ЗАПИСКИ О ХУДОЖНИКАХ

 

 

Неменский Борис Михайлович (1922) — советский российский художник.

 

 

 

 

Лучшие картины Бориса Неменского хрестоматийны для отечественного изобразительного искусства. Писатель Константин Симонов справедливо утверждал: «Классиком Борис Неменский стал уже в свои двадцать два года, кода создал свою знаменитую картину «Мать».

Мать.

Позже появились не менее популярные, ставшие сразу же знаковыми батальные полотна «Машенька», «Дыхание весны», «Земля опаленная» и, конечно же, прославленная «Безымянная высота» которая сразу вызвала жаркие споры. Перед зрителем -.лежащие рядом четыре трупа: три немца и один советский солдат. Возникает вечный и, пожалуй, неразрешимый вопрос: «Зачем? Во имя чего гибнут молодые парни противоборствующих идеологий, миропонимание истин и догм?» Борис Михайлович в то время «взял» почти недосягаемую «высоту» осмысления добра и зла, всегда переплетенных в жизни и истории. Теперь эта картина как бы является «камертоном» персональной выставки Неменского, открытой в залах Российской Академии художеств на Пречистенке. Ретроспективы народного художника России, лауреата Государственных премий СССР и РСФСР, действительного члена Российской академии образования, члена-корреспондента РAX (почему не действительного члена?!), профессора, ученого. Отмечаю все эти звания и многие заслуги формально, по привычке, ибо имя Неменского говорит само за себя и, ей-богу, не требует больше никаких уточнений и добавлений. Экспозиция его работ — это уже художественное событие высшей пробы. Тём более за последние годы художник мало выставлялся, а его «персоналок» я уже не помню. Неординарной выставка является еще и потому, что из ста работ художника многие поступили в академию из Государственной Третьяковской галереи, что бывает крайне редко.

Солдаты.

Но для Бориса Неменского сделали столь уважительное исключение. Правда, с настораживающей парадоксальной надписью, запрещающей эти картины фотографировать. Но, вероятно, за свою долгую жизнь Борису Михайловичу приходилось приноравливаться к разным ограничениям.

Родился в 1922 поду в Москве, так что он — один из старейших активно действующих наших живописцев. В 1942 году окончил Саратовское художественное училище. Был призван в армию и для прохождения воинской службы направлен в Студию военных художников имени Грекова Побывал на нескольких фронтах. Участвовал в боях на реке Одер и в штурме Берлина. Большой художественной и документальной значимостью отличается его «Берлинский дневник» Сразу после окончания Великой Отечественной войны Борис Михайлович поступает в Московский художественный институт имени В.И.Сурикова который оканчивает в 1951 году Естественно, ранние его работы посвящены
прошедшей войне, фронтовой повседневности и фронтовой лирике. «Мне хотелось бы, — говорит художник о картине «Земля опаленная» — чтобы зритель увидел среди этого ада на дне окопа солдат. А увидев, почувствовал бы всю меру усталости и всю силу стойкости этих обожженных, как сама земля, людей? Художник показывает не просто факт фронтового бытия, но приходит к глубокому философскому обобщению войны и человека — солдата на ней. Быть может, этот солдат знает ответ на безмолвный вопрос, поставленный художником в картине «Безымянная высота».  Недаром один из вариантов «Земли опаленной» он назвал «Это мы, Господи!», обращаясь с воплем отчаяния к незримому вершителю человеческих судеб. Ибо на Земле ответа на свой страшный крик художник не находит.

Мама.   1979 год.

Но Борис Неменский в своем творчестве может быть и совсем иным — Cтрастным певцом детства, юности, женской красоты, материнства и отцовства. Здесь кисть художника умиротворенна, трепетна и нежна «Машенька уснула», «Отец и дочь», «В пути», «Подсолнушек», «Учительница», «Маша» (портрет жены), «Тишина» , «Три женщины».

 Тишина.   1965 год.

В этих картинах художник отдыхает от тяжелых военных воспоминаний и оглядывает мир и людей в нем иными, добрыми, любящими тазами. Но вдруг осознает хрупкость добра и счастья — и появляется картина «Мир тревожен» с изображением молодого отца за чтением газетных новостей.

Из портретов современников необходимо отметить блестящее изображение художника Игоря Обросова, исполненное монументально, энергично, темпераментно. Борис Неменский, вероятно, придает ему особое значение, потому поместил в одном из первых залов выставки. Выполненный три года назад он по-прежнему показывает силу кисти художника умение создавать многозначные и мощные живописные образы. Он остается верен своему кредо: «Да, я реалист. И нежность мира и вопль отчаяния перед ним сегодняшним во мне — человеке. А значит — и во мне художнике».

Рассматриваю многие портреты, созданные Борисом Михайловичем, поражаюсь их образной мощи, психологической глубине и философскому «человековедению». Я не приметил в них поучения, назидания, что подчас проявляется в работах художников, занимающихся долгой педагогической деятельностью. А ведь Борис Неменский — прирожденный, талантливый педагог, профессор художественного факультета ВГИКа. Более полувека он воспитывает творческую молодежь, несколько поколений художников прошли через его руки. Ныне под его руководством действует «Центр непрерывного художественного образования» Департамента образования Москвы.

Евграф КОНЧИН

 

Молодой Борис Неменский вошел в живопись признанным мастером. Но с тех пор почти каждая его новая работа вызывала острые споры. Так было четверть века назад у картины «Безымянная высота», так произошло и в прошлом году возле его «Собеседников» в выставочном зале на Кузнецком мосту.

Собеседники.   1984 год.

Что же вызывает страстную, полярную порой разницу суждений и оценок? Художественный язык мастера ясен и реалистичен, лишен всяческого лукавства формы или ее трудночтения. Мир образов естествен, как сама жизнь. Изображаемые люди и события легко узнаваемы: они современны нам или уж, во всяком случае, хранятся в памяти не книжной, а живой.

 Последнее письмо.

Многое объясняет суждение, высказанное в книге отзывов одной из выставок: «О чем спорят? Ведь это не картина, а притча. Значит, каждый волен толковать ее по-своему. Только должен понимать, что спорит не с художником, а со своим толкованием, то есть сам с собой». Подпись: Николай Гусаров, инженер.

А ведь и вправду притчи. Особого рода художественно-философские сказания, где в один узел стягиваются разные времена, неожиданно сталкиваются и спорят между собой характеры и обстоятельства. Полотна художника обращены к совести, чести и долгу человека. Отсюда обнаженность и разноречивость откликов на них. И это видение мира пришло к Неменскому не в тиши мастерской. На войне, на ее фронтах, куда он был направлен как военный художник студией имени Грекова.

Фронтовые рисунки и этюды — своеобразная летопись человеческого возмужания солдата и художника. Сначала они напоминают газетные корреспонденции — беглые сообщения о боях, атаках, окопном быте; потом приходит интерес к личности самого воина, ратного труженика; наконец, в «Берлинских этюдах», где так пронзителен контраст свежих руин и звенящей от счастливой тишины весны, появилось предощущение жизни как служения миру, истине и доброте.

С тех пор минуло более четырех десятилетий. И вот в прошлом году состоялась персональная выставка Бориса Михайловича Неменского. Она открылась в Москве, потом переезжала в Ленинград, Казань, Саратов, другие города. Там собрались вновь герои его притч, спутники раздумий, образы людей, любимых художником и взволновавших его. Вместе они рассказывали друг о друге значимее и отчетливее, чем раньше, и, сомкнув свои времена с днем нынешним, помогали разделить со зрителем его тревоги и заботы.

И снова взгорбилась «Безымянная высота». А ведь четверть века назад многие за нее прямо обвиняли художника в пацифизме. Возражая им, Константин Михайлович Симонов писал: «О чем хотел сказать художник этой картиной? О подвиге юноши, защищавшего и защитившего на этой войне свою советскую землю? Да об этом. Но не только об этом. А по-моему, еще и о том, что, не подвергая сомнению красоту человеческого подвига на войне, нельзя забывать, что сама по себе война — далеко не лучший способ разрешения споров между людьми».

Горькая справедливость этих слов подтверждена всем нашим временем, когда миру явился уже не призрак, а реальный облик такой войны, где не будет ни победителей, ни побежденных.

Ради жизни.

…Молчанию безымянных отвечает крик младенца. Его только что восприняли и бережно вознесли натруженные руки седой, усталой женщины. Но появился он на свет не в добрый час, а в партизанском отряде, в чистом поле. Сжимается смертельное кольцо врагов. Им противостоит редкая цепочка людей, почти безоружных, но готовых гибелью своей оградить народившуюся жизнь. «Здесь твой сын» — так назвал художник эту картину. И снова в перекличке времен ощущается хрупкость самого земного шара как колыбели человечества, охранить которую от уничтожения по-прежнему способна лишь добрая людская воля.

Память.   Квадриптих.   1969-1971 годы.

А эхо минувшей войны все отдается, все продолжает звучать во многих наших домах. Вдовий стол горек,
как судьба собравшихся за ним солдаток. Их одиночеству неведома даже радость материнства, иначе дети пришли бы за этот стол помянуть отцов. «Женщины моего поколения»— печальная притча, тризна по светлому мужскому братству…

Но жизнь продолжается и полнится новыми людьми. Кто они, молодые, знающие войну лишь по книгам и кинофильмам? Способны ли повести за собой?

Гусейн Гусейнов.   1977 год.

Неменский предпринимает необычное художническое исследование. Он создает серию портретов, но, в сущности, единый портрет творческого коллектива. И называет его «Поколение». Те, кого он пишет, ему хорошо знакомы. Это его ученики. Какие они разные: один застенчив, другой не лишен скептицизма, здесь — затаенная лиричность, там — скрытое озорство. Но всех объединяет подлинная интеллигентность того особого склада, что приобретается напряжением духовной жизни и готовностью к самоотдаче. На их лицах лежит отсвет той надежды, которая привела сегодня на порог перестройки десятки и сотни тысяч их сверстников.

И вот оно наступает, время перемен. Кто и в какой степени готов отвечать ему? Какие лики грядущего — и кому — грезятся в водовороте событий? Художник создает полотно «Собеседники», сложную, неоднозначную притчу об истине. В споре о ней сошлись четверо немолодых уже мужчин. Стоик, готовый защищать обветшалые догмы. Сытый делец, соглашатель по натуре — лишь бы не утратить жизненных благ. Разуверившийся уже и в себе самом пессимист. И романтик, живущий в пространстве своего помысла и воображения. Четыре человека, четыре убежденности, четыре концепции жизни. Но истина-то на всех одна. Истина времени, преодолевающего в своем движении косные взгляды и беззаботную сытость, фантомы отчуждения и беспредметность мечтаний. Ее не поделить, не присвоить. Кому из собеседников она окажется ближе и доступнее, кто сможет ее принять и последовать за нею? И не эти ли вопросы ныне задает себе каждый из нас наедине со своей совестью?

Их много, молчаливых собеседников Неменского со зрителем. Они делятся своими радостями и печалями, мужеством и отчаянием.

Были, небыли, сказки и сказания сопровождают по жизни каждого настоящего художника. Но не многим дана та лаконичная и неторопливая манера притчевого обращения к человеку, которая позволяет ему, радуясь и совестясь, открывать самого себя. Недаром в мастерскую Неменского любил приходить один из самых замечательных советских философов, Эвальд Васильевич Ильенков. Как знать, не образы ли мастера помогали ему разомкнуть мрак слепоглухонемых детей, наполнить их жизнь светом разума, осмысленным движением чувства. Чудо науки, сотворенное философом с единомышленниками-педагогами в Загорском интернате, сегодня всемирно известно.

Но и влияние Ильенкова на Неменского сегодня уже несомненно. Художника стало мучить, что вполне зрячие дети и подростки остаются равнодушными к произведениям искусства, не понимают их языка, сызмальства отрешены от общения с художественной культурой. Вместе с другими педагогами он приступил к созданию специальной программы для общеобразовательных школ — «Изобразительное искусство и художественный труд». Начало делу было положено еще в 1974 году. А сегодня программа успешно работает в десятках школ.

…От Даева переулка, где проходило детство мальчика Бори, до Кузнецкого моста, ставшего свидетелем наиболее полной выставки художника Бориса Михайловича Неменского, всего пятнадцать минут неспешной ходьбы. Но этот короткий путь вмещает и тысячи километров фронтовых дорог, и мирные тропинки, исхоженные с этюдником, и пространство судьбы счастливого человека: солдата, художника, коммуниста.

Игорь САЛТЫКОВ

О далёких и близких.   1950 год.

А люди, написанные на этом полотне Неменским,   подлинные люди войны. Люди, уже привыкшие к самому тяжелому на свете труду — к военному труду, смертельно усталые после многих дней и ночей этого труда, но готовые, если надо, еще потрудиться. И, может быть, сегодня же и, может быть, всего-навсего через пять минут, еще не успев докурить эту, только что свернутую, самокрутку. В бывалых солдатах есть особая человеческая красота…

Человеческая способность поставить в своей душе добро выше зла, и, если надо, покарать зло вооруженной рукой, и, если надо,— отдать жизнь за победу одного над другим.

Вера в человечность, в ее красоту и неистребимость — даже на войне — присутствует у Неменского не только там, где эта человечность, в сущности, и есть тема самой картины. в таких полотнах, как «Мать», или «Машенька», или «Дыхание весны»,  или «Солдаты». Вера художника в силу человеческого начала среди бесчеловечных испытаний войны с еще .большей пронзительностью доходит до меня в наиболее жестоких и по темам и по живописному колориту картинах.

 

…Да, война жестока, страшна, бесчеловечна. Но война в тоже время — это воюющие люди. И по глубокому убеждению Б.Неменского, стоящему за всеми его картинами, люди эти среди самых бесчеловечных испытаний войны не теряют своего людского естества, своей великой человеческой способности поставить в своей душе добро выше зла, и, если надо, покарать зло вооружённой рукой, и, если надо, отдать жизнь за победу одного над другим.

Вера в человечность, в ее красоту и неистребимость — даже на войне — присутствует у Неменского не только там, где эта человечность, в сущности, и есть тема самой картины, в таких полотнах, как «Мать», или «Машенька», или «Дыхание весны», или «Солдаты». Вера художника в силу человеческого начала среди бесчеловечных испытаний войны с еще большей пронзительностью доходит до меня в наиболее жестоких и по темам и по живописному колориту его картинах, таких, как «Земля опаленная» и «Безымянная высота».

«Земля опаленная», если говорить о ее сюжете, связывается в моих чувствах с воспоминаниями о Курской дуге, с тем утром после нескольких суток кровопролитных боев, когда немцы впервые не пошли в новое наступление и над истерзанным передним краем той дивизии, в которой я был тогда, повисла непрочная, тревожная тишина.

А люди, написанные на этом полотне Неменским, для меня подлинные люди войны. Люди, уже привыкшие к самому тяжелому на свете труду — к военному труду, смертельно усталые после многих дней и ночей этого труда, но готовые, если надо, еще потрудиться. И, может быть, сегодня же и, может быть, всего-навсего через пять минут, еще не успев докурить эту, только что свернутую, самокрутку. В бывалых солдатах есть особая человеческая красота…

Константин Симонов.

 

Комментарии (1)