Старк Филипп
Открылся дом Baccarat в Москве
В Москве, на Никольской улице, в здании бывшей аптеки №1, открылся дом Baccarat, спроектированный ФИЛИППОМ СТАРКОМ. Знаменитый французский дизайнер сам представил свой проект, а потом ответил на вопросы АЛЕКСЕЯ ТАРХАНОВА.
59-летний Филипп Старк (1949) — самый известный дизайнер современного мира. Едва ли есть что-нибудь, чему он не придал форму, от стула для сидения до космического корабля для летания. Он работал для многих больших ‘ марок, но каждый раз оказывалось, что главная марка все-таки сам Старк. Кроме фантастической работоспособности и удивительного дизайнерского дарования он еще и великий коммуникатор. Слушая его расивую даже для француза речь, полную парадоксов и неожиданных рифм, совершенно забываешь, что перед тобой художник, а не артист разговорного жанра.
— Каждый раз, слушая ваши речи, я умираю от зависти. Но как вам удается проделывать это часами: вы говорите с одним, потом с другим,
вот за мной уже целая очередь. И каждый уходит удовлетворенным. Отчасти напоминает бордель, вы не находите?
— Нет, ничего, спасибо. Я справляюсь.
— У вас никогда не было желания использовать свой дар слова, продавая не вещи и даже не проекты, а просто словесные описания? Ну
как Ритвельд продавал чертеж табуретки вместо табуретки. И дальше — вдохновись и сделай сам.
— У меня нет такого желания, но по единственной причине: у каждого своя манера выражать себя. У меня она не вербальная, не письменная. Может, я ошибся ремеслом, да теперь уж не поправишь, все, что я умею, то и умею. Слова легки, а мой способ выражения чудовищно медлителен, тяжел и косноязычен. Я очень об этом сожалею, потому что письмо гораздо более прямой и точный способ передачи идей. К тому же здесь ты совершенно свободен. Написать-то можно что хочешь. Сами знаете.
— Но вы же должны убеждать и побеждать людей, когда вы с ними работаете. Давить талантом и авторитетом.
— Нет… Нет. Да нет же! Я достаточно особенный человек, что-бы люди ко мне прислушивались по собственной воле. Я самый свободный
человек в мире. Если мне приходится кого-то в чем-то убеждать, значит, еловек пришел ко мне по ошибке.
— Вы требуете абсолютного доверия? Или абсолютного подчинения?
— Если он пришел ко мне, он должен мне доверять. К тому же у меня репутация человека, который всегда делает немного больше, чем от
него просят. Да и вообще работа со мной — это удовольствие, это игра, танец, веселье. Убеждать кого-то—зря время терять. Лучше подружиться.
— Значит, правду говорят, что вы работаете только с друзьями?
—Я работаю только с друзьями! Или с людьми, которые могут стать моими
друзьями. Невозможна работа, если вы не заодно, если нет общей цели. С
друзьями ты можешь строить, с врагами ты будешь только разрушать.
— Но ведь говорят, что лучший способ потерять друзей— это работать вместе с ними.
— Все так говорят. А я всегда готов этому возразить. Мой пример показывает, что я прав, а все — нет.
— Вы, кажется, проектировали все на свете. У вас есть желание еще что-нибудь этакое осуществить?
— Есть желание пожить, как поется во французской песне. Я действительно уже все сделал.
— Вам не грустно в этом признаваться?
— Ничуть. Не больно-то и хотелось. У меня нет специального желания что-то непременно сделать. Я делал вещи, потому что другие их
не делали, потому что меня доставало смотреть на плохо сделанные вещи или на нечестно сделанные вещи. Если чего-то не было, я это делал. Если есть уже что-нибудь хорошо сделанное до меня — зачем переделывать, я займусь другим. Ни вожделения, ни просто желания, ни сожалений. Ноль.
— Не тяжело ли вам жить в несовершенном с визуальной точки зрения мире, как музыканту с абсолютным слухом среди лабухов?
— У меня образ жизни особенный. Моя дочь говорит. «Ты овременный аутист». Я живу вне всего, я окружил себя защитным полем,
капсулой, которая прикрывает меня от всех уродств жизни. Я не посещаю кино, не смотрю телевизор и не читаю газет. Да что там. я почти
не выхожу из своих домов. Мои дома вдалеке от всего на свете. Это хижины, в которых нет ни водопровода, ни электричества, и автомобилей
нет. Я живу с женщиной, которая меня любит, с людьми, которые меня любят, и я им отвечаю такой же любовью. Так что нет в моей жизни
ничего уродливого, не из-за чего и раздражаться. —А когда надо покинуть капсулу? Вы живете в самолетах?
— Увы.
— Может, и самолеты пора превратить в капсулу спокойствия? Единственное уединенное место на земле — в кресле над Атлантикой. Чем
не задача для дизайнера? Вы делаете самолеты, как Лоуи или Путманн?
— Что самолеты! Зато мы делаем ракеты. Я член, основатель и креативный директор компании Virgin Galactic, и мы проектируем ракеты,
чтобы летать в космос. Это очень интересно, это такой сверхкрайний способ уединения. А если делать самолет, то только собственный,
маленький, я такой, кстати, делал.
— И летали на нем?
— Раньше, когда у самолетов скорости были поменьше, я пилотировал. Теперь скорости слишком возросли.
— Мой сын обожает пилотировать и уверяет меня что это прекраснее, чем секс.
— Если и секс, то очень особенный. Это история жизни и смерти. Если вы хороши — вы выживаете, если нет — нет. Умираете, и все. Я
потому и остановился. что недостаточно для этого хорош.
