих приверженцев узница не имела. Никакого сговора, нацеленного на ее освобождение, не было. Княжну изловили, изолировали, убедились, что она отказалась от притязаний на престол, и… заточили в монастырь, предварительно взяв с нее клятву молчать обо всем. Смерть ее и похороны во дворе Алексеевского равелина были попросту инсценированы.
Впрочем, это лишь гипотеза…
Завершая этот рассказ, следует сказать, что Александру II картина К. Флавицкого не понравилась. Он уловил в полотне недвусмысленный намек на жестокость самодержавия. По свидетельству вице-президента Академии художеств Г. Г. Гагарина, «император повелел в каталоге картин против произведения Флавицкого «Княжна Тараканова» сделать отметку, что сюжет этой картины заимствован из романа, не имеющего никакой исторической истины».
П.Седов.
