Петров Борис
Более полувека назад на страницах прессы были опубликованы рисунки известного советского физика, одного из создателей первой в мире атомной электростанции, члена-корреспондента АН СССР Д. И. Блохинцева. Позже появлялись акварели и живопись крупных советских ученых, в том числе академиков А. Н. Несмеянова, В. П. Филатова, П. Я. Кочиной, рисунками авиаконструктора О. К. Антонова и самых разных представителей научного мира. Чем объяснить этот удивительный, хотя не столь редкий феномен влечения к искусству! Многообразной природной одаренностью наиболее талантливых ученых или особенностями развития всей современной науки — ее универсализацией, гуманизацией? Возобновляя прерванные публикации, журнал намерен ответить и на этот закономерный вопрос, хотя заметим, что практический ответ на него уже дан давно Плодотворность обращения к художественному творчеству представителей точных наук подтверждают исследования современных в особенности японских, психологов. Немалые средства на эстетическое, общехудожественное образование ученых выделяются сегодня в этой стране «восходящего технологического чуда».
Выдающийся советский ученый в области автоматического управления академик Борис Николаевич Петров (1913—1980) избегал говорить о своих сугубо личных, «домашних» увлечениях. Лишь немногие друзья и коллеги знали о том, что он с детства рисовал, писал стихи и оставался верен этим пристрастиям до конца жизни. Он самостоятельно овладел техникой акварели, масляной живописи, карандашного рисунка. Более всего ученого привлекал пейзажный жанр, хотя сохранилось и несколько его удачных портретных набросков. Заниматься живописью ему приходилось нечасто — во время отпуска, лечения или в редкие часы отдыха на природе
Дубы в Конче-Заспе под Киевом. 1972 год.
Он рисовал только с натуры и необычайно ценил это время углубленного общения с живым окружающим миром. Так появилось несколько десятков небольших, отличающихся тщательностью манеры и законченностью пейзажей: видов своей родной Смоленщины, балтийского или крымского побережий, но более всего — окрестностей Звенигорода, верховий Москвы-реки и других уголков любимого им Подмосковья.
Сосны. 1975 год.
Психология научной работы, очевидно, обладает некоторыми общими закономерностями. В книге «Атомная физика и человеческое познание» знаменитый Нильс Бор высказал мысль, способную отчасти объяснить интерес людей науки к областям художественного творчества. «Причина, почему искусство может нас обогатить, заключается в его способности напоминать нам о гармониях, недосягаемых для систематического анализа». Главное для ученого — любыми средствами уловить истину.
Б. Н. Петров был истинным подвижником науки. В сфере его интересов было многое — от частных проблем автоматического регулирования и управления технологическими процессами, создания человеко-машинных комплексов до теории самонастраивающихся систем, технической кибернетики, систем автоматического управления движущимися космическими объектами. Ко всему присоединялась напряженная деятельность в качестве вице-президента АН СССР (1979—1980) и бессменного председателя Международного совета «Интеркосмос» (1966—1980). Для него концертный зал или природный ландшафт становились «лабораторией мысли» с не меньшим успехом, чем рабочий кабинет, институт или научный симпозиум.
И потому, наверное, отложив на время фундаментальное исследование, Б. Н. Петров мог спокойно уйти на прогулку в подмосковную рощу и вернуться домой с новой стихотворной строкой, а закончив очередное научное совещание, с увлечением приняться за свои живописные миниатюры: «Пруд в парке», «Абрамцево», «Венеция», «Море. Дюны», «Звенигород»…
Валерий КЛЕНОВ.
