Вирсаладзе Симон

Вирсаладзе Симон Багратович (1909-1989) — театральный художник.

Где можно увидеть работы театральных художников? Конечно, в театре, на сцене.

Вместе со спектаклем они живут, ветшают и уходят. Но когда эскизы достают из мастерских и запасников, бережно развешивают и представляют публике, то они оживают в ином пространственном измерении. Как это и случилось на выставке, открытой в двух залах Театрального музея имени А.А.Бахрушина.  Она называется «Живописный симфонизм Симона Вирсаладзе» и посвящена 100-летию со дня рождения выдающегося театрального художника. В экспозиции — разных лет эскизы декораций и костюмов и сами балетные костюмы. Стоит отметить со вкусом и любовью подготовленный каталог с серьезной вступительной статьей куратора выставки Галины Бескиной.

Симон Вирсаладзе прожил счастливую жизнь. Его авторитет в театральной среде был непререкаем

при жизни, остается таким и сегодня. Известно, что Вирсаладзе учился в тифлисской балетной школе. И чаще всего мы вспоминаем его как художника балета, неизменно упоминая имя Вирсаладзе рядом с именем Юрия Григоровича. Это справедливо. В момент знакомства, в преддверии первой совместной работы над балетом «Каменный цветок» Григорович был молодым солистом балета, пробующим свои силы в хореографии, а Вирсаладзе — уже мэтром, главным художником театра. До этой встречи, повлиявшей на ход балетной истории не меньше, чем встреча Станиславского и Немировича-Данченко в «Славянском базаре» Вирсаладзе сделал немало. И в области балета, работая с Войновичем и Лопуховым, Голейзовским и Чубукиным, и в опере, и в драме, и в кино, оформляя спектакли Марджанова и Вахтанговского театра, одевая актёров Григория Козинцева. Его спектакли шли в Москве и Ленинграде, Тбилиси и Баку. На выставке собраны не все эскизы. Это невозможно. Спектаклей слишком много — в отличии от эскизов, к которым сам художник относился небрежно и не сохранял их. Но и представленные работы доказывают, что Вирсаладзе великий мистсфикатор, человек-театр, воспринимавший сцену и действие на ней в особом измерении.Если говорить о балете, то Вирсаладзе совершил эстетическую революцию. Он сумел соединить две добрые балетные традиции: одна питалась архитектурой, и её адепты объединяли фанерную историческую достоверность с бытовым натурализмом, так любимые Дягилевские антрепризы, тяготели к Живописи, создавая эскизы-картины, которыми можно было любоваться и без театрального действия. Вирсаладзе в оформлении балета стал и живописцем, и архитектором, подобрав к балетному театру свой ключ, и создав свой стиль. В его основе сценическая метафора: Малахитовая шкатулка с отворяющимися дверями в «Каменном цветке», наподобие книги, открывающаяся ширма восточного театра — в «Легенде о любви», кровавые каменные подземелья в «Спартаке», растущая ёлка, по которой путешествуют как по морю надежд герои «Щелкунчика», торжественный храм и величестенный зал плаццо Капулетти в «Ромео и Джульетте», колокола в «Иване Грозном». Это метафоры — больше, чем декоративное оформление или фон для артистов, и, конечно, менее всего — застывшая иллюстрация. В них — движение, сотканное из мерцания и полифонии красок и образов. Заявки-метафоры, предъявленные в эскизах и памятные по спектаклям, подхватываются лейттемами и лейшотивами, звучащими в колоритах костюмов, сочетании красок, цветовой гамме деталей: створках, драпировках, занавесах. В итоге — пространство, освобожденное для танца, у Вирсаладзе никогда не становится пустым. Оно живет и трансформируется. Драматургическое развитие, присущее музыке и хореографии, передается и в сценографии — «подвижной живописи» Вирсаладзе. Смыслы рождаются на пересечении двух воль: хореографа и художника. Каждый ведет свою тему, но ведет к одной цели, в полном единстве взглядов и позиций. Вопреки традиционной ситуации рождения спектакля, когда результат — это компромисс между двумя образами спектакля: художника и хореографа. И если бы даже Юрий Григорович, открывая выставку, не сказал о том счастье, которое он испытал в работе с Симоном Багратовичем, то каждый из нас, рассматривая выставочную экспозицию, почувствовал бы эту гармонию. Эскизы удивительно балетны: склоненные головки танцовщиц, гордые жесты героев, изысканные позы, и в каждой — характер.Такие разные работы объединяет гордый дух романтики предков, чистые краски Востока и тяга к трагедии шекспировского масштаба (творческая дружба с Козинцевым неслучайна!): со взрывами страстей, открытыми эмоциями, энергией поступков стала трюизмом фраза Любови Блок о том, что Вирсаладзе умеет «одеть танец», что его костюмы танцуют,- она сказала о том не тогда, когда Вирсаладзе стал классиком, а когда был молодым художником. Артисты разных поколений вспоминают, что костюмы Вирсаладзе не скрывают танца, были легки и удобны.

О том как Вирсаладзе, которого называли богом костюмов, сам вручную подкрашивал, расшивал костюмы, пропадал в мастерских с утра до вечера, рассказывал академик Виктор Ванслов, исследователь творчества художника.
На выставке представлены костюмы, созданные для отдельных танцовщиков ( кто будет танцевать для него вопрос не второстепенный): Раймонды и Анастасии для Бессмертновой, Хозяйки Медной горы и Авроры — для Плисецкой, Красса — для Мариса Лиепы. Освещённые софитами на сцене, они поражали роскошью и богатством, в «жизни» — на выставке изумляют простотой и лаконизмом. Как Вирсаладзе удавалось менять и плотность и качество материала, остаётся загадкой. Роскошным тканям, из которых шьют современные костюмы, далеко до боярских шуб из сетки, парчовых нарядов из тюля, бархатных колетов из тафты волшебника Симона Вирсаладзе.

 

Комментировать

Вам необходимо войти, чтобы оставлять комментарии.

Поиск
загрузка...
Свежие комментарии
Проверка сайта Яндекс.Метрика Счетчик PR-CY.Rank Счетчик PR-CY.Rank
SmartResponder.ru
Ваш e-mail: *
Ваше имя: *

товары