Дугин Андрей
Дугин Андрей (1955) — русский художник — иллюстратор.
Век назад Оскар Уайльд предложил «рассматривать уже созданные произведения искусства исключительно как исходную точку для нового созидания». Призыв был подхвачен прежде всего художниками книги. И теперь, вспоминая рисунки Обри Бердсли, Гюстава Доре или Ивана Билибина, да и многих наших современников, утверждаешься в жизнеспособности такого подхода. Он требует, с одной стороны, продолжать культурную традицию, а с другой — призывает к самостоятельной ее интерпретации. Думаю, что московский художник Андрей Дугин — один из тех, кто идет по этому нелегкому пути.
Иллюстрация к роману А.Казанцева «Пылающий остров». 1987 год.
В течение двенадцати лет Андрей был участником многих выставок. Его иногда замечали; изредка хвалили. особенно не выделяя из общего ряда. Известность ему принесли только последние работы — иллюстрации к книгам А. Казанцева. Шиллера и Гоголя.
Наверное, даже не прочитав фантастический роман «Пылающий остров», можно оценить художественные достоинства иллюстраций Дугина; к тому же Андрей утверждает, что текст был лишь предлогом для его собственных исканий. Рядом с фантастикой Казанцева он выстраивает свой образный мир.
Иллюстрация к повести Н.В. Гоголя «Ночь перед рождеством». 1989 год.
«Вечера на хуторе близ Диканьки» прочитаны всеми и множество раз иллюстрированы, но акварельные рисунки Дугина к гоголевским повестям вряд ли оставят равнодушным даже искушенного ценителя.
Иллюстрация к повести Н.В.Гоголя «Пропавшая грамота». 1989 год.
Эти работы подкупают блестящей техникой исполнения, продуманностью и самобытностью.
Иллюстрация к повести Н.В.Гоголя «Ночь накануне Ивана Купалы». 1998 год.
Кроме тою, они воспринимаются не только как красочное сопровождение к рассказанному писателем, но и как вполне самостоятельные произведения.
Андрей Дугин с одинаковым тщанием работает и над цветной, и над черно-белой иллюстрацией. Так, в его рисунках пером к сборнику стихов Шиллера чувствуется влияние, идущее от английских прерафаэлитов и наших мирискусников. Здесь сама преемственность изобразительных приемов подчеркивает профессиональную культуру иллюстратора.
Иллюстрации к роману для детей Рюсука Сайто «Огненный конь». 1985 год.
Несмотря на молодость, Андрей уже приобрел опыт работы в различных областях искусства. Окончив в 1978 году институт имени Сурикова, он несколько лет преподавал в детской художественной школе, где когда-то учился сам. В те времена он много писал маслом (в основном портреты), сотрудничал в «Пионере», с увлечением осваивал технику монотипии, до сих пор занимающую особое место в его творчестве.
1984 год Дугин провел на киностудии «Союзмультфильм». Работа над лентой «Птицелов» дала прекрасную возможность освоить рисунок в его динамике, а также развить чувство композиции. Закончив мультфильм, Андрей сосредоточивается на книжной графике.
Метаморфозы. 1987 год.
Дугин оформил уже около десятка книг, и теперь он берется иллюстрировать только то, что близко его сердцу. Тщательно продумывая общий замысел серии рисунков, он не жалеет времени на изучение культурно-исторического контекста, в котором разворачивается действие литературного произведения. Профессионализм Дугина довольно быстро привлек к нему внимание советских, итальянских и западногерманских книгоиздателей.
Старые деревья. 1987 год.
Старые деревья. 1987 год.
Наиболее важной для Андрея Дугина стала последняя, еще не завершенная работа — большая серия иллюстраций к «Вечерам на хуторе близ Диканьки», заказанная издательством «Детская литература». Это поручение было воспринято Андреем как настоящая удача и в то же время как тяжкое, но желанное испытание.
Сейчас им выполнено три иллюстрации из намеченных двадцати. На три «картинки» ушло два года; так что можно представить, сколько времени займет весь цикл. Такая на первый взгляд странная медлительность имеет серьезные основания.
Первое, что было предпринято,—тщательное изучение национального украинского костюма. Занятий в музеях и библиотеках оказалось недостаточно, и Андрей отправляется летом 1987 года в этнографическую экспедицию на Полтавщину. Быт, костюм, общая атмосфера хуторской жизни —все это осталось на фотопленках, в рисунках и записях, а главное — в душе. Так сложился образ мира, в котором обитают гоголевские герои.
Знания, приобретенные Дугиным, обеспечили его иллюстрациям ту историко-культурную убедительносгь. которая заставляет зрителя поверить художнику. Не знаю, приходилось ли ему в ходе этнографических исследований сталкиваться с нечистой силой! Рассматривая выполненные с портретной достоверностью изображения ведьм, чертей и прочих сверхъестественных существ, можно предположить, что такое случалось не однажды.
Дугин стремится точно воспроизвести сцены, выбранные им для иллюстрирования. Следуя за Гоголем, он заставляет персонажей своих композиций разыгрывать мрачные’действа, не лишенные юмористического оттенка, смягчающего жутковатое впечатление.
Вот, за столом «длиною, может, с дорогу от Конотопа до Батурина» идет азартная игра в дурня. В кругу пестрой нечисти, восседающей на грубо сколоченных скамьях и табуретах, бравый казак бьет козырной мастью карты ведьмы-предводительницы. Вся компания освещена огромными, как стволы деревьев, свечами. Еще мгновение —и решится судьба героя: он выиграет. Все кончится благополучно.
Воображение и рука художника создают для нас захватывающее зрелище, длящееся во времени. Здесь столько удивительных фигур и деталей, что само разглядывание их делается похожим на чтение.
Иллюстрация к повести «Пропавшая грамота» реалистической тщательностью письма и изысканной красочной гаммой напоминает полотна живописцев северного Возрождения, а облик персонажей, если так можно выразиться в нашем случае, исторически достоверен. Есть у Дугина свойства, роднящие его со средневековым миниатюристом: он украшает современную книгу с той же добросовестностью и любовью, как это делали старые мастера.
Миниатюра средневековья создавалась для долгой, возможно, вечной жизни; нынешняя же иллюстрация вряд ли рассчитана на такую судьбу. Наверное, поэтому произведения Андрея Дугина, Александра Кошкина, Валерия Васильева кажутся чем-то непривычным, инородным в эпоху господства принципа «разового потребления». Но все-таки кич и беспрестанно сменяющие друг друга авангардистские эксперименты не выражают до конца души современного человека.
Возникает вопрос: а есть ли в искусстве Дугина актуальность? Можно было бы ответить, что не стоит к иллюстратору классической литературы предъявлять подобные требования —у него иные задачи.
Дело в другом: если известный тезис епископа Беркли «существовать значит быть воспринимаемым» ошибочен по отношению к природе, то по отношению к культуре он верен. Духовные ценности становятся реальностью только в восприятии людей, побуждая нас мыслить, переживать, действовать — иначе они мертвы. Так и произведение искусства, будь то крошечная иллюстрация или колоссальный монумент, в определенной ситуации может восприниматься как остро актуальное, независимо от времени его создания.
Изменения, происходящие в нашей духовной жизни, все настойчивей заставляют нас обращаться к проблемам экологии культуры. Нам ее не хватает, и все, что способно ее восстановить и дополнить, становится, на мой взгляд, крайне своевременным. Именно в этом смысле актуально искусство Андрея Дугина; в нем живо ремесло художника, прошедшее через века, и ярко проявляется индивидуальность нашего современника, вдумчивого и неравнодушного.
Давно зная Андрея, я наблюдал, как с годами расширялся его художнический кругозор, а вкус становился избирательней, как росло техническое мастерство, и в то же время сужалась область его приложения. Порой это огорчало. Казалось, что он напрасно ограничивает себя, отказываясь от всего, что не входит в новую, более локальную сферу его изменившихся интересов. Кто знает, какие ожидают его повороты? Но уже сегодня сделанное Андреем Дугиным пробуждает интерес к его неторопливому творчеству, обещая в будущем новые достижения.
Дмитрий ЯКОВЛЕВ
