Ганнушкин Евгений

Этот «разнесчастный» Ганнушкин

Лет десять назад, когда его пригласили работать в журнал «В мире книг», он прямо-таки задохнулся от обиды. «Я к вам приду только тогда, когда ваше издание будет называться «В мире Книги»,— сказал, как отрезал, Евгений Александрович. И это была не бравада, а глубочайшее убеждение мастера, всю свою сознательную жизнь посвятившего Книге.

В МАСТЕРСКОЙ ХУДОЖНИКА
— Слушай, Женя! — как-то сделал для себя открытие его друг.— Да ты самый народный из всех народных художников.

Оговоримся сразу: в отличие от именитых коллег официально высокого титула народного ему никто пока не присваивал. Но вряд ли можно сегодня найти домашнюю библиотеку, в которой бы не оказалось книги, обязанной своим появлением на свет наряду с. их авторами и художнику Евгению Александровичу Ганнушкину.

Евгений Александрович, как говаривали в старину, мастер книги божьей милостью. Он удивительно тонко чувствует атмосферу литературного произведения, его стиль, мировоззрение автора, эпоху. Его стихия—орнамент, постраничное узорочье, напоминающее старинное . серебро.

Корнями Ганнушкин уходит в старую профессорскую Москву, на Поварскую улицу, в Хлебный переулок. Там сейчас висит мемориальная доска в честь его деда — знаменитого доктора Ганнушкина. Художник Ганнушкин своим искусством как бы перекинул мост, соединяющий старую арбатскую профессорскую культуру с нынешней.

Главное для него — как художника, соавтора книги — характер, настроение, интонация шрифта, орнамента, каждой буквы. На протяжении десятилетий он не изменяет любви к тщательнейшему рукодельному исполнению. Но вместе с тем он может так же естественно и талантливо сделать, например, книги В. Астафьева или И. Эренбурга, применяя монументальное шрифтовое решение и умело используя современный пластический язык. Не зря именно ему, Евгению Ганнушкину, поручали сделать надписи на памятнике Карлу Марксу в Москве, на мемориальной доске Михаилу Светлову..
С тех пор более 1.600 книг пришло к нам с авторской подписью Ганнушкина. И в каждой из них своя изобразительная трактовка. Скажем, в таких трудах, как «Людвиг ван Бетховен. Жизнь. Творчество. Окружение», «Государственная Оружейная палата».

Художник создал и свой собственный жанр книги — книгу-памятник, монументальный и ассоциативно значимый.

Возможно, кому-то вышедшие из-под его рук издания покажутся элитарными, рассчитанными на узкий круг книголюбов и специалистов. Однако миллионные тиражи книг, которым дал путевку в жизнь Евгений Александрович, говорят об обратном.

Одно только обстоятельство удручает Евгения Александровича.

— Человек я самый что ни на есть разнесчастный,— печально вздыхает он и непритворно сокрушается,— ни один мой оригинал не был издан должным образом…

Г. АНИСИМОВ.

М. ЛАЗАРЕВ.

 

Комментировать

Вам необходимо войти, чтобы оставлять комментарии.

Поиск
загрузка...
Свежие комментарии
Проверка сайта Яндекс.Метрика Счетчик PR-CY.Rank Счетчик PR-CY.Rank
SmartResponder.ru
Ваш e-mail: *
Ваше имя: *

товары