Мансуров Ильнур
Дайте мне краску, и я раскрашу весь мир!» — так может сказать о себе художник Ильнур МАНСУРОВ, который готов расписать любой бытовой предмет — от мобильника до самолета. Но чаще всего ему приходится иметь дело с автомобилями.
Формально — это Lexus RX300. На самом деле — дизайн-работа под названием «Кофе песка».
«П»: Вы называете своё искусство аэрографией. Чем это отличается от граффити? И может ли каждый, у кого есть баллончик с краской, считать себя художником?
Ильнур Мансуров: Конечно нет. Хотя я знаю отличных художников. которые начинали с настенной живописи. Однако обшее между аэрографом и баллончиком только в способе нанесения краски при помощи сжатого воздуха. В остальном это совершенно разные инструменты. Кроме того, граффити, за редким исключением, занимаются непрофессионалы. Аэрография же — это и искусство, и работа, приносящая деньги, одновременно.
Иногда раскрашенные машины с головой выдают скрытые комплексы своего хозяина.
«П.»: На чем вы специализируетесь?
И.М.: Чаще всего мои работы можно увидеть на автомобилях. За 15 лет я расписал их около 60. Вся моя карьера начиналась именно с колесной техники. Что объясняется весьма просто: по специальности, приобретенной в МАМИ, я конструктор автомобилей. А автомобильным художником стал, наверное, после того, как раскрасил гуашью свадебную машину своего институтского приятеля. Позволить себе «чайку» бедный студент, понятно, не мог. Но и везти невесту на ржавой «копейке» было стыдно. Вот я ее и расписал. Когда мы ехали в ЗАГС, внимания к нам было больше, чем к любому лимузину.
Для езды по ночному городу лучше использовать автомобиль с портретом гуманоида на капоте.
Так рождаются слухи о том, что мы во вселенной не одиноки.
«П.»: А свои первые серьезные работы вы помните?
И.М.: Пожалуй, это были работы с автомобилями Maserati. на котором хозяин пожелал видеть репродукцию картины Сальвадора Дали «Сохранность памяти», и Jaguar XJ12 с плавающими акулами на бортах. Помню еще, как компания «ЛогоВАЗ-Беляево», бывшая одним из первых моих заказчиков, Сразу не доверила мне роспись своего микроавтобуса. Сначала отдали на пробу капот, где я нарисовал копию только что появившегося четырехглазого «мерседеса». Увидев рисунок, они более не сомневатись.
До этого я расписывал машинки для гонок на выживание. Поскольку в гонках их никто не жалел, то и мне их отдавали с легким сердцем.
«П.»: А какие еще фирмы заказывают рисунки?
И.М.: У меня были заказы от Nestle, «ЛогоВАЗа-Беляево», «Авторадио», «ДОНстроя».
«П.»: Как создается рисунок?
И.М.: В первую очередь на компьютере делается эскиз, который дает возможность увидеть будущую композицию. Разработка эскиза занимает примерно 1—2 недели. Если заказчик его одобряет, я начинаю рисовать непосредственно на машине. На это уходит еще 1—2 недели.
«П.»: Сколько стоит аэрографический рисунок?
И.М.: Технология аэрографии очень тесно связана с покрасочными работами. Приходится отталкиваться от тарифов маляров. Рисунок на одном кузовном элементе (например. крыле) обойдется заказчику в S500—1000. Капот, как и при покраске, идет за полторы детали. Роспись всей машины будет стоить несколько тысяч долларов.
«П.»: Наверное, ваши заказчики — сплошь знаменитости?
И.М.: Как раз нет. Звезд шоу-бизнеса среди них точно нет. Может быть. они слишком устают от повышенного внимания к себе, чтобы еше и машину расписывать. А может быть, они не столь богаты, как это представляется со стороны.
У автомобиля с такой запоминающейся внешностью гораздо больше шансов избежать угона,
чем у оборудованного самой крутой сигнализацией
«П.»: Тогда кто же расписывает свои машины?
И.М.: Люди с хорошим вкусом. Самодостаточные. Добившиеся успеха, в том числе и финансового. Немало тех, кто с помошью рисунка хочет обезопасить свое транспортное средство от угона. Это сильный мотив. У автомобиля с запоминающейся внешностью, выделяющегося в потоке, гораздо больше шансов остаться со своим законным владельцем.
Помнится, рисунок на одном Lexus RX300 мне заказали после попытки угона, точнее, даже вооруженного разбойного нападения. Его хозяева долго думали над тем, что же делать с машиной дальше. И три месяца на ней не ездили. Еше я расписал несколько автомобилей Toyota RAV4. Практически все заказы предваряла одна и та же фраза: «Мою предыдущую машину угнали, поэтому я и хочу расписать эту».
«П.»: А раскрашенные машины не угоняли?
И.М.: Я не знаю ни одного случая.
«П.»: Но технологически совсем не сложно закрасить рисунок.
И.М.: Его в любом случае придется сдирать, чтобы он не выступал сквозь новое покрытие. Это лишние и довольно серьезные усилия. Кроме того, раскрашенную машину сложно загнать в какой-нибудь отстойник без риска, что ее увидит случайный свидетель.
«П.»: А если рисунок повреждается при ДТП. вы его реставрируете?
И.М.: Да. У меня хранится вся необходимая информация для того, чтобы я мог восстановить картину. Когда рисунок застрахован, восстаноатение вообще обходится клиенту бесплатно.
«П.»: А это возможно?
И.М.: Да. Правда, не все страховые компании предоставляют подобную услугу. Что мне. честно говоря, абсолютно не понятно: по-моему, им должно быть выгоднее платить за восстановпение рисунка, чем компенсировать стоимость угнанной машины. А мой рисунок порой надежнее, чем спутниковая противоугонка.
«П.»: Известно, что человек, который поставил себе татушку на плече, не успокоится, пока не разрисует все тело. С любителями аэрографии так же?
И.М.: По-разному. Кто-то довольствуется малыми формами. Есть люди, которые часто меняют машины, и они раскрашивают каждый новый автомобиль. Недавно я рисовал «жука», VW New Beetle. Хозяйка автомобиля не решилась сразу расписать весь автомобиль, а когда мы сделали бок и перед, стато ясно, что мы на полпути к цельному образу. Теперь будем заканчивать работу.
«П.»: Может ли рисунок быть альтернативой кузовному ремонту? Другими словами. могу ли я какой-нибудь кошечкой закрыть вмятину?
И.М.: Ни в коем случае, рисунок может быть лишь дополнением к ремонту; причем к очень качественному. Кстати, о кошечках. Однажды я нарисовал клиенту, поцарапавшему крыло возле бензобака, зияющую дыру с горящими в глубине кошачьими глазами. Он рассказывал, как потом на бензоколонках заправщики гоняли несуществующее животное. Но этот рисунок я делал уже на полностью выправленной и подготовленной кузовной детали.
Автомобиль — это мой холст. Он должен быть достойного качества. У меня был плачевный опыт с одной компанией, которая в качестве носителей своей рекламы решила использовать старые автомобили. Я пытался убедить представителей компании, что рисовать на таких машинах все равно что на смятой бумаге. В результате «холсты» трещат по по швам, не успев толком ничего отрекламировать.
«П.»: А кто-то заказывает роспись интерьера автомобиля?
И..М.: Это нераскрученное, хотя и интересное направление. Здесь можно предложить более стильные вещи, чем то, что предлагает завод или тюнинг-фирмы. И это не только особые вставки под дерево или мрамор. Можно, к примеру, прошить все швы в салоне автомобиля специальными светящимися шнурами. Получается как в космическом корабле. Все мигает и переливается. Очень эффектно.
«П.»: А как гаишники относятся к разрисованным машинам?
И.М.: Очень хорошо. Они не придираются к рисунку. Важно лишь, чтобы рисунок не напоминап окраску спецтранспорта.
«П.»: У вас, как у всякого настоящего художника, есть своя мастерская?
И.М.: Нет, я сотрудничаю с рядом ведущих кузовных станций и технических центров в Москве. Официально у меня должность в Standox — известной компании—производителе красок. Я преподаю аэрографию в учебном центре этой компании. Буквально на днях выпустил очередную группу.
Среди студентов много людей из регионов. Есть даже иностранцы. Один парень из Румынии объяснил свое желание учиться у меня тем, что, помыкавшись по Европе, не нашел лучшего варианта ни по деньгам, ни по качеству образования.
Кроме того, сейчас с группой единомышленников мы регистрируем творческое объединение. У него есть шутливое рабочее название — «Союз тринадцать X».
«П.»: Скажите, нет ли у вас и ваших единомышленников соблазна поставить раскраску неодушевленных или одушевленных предметов на поток? Ведь вы можете привлечь к этому учеников или художественных «рабов».
И.М.: Организационно это наверное, возможно. Но поток и творчество — противоречивые вещи. Как только художники начинают гнать штамповку. теряется интерес и у них самих, и, главное, со стороны заказчиков.
«П.»: Вы ведь рисуете не только на машинах?
И.М.: В моем активе есть несколько самолетов. Два небольших. одноместных, и один Як-42. Числится и около пяти мотоциклов. Мотоциклетные шлемы я вообще не считал.
Одну работу, правда, помню очень хорошо. Я делал ее для немца, долго проработавшего в России. Он — заядлый байкер. Так вот, на одной стороне шлема были нарисованы языки пламени, а на другой — на память о нашей стране — шишкинское «Утро в сосновом лесу».
В большом количестве я расписываю сноуборды, но делаю это преимущественно для друзей, разделяющих мое увлечение данным видом спорта.
А после того, как вышла в эфир передача «Квартирный вопрос», где показывали мой кивидильник (то есть холодильник, расписанный плодами киви), меня часто стати просить о чем-то подобном. Очень много просьб на оформление ноутбуков. Но моя мечта — поработать над росписью большого здания. У меня есть партнеры, которые готовы взять на себя техническую сторону, а я бы занялся эскизами. Это было бы здорово — из обычного здания сделать достопримечательность города.
В свободное от раскраски автомобилей и самолётов время художник Мансуров занимается боди-артом.
