Адамсон Джой
Джой Адамсон. Художница, писательница, естествоиспытатель. И то, и другое, и третье. Но прежде всего она — Человек, нашедший свое призвание в служении Природе.
«Я ПЕРЕСЕЛИЛАСЬ В АФРИКУ НАВСЕГДА..»
Сообщение агентства Рейтер было настолько категоричным, что, казалось, исключало малейшие сомнения: «Вчера в глухом уголке Центральной Кении погибла известная писательница, знаток природы Африки Джой Адамсон. Когда она вышла из палатки, на нее набросился лев, охотившийся за буйволом».
Знаменитая натуралистка убита львом?
Людям, близко знакомым с Джой Адамсон, тем, кто видел ее в непосредственном общении с дикими зверями, знал о бесконечной любви естествоиспытательницы к животным, нелегко было поверить в это. Ведь в книгах Адамсон описаны десятки случаев, когда она счастливо избегала нападений слонов, носорогов, буйволов. И особенно часто встречалась с дикими львами.
— Джой, после вашей книги о львице Эльсе все убедились, что вы любите львов, доверяете им. Но
ведь лев в представлении подавляющего большинства людей — страшный хищник? — спрашивали у писательницы.
— Можете ли вы назвать какое-нибудь другое существо, обладающее хотя бы половиной таких качеств, как чувство собственного достоинства, грациозность, разумность и терпимость, какие присущи льву, да к тому же не проявляющее никакой агрессивности, пока его не спровоцируют? —
отвечала она вопросом на вопрос и добавляла: — Льва можно понять всегда. Он ничего не скрывает. Можно угадать, что он думает.
В день, когда пришло роковое известие из лагеря Шаба, я позвонил тем московским знакомым, кто не раз бывал в Кении, встречался с Джой Адамсон, знал ее работы с животными. И не только у меня зародилось сомнение: на самом ли деле виноват зверь?
Более поздние сообщения из Найроби реабилитировали четвероногих друзей Джой Адамсон. В действительности она оказалась жертвой негодяя-грабителя. Этот, казалось бы, ничего не меняющий по существу факт, что не дикий африканский зверь виноват в ее гибели, имеет определенное значение: смерть не бросила тень на жизненную концепцию исследовательницы, которая утверждала, что человек, любящий диких животных, может завоевать их доверие и ответную любовь.
Поразмышляем над этим.
Один из любимейших мною советских писателей Виктор Астафьев в прекрасном рассказе «Медведь идет следом» пишет: «Мир диких животных так сложен, загадочен и многообразен, что человеку-властелину лишь кажется, будто он все о них узнал, — это одно из многих пусть не самых тяжелых, но и самых простых заблуждений».
На первый взгляд вся работа ,Джой Адамсон с дикими зверями, ее отношения с львицей Эльсой, гепардом Пиппой и их потомством, с самкой леопарда Пенни — последней воспитанницей Джой Адамсон, со многими другими представителями животного мира, с которыми общалась и кому доверяла отважная женщина, казалось бы, опровергают категоричность слов Астафьева. На самом деле все гораздо сложнее. Узнав об африканских животных больше, чем, возможно, кто-либо другой, Адамсон тем не менее считала многие их привычки загадочными для человека, не боялась приз.наться, что не разгадала всех тайн.
Вспомните, как заканчивается книга о Пиппе, с которой она занималась пять долгих лет: «Я твердо знала, что при любых условиях никогда не пойму до конца мою подругу, и, как бы она ко мне ни ласкалась, я буду чувствовать ее отчужденность: она так и останется для меня навсегда загадкой — Пятнистым Сфинксом».
Когда Джой Адамсон, только что закончившая книгу о Пиппе, прочитала мне эти заключительные строки (к тому времени мы были хорошо знакомы и часто встречались), я был поражен и жестокой откровенностью фразы, и дрогнувшим голосом, каким она была произнесена. Помнится, я не удержался и возразил ей:
— Джой, ну зачем же так! Какая отчужденность? Пиппа была так предана вам, вы все, все о ней знали!
— Нет, Дмитрий. Я давно убедилась, какие великолепные существа дикие животные; Поняла, какое это счастье находиться всегда рядом с ними, дружить, как это было с Пиппой. Но я не могу сказать теперь — да и вряд ли скажу когда-нибудь, — что все о них знаю. Когда человек постоянно живет среди зверей, его иногда охватывают сомнения, разочарования, приступы отчаянной усталости и одиночества. Но главное — не сдаваться, работать и любить, любить. Тогда можно узнать больше и сделать больше.
Больше узнать, больше сделать… В этом был смысл всей жизни Джой Адамсон — писательницы, художника, исследователя, бескорыстного друга и ревностного защитника неповторимой природы Африки.
С Джой Адамсон я познакомился в середине 60-х годов. Первая встреча произошла в «Меру гейм резерв» — теперешнем Национальном парке Меру, что раскинулся на границе Центральной и Северо-Восточной провинций Кении. Здесь, в лагере, состоявшем из крытой пальмовыми листьями хижины (она одновременно служила гостиной, столовой и рабочим кабинетом) с затянутым брезентом полом для спасения от скорпионов и двух-трех палаток, уже несколько лет как обосновалась писательница. Она приучала к жизни на свободе ручную самку гепарда Пиппу, а после ее смерти наблюдала за детенышами из второго помета — Мбили, Уайти и Гату. К этому времени вышли книги Джой Адамсон о львице Эльсе, с огромным успехом демонстрировался на экранах фильм «Рожденная свободной», и к писательнице пришла всемирная известность, начавшая обрастать романтическими легендами, фантастической смесью правды и вымысла.
Когда мы приехали, Адамсон в лагере не было. Ее помощник — африканец Локаль, сказал, что леди «навещает» гепардов, но вот-вот должна вернуться. Перспектива ожидания в душной «гостиной» нас не прельщала, и мы решили двигаться навстречу хозяйке по дороге, которую указал Локаль.
Не прошло и получаса, как наш «газик» повстречался на размытой дождями проселочной колее с синим «лендровером». Из машины легко выпрыгнула спортивного вида загорелая женщина, одетая в зеленые потрепанные шорты и такого же цвета безрукавку, на ногах — резиновые сапоги, светловолосая курчавая голова ничем не покрыта. Открытое миловидное лицо, голубые внимательные глаза в сеточке морщин,
спокойный мягкий голос — такой я увидел Джой Адамсон в африканской саванне и такой запомнил на всю жизнь.
Убедившись, что мы не праздные туристы, а искренне интересуемся их с мужем работой и намерены содействовать изданию ее книг в Советском Союзе, Джой решила сразу же познакомить нас с жизнью диких животных и предложила навестить ее мужа Джорджа. Он расположился лагерем неподалеку и приучал к вольной жизни двух главных исполнителей ролей в фильме «Рожденная свободной» — льва Боя и львицу Гёрл, выросших в одном из батальонов шотландской гвардии, а после съемок и настойчивых просьб супругов Адамсонов переданных на попечение Джорджа. Ко времени нашего приезда в Меру Бой и Герл обжились в своих природных владениях. У них уже росли два детеныша. Львы научились охотиться, были сыты, но регулярно навещали Джорджа. Приходили они, как уверяла Джой, не за мясом, а из-за привязанности к человеку. К несчастью, Бой недавно атаковал буйвола, и тот пропорол ему бок. Льву сделали довольно сложную операцию: в сломанную кость вставили металлический стержень, и сейчас он восстанавливал силы, проходил под руководством Джорджа специальные тренировки. Льва готовили к перевозке на озеро Найваша, где у Адамсонов был дом и где Джордж намеревался полностью вылечить Боя. Гёрл и полугодовалых львят было решено оставить в парке Меру — исследователи считали, что они вполне освоились с дикой жизнью и можно не опасаться за их судьбу.
Не доезжая до лагеря Джорджа, мы покинули машину и тихо подошли к участку, огороженному металлической сеткой, за которой стояла палатка. Возле нее за низким столиком стучал на машинке обнаженный по пояс, бронзовый от загара человек, а у его ног лежал огромный рыжий лев с великолепной темной гривой. Среднего роста, худощавый, с белой как лунь головой и остроконечной бородкой, с удивительной чистоты синими глазами, с трубкой в зубах — таким оказался знаменитый искатель приключений, путешественник, охотник и егерь Джордж Адамсон.
После короткого знакомства Джордж разрешил подойти к Бою, предварительно что-то пошептав ему на ухо и потрепав по густой гриве. Признаюсь, в присутствии Адамсонов я не испытывал страха и спокойно положил руку на голову льва. Я не отдернул ее и тогда, когда Бой вдруг сладко зевнул, обнажив свои могучие клыки. В этот момент щелкнула фотокамера, и получился снимок, которым я страшно горжусь: лев с раскрытой пастью и моя рука на его голове.
Внезапно Бой оживился, и, проследив за его взглядом, я увидел в десятке шагов выходившую из зарослей с двумя львятами. Это Гёрл со своими детенышами пришла на свидание с Боем и Джорджем. Увидев незнакомого человека, львица оскалила зубы и зашипела так, что у меня мурашки побежали по телу.
Так я познакомился с Адамсонами и получил — чему был очень рад — их приглашение приезжать, «когда захочу».
Джой Адамсон с жаром высказывала и отстаивала свои мысли о пагубности нарушения экологического равновесия, о часто неразумном вмешательстве человека в жизнь животного мира. «Неужели у нас мало доказательств, чтобы осознать, к каким опаснейшим последствиям приводит наше вмешательство в природное равновесие?..» «Как нам удается примирить собственную совесть с постоянным превышением своих прав в отношении диких животных?..» С такой же страстностью она ставила «колючие» вопросы и перед собеседником, интересуясь проблемами охраны животных в других странах. Как-то между нами произошел такой разговор:
— Вы еще пожалеете, что познакомились со мной.
— Почему же?
— Вам придется откровенно рассказать о том, как вы сохраняете диких животных.
— Пожалуйста, спрашивайте. У нас не хуже, чем в других развитых странах, а может, даже и лучше.
— Ой ли! А где уссурийские тигры?
— Живут на Дальнем Востоке. Сейчас их, кажется, свыше ста. А стадо сайгаков, сильно пострадавшее во время войны, восстановлено полностью.
— Неужели? Я слышала другое.
— Поезжайте к нам, в Советский Союз, убедитесь сами.
— Ловлю на слове. С удовольствием поеду, но вам придется оплатить мои расходы, я не так богата, как многие думают. Ведь все свои доходы я отдаю в «фонд Эльсы».
— Думаю, наша организация охраны природы оплатит вашу поездку. Вы ведь не намереваетесь привезти из России соболиную шубу?
— Что, что? Шубу из натурального меха, да еще такого редкого? Ни в коем случае! Из-за прихоти великосветских модниц перебили столько леопардов. Сейчас имеются искусственные меха, пусть женщины носят их. Одно это позволит сберечь тысячи животных…
Мне давно хотелось подробнее узнать о жизни Джой Адамсон. В частности, какая судьба забросила ее в Африку, почему она решила посвятить свою жизнь охране природы? Но как-то все не находилось повода порасспросить Джой, а сама она на эти темы не заговаривала. И только осенью 1973 года такой случай представился. Джой предложила навестить Джорджа, который переселился в Кора-Уэлс — пустынную местность на берегу самой большой кенийской реки Тана.
Год назад я был по делам на северо-аостоке Кении и, возвращаясь в Найроби через Гариссу, рассчитал, что у меня есть несколько часов, чтобы побывать у Джорджа. Легковая машина для такой прогулки не годилась, пришлось у местного торговца взять напрокат «лендровер» и прихватить проводника, который согласно рекомендации сбыл единственным, кто знает лагерь Адамсона». Выехали с рассветом и бесконечно долго тряслись по бездорожью. Солнце уже поднималось к зениту, а лагеря все не было. Мы плутали, несколько раз упираясь в колею от собственной машины. Спросить дорогу было не у кого: на огромных просторах пустынной саванны не попалось ни хижин, ни отар овец и коз — обычных примет здешнего пейзажа. Наш проводник совсем растерялся. К счастью, постепенно становились гуще заросли зонтиковых акаций, и, наконец, вдали показались внушительные скалы. У подножия их и раскинулся лагерь Джорджа, где он жил со своим младшим братом Терренсом, занимаясь изучением повадок львов, борясь с браконьерами н исподволь ведя подготовку к объявлению этой территории заповедной. Джордж мечтал, чтобы здесь обитало столько львов, сколько может прокормиться, стремился восстановить поголовье антилоп, носорогов, леопардов, жирафов — всех тех видов, которые прежде в изобилии водились в этих местах.
Спокойный, молчаливый, обладающий огромной выдержкой, Джордж на этот раз выглядел удрученным. Совсем недавно в лагере разыгралась драма. Лев Бой, которого я гладил в парке Меру, поправился и был привезен Джорджем в Кора. И тут он неожиданно напал на африканца Стенли, служившего в лагере, разорвав ему шейную артерию. Когда Джордж подбежал к месту происшествия, Стенли истекал кровью и через несколько минут умер. Тогда Адамсон снял из-за спины ружье и в упор выстрелил в своего питомца. Джордж поведал об этой истории весьма неохотно и сказал только, что Бой хотел поиграть со Стенли, но забыл спрятать когти. Добавил коротко: «Жаль, это был прекрасный лев».
С Джой мы прилетели в Кора на четырехместном самолетике найробийского аэроклуба. Джордж, предупрежденный по рации, уже поджидал нас на самолично оборудованном аэродромчике — выжженной солнцем глинистой поляне, окруженной густым кустарником. Пилот спешил обратно, отказался от завтрака и тут же взлетел. Мы махали вслед удалявшемуся самолету и даже не заметили, как Джой скрылась в кустах и через минуту-другую появилась в своих обычных шортах и безрукавке. «Городская одежда не по мне», — заявила она, заталкивая платье в баул. В лагере она сразу взяла «командование» в свои руки: поторопила повара с завтраком, быстро накрыла стол, прогнала мужчин умываться, проверила, заправлен ли бензином «лендровер». Все спорилось в руках Мэмсахиб Хараки — Торопливой леди, как прозвали ее африканцы.
После скромного ленча: протертый суп, отварной рис, зеленые бобы, политые мясным соусом, отправились к реке. Кофе решили выпить на берегу Таны, на нагретых полуденным солнцем камнях, омываемых быстрыми речными струями. Время близилось к закату, краски сгущались, придавая воде, камням, деревьям красноватый оттенок. На середине реки, на самом стрежне, фыркая, ухая и охая, резвились бегемоты, разевая свои бездонные пасти. На другом берегу, зеленом и таинственном, из густых зарослей кустов, над которыми возвышались величественные пальмы дум, время от времени выходили к воде животные — слоны, ориксы, сетчатые жирафы, зебры Греви. Все громче становились птичий гомон и крики бабуинов, застрекотали первые цикады. Мы не отрывались от биноклей, забыв остывший кофе.
— Как же здесь хорошо! — сказала Джой. — Могла ли я думать в детстве и юности, что мне выпадет всю жизнь провести среди дикой природы, где часто чувствую себя по-настоящему счастливой. Хемингуэй приезжал в Африку на охоту, а я переселилась сюда навсегда и совсем для другого.
И Джой рассказала несколько фактов из своей жизни, которые вместе с автобиографическими сведениями, упоминаемыми в книгах, рисуют ее как человека необычайно одаренного. Джой Адамсон родилась в 1910 году в Австрии, ее девичье имя Джой-Фридерике Виктория Гесснер. Детство прошло в имении, принадлежавшем семье матери, и в Вене. Первым человеком, пробудившим в девочке интерес к животным, был лесник, который во время прогулок много рассказывал Джой об оленях, зайцах и других животных. Ее ранним увлечением была музыка. Она научилась играть на рояле раньше, чем читать и писать, и в семнадцать лет сдала экзамен на пианистку. Эту любовь к музыке Джой сохранила на всю жизнь, и лучшим подарком для нее были пластинки с записями Рихтера и Гнлельса.
В юности наряду с музыкой Джой всерьез занялась чеканкой, делала из меди и серебра декоративные вазы, затем перешла к резьбе по дереву, брала уроки у профессионального скульптора. Ее первой работой была фигурка жевщнны, прижимающей к себе кролика. Позже любознательность привела девушку в .Институт анатомии. Однако занятия медициной вскоре были прерваны замужеством. Бездумная н беззаботная светская жизнь, конечно же, не могла удовлетворить активную, ищущую натуру Джой. Она отправилась путешествовать в Кению, а в 1938 году окончательно обосновалась на африканской земле, участвовала во многих экспедициях.
В то время воображение Джой поразил растительный мир Кении — ведь здесь насчитывалось в Пять раз больше видов растений, чем во всей Европе! Причем она не просто восхищалась пышной экзотической флорой, а стала всерьез изучать ее, удивительно точно воспроизводя в своих альбомах окраску и формы африканских растений. Ее акварели, получившие высокую оценку специалистов, использовались в качестве иллюстраций в книгах о флоре Восточной Африки. За эту работу английское Королевское общество садоводов еще в 1947 году присудило Джой Золотую медаль. В дальнейшем многие страны мира удостаивали ее различными
встрийский Почетный Крест за заслуги в области науки и культуры, высшую награду Американского гуманитарного общества.
Более шести лет Адамсон провела в самых отдаленных местах Кении среди различных племен, изучала традиционные обычаи и орнаментальные украшения, писала портреты вождей и воинов, танцоров и колдунов, прорицателей и заклинателей дождя, невест и вдов. Так создалась уникальная коллекция этнографических портретов — более 700 листов, которые находятся ныне в Национальном музее в Найроби и в официальной резиденции президента Кении. И самое ценное в этой коллекции то, что Джой увековечила быстро исчезающие традиции племен, их быт, обычаи и нравы. Именно поэтому картины Джой стали неотъемлемой частью культурного достояния Кении.
— А теперь я расскажу, как вышла за этого кровожадного охотника, — сказала Джой, озорно сверкнула глазами и разворошила пятерней седую гриву мужа.
Джордж, за все время разговора не проронивший ни слова, смущенно улыбнулся и продолжал попыхивать неизменной трубкой. Он приехал из Англии в Кению на кофейную плантацию отца в восемнадцатилетнем возрасте. Начал работать трактористом, трудился день и ночь, но постепенно его обуял дух беспокойства и охота к перемене мест. Джордж перепробовал десятки занятий — был резчиком сизаля, лесником, развозчиком молока, барменом, водителем автобуса, перегонщиком скота, золотоискателем, исследовал озеро Рудольф, избороздив его вдоль и поперек на утлой лодчонке. А в тридцать два года, будучи профессиональным охотником, поступил на должность… старшего инспектора в Департамент по охране животного мира и стал грозой браконьеров, ревностным защитником африканской фауны.
— Так вот, в декабре 1944 года небольшая компания белых поселенцев отмечала рождество в городке Гарисса. Неожиданно в нашей компании появился Джордж, о котором после схватки со львом-людоедом ходили легенды, все восхищались его выдержкой н отвагой. Не устояла и я, — шуткой закончила Джой.
С того дня прошло тридцать лет. Жизнь в Африке дала Джой возможность проникнуть в мир животных. Ей часто приходилось воспитывать осиротевших, больных или раненых детенышей. Так появилась в рисунках Адамсон новая тема — африканские животные, и здесь талант художницы проявился в полную силу. Можно бесконечно любоваться акварелями Эльсы и набросками Пиппы. К сожалению, эти наброски оказались последними: в автомобильной катастрофе Джой серьезно повредила правую руку. На эту бедную руку валилась одна напасть за другой. В 1975 году она писала мне: «В июне прошлого года я, к несчастью, трижды ломала правую руку в локтевом суставе, и теперь она не двигается. Кроме того, мне сделали шестую операцию на кисти этой же руки, которая была раздроблена пять лет назад. В ноябре прошлого года
в Лондоне мне сделали вставки костей… постепенно работоспособность кисти восстанавливается». А я еще удивлялся, почему таким неразборчивым стал почерк Джой!
Дружба Джой с львицей Эльсой и ее детенышами — Джеспэ, Гупой и Эльсой-младшей, а позднее с гепардом Пиппой, открыла новый период в жизни Джой Адамсон — этап научного наблюдения за поведением животных, их привычками, этап кропотливого труда по возвращению одомашненных зверей, привыкших получать пищу от человека, в условия дикой природы, которая не знает ни снисхождения, ни пощады. Появились дневниковые записи, точности и обстоятельности которых могли бы позавидовать ученые. И, наконец, книги. В них достоверность наблюдений исследователя сочетается с лиризмом художника, с тонким и проникновенным описанием чувств, настроений, картин природы, что ставит их в ряд лучших нре иэведений с живом мире.
Работа со зверями была изнурительна и сопряжена с каждодневными опасностями и риском. Лагерь в Меру, где обосновалась Джой Адамсон, несколько раз приходилось спасать, когда в период дождей местная речушка превращалась в ревущий поток, затоплявший округу и сметавший все на своем иути. Перед дождями, как здесь принято, африканцы периодически сжигают высохшую траву. Однажды переменившийся ветер занес из-за реки искры, и трава занялась в районе лагеря. Джой бросилась спасать автомашины, лагерное имущество, отстаивать палатки. «К закату, — вспоминает Джой, — с помощью подоспевших мужчин я справилась с пожаром. Когда я свалилась в изнеможении, руки покрывали волдыри ожогов, волосы были опалены». В дополнение ко всему Джой постоянно донимали кобры: «К вечеру я вернулась домой и наткнулась у входа в мою палатку на кобру…» «Уже почти стемнело, когда увидела, что к моим ногам из-под стола выползает кобра…» «Никогда ни в одном лагере мне не пришлось испытать такого нашествия кобр, жабьих гадюк, древесных змей…»
…Вернувшись с берега реки Тана, мы еще долго сидели в плетеных креслах у самой сетки, отделявшей лагерь Джорджа от буша. Смотрели на загорающиеся звезды, слушали тишину, нарушаемую изредка львиным рыком. Звуки раздавались все ближе и ближе — это на свидание с Джорджем направлялась львица Джумма и другие его четвероногие друзья.
Так кто же все-таки Джой Адамсон? Художница, писательница, естествоиспытатель? И то, и другое, и третье. Но прежде всего она — Человек, нашедший свое призвание в служении Природе, частью которой
мы являемся; Человек, полюбивший диких животных, причем не только ради их самих, а и во имя того, чтобы сохранить их для людей, чтобы Hafua жизнь на земле была более полной, осмысленной и красивой. Всё годы, говоря ее словами, Джой «испытывала жажду познания ошеломляющего разнообразия жизни». Она обрела счастье такого познания и хотела, чтобы с ней разделили его миллионы людей на земном шаре.
Невероятно активная, энергичная и динамичная по своей натуре («Торопливая леди!»), Адамсон вела колоссальную работу по пропаганде целительного воздействия природы на человека, идеи охраны животного мира и прежде всего диких зверей. Этому служат ее известные книги об африканской фауне и флоре («Рожденная свободной», «Живущая свободной», «Свободная навсегда», «История Эльсы», «Эльса и ее львята», «Пятнистый Сфинкс», «Пиппа бросает вызов», «Гепард Пиппа и ее детеныши», «Африка глазами Джой Адамсон»1). Особняком стоят работа Адамсон «Народы Кении» и автобиографическое повествование «Дух поиска». В последнем своем письме ко мне в декабре 1979 года она сообщала, что заканчивает книгу о самке леопарда «Пенни — королева Шабы». Джой писала: «Я нахожу Пенни очаровательной — имеет щенят, а сама ребенок».
Самое непосредственное участие принимала Джой в создании известного фильма «Рожденная свободной», в основу которого легли ее повести. По трудности съемок этот фильм вряд ли имеет аналоги. Дело в гом, что его главных героев специально не дрессировали и не натаскивали для исполнения тех или иных сцен. Они живут в фильме своей естественной жизнью. И главная заслуга тут принадлежит Джорджу Адамсону, который был именно воспитателем группы львов, принимавших участие в съемках.
Второй фильм об Эльсе, «Живущая свободной», снимался в районе кенийского озера Найваша, недалеко от Эльса мере, где жила тогда Джой Адамсон. Мне приходилось бывать на съемках, и я видел, каким уважением среди режиссеров, операторов, актеров пользовалась Джой, как прислушивались к каждому ее слову. Был я и свидетелем ее весьма «дружеских отношений» с четвероногими «артистами». Вспоминается такой эпизод. В перерыве Джой трепала и гладила годовалую львицу, ласково нашептывая что-то ей на ухо. Возможно, убеждала не робеть в непривычной обстановке. Ее примеру последовал один из операторов. Он небрежно похлопал львицу по загривку, но в ту же секунду отдернул окровавленную руку и побежал в медпункт на перевязку. Адамсон, проводив глазами пострадавшего, заметила: «Наверное, когда-то обидел львицу, вот она и припомнила ему. Зверь понимает ласку и отвечает на нее, но и обид не прощает».
Джой охотно отзывалась на предложения о постановке телевизионных фильмов по ее книгам, ибо видела в этом еще один канал пропаганды охраны животных и окружающей среды. Таких фильмов снято множество. В 1974 году она писала в Рабат, где я в то время работал: «Сегодня принимаю первую делегацию продюсеров американского телевидения. Готовят проект создания серии фильмов для еженедельной демонстрации по часу. Они будут сниматься в Кении в течение 5—7 лет под общим названием «Рожденная на свободе»; главный участник — Эльса. Цель этого проекта —содействовать делу охраны диких зверей. Конечно, там будет-много вымышленного, с тем чтобы дополнить материалы, которые есть в моем распоряжении. Создание серии будет связано с большой работой, и потребуется твердость в переговорах с прожженными продюсерами-бизнесменами. В то же время это окажет огромную помощь делу «Охраны», если съемки будут произведены как нужно. Кстати, нынешний год проходит в Кении под знаком охраны животного мира».
Увы, со съемками, видимо, не все шло так гладко, как хотелось бы Джой. В следующем году она писала мне: «Серия телевизионных фильмов, отснятых Национальной вещательной корпорацией США, была прекращена после показа 13 программ; американской публике больше по душе футбол и преступления. Тем не менее фильмы проданы большему количеству стран, чем любая другая телевизионная продукция этой фирмы. Мне самой все еще приходится выступать по телевидению для различных стран, чтобы помочь распространению фильмов. Кажется, они весьма популярны во всем мире».
Во многих странах у Джой появились ревностные сторонники и последователи в деле охраны дикой природы. Гонорары за переиздание, переводы и экранизацию своих книг она передавала в Международный фонд охраны диких животных и созданный ею «фонд Эльсы». Она пожертвовала этому фонду свой дом на озере Найваша, в котором так любили бывать ее друзья, и практически сама платила за проживание в нем. «Фонду Эльсы» она завещала и свое состояние — 300 тысяч фунтов стерлингов. Его цель — переселение в национальные парки и резервации животных, которым в исконных местах обитания угрожает
опасность. В одном из писем Джой сообщала, что во многих странах возникли «клубы Эльсы», где молодежь изучает возможности сохранения диких животных, собирает средства на содержание тех видов, что находятся под угрозой уничтожения в данной стране. С лекциями и показами документальных фильмов Джой Адамсон объехала многие страны Европы, США, Канаду, Японию, Австралию, неизменно собирая огромную аудиторию.
В 1973 году по приглашению Всероссийского общества охраны природы она приезжала в Советский Союз, знакомилась с организацией охраны животных у нас, побывала в Аскании-Нова и Кавказском заповеднике. На Адамсон особое впечатление произвел поистине государственный масштаб дела охраны природы.
В самой Кении Адамсоны все годы ревностно добивались организации национальных парков и резерватов. Можно сказать, что заповедники кенийского севера — детища Адамсо-нов. На их средства созданы национальные парки Меру и Самбуру. Самый северный резерват — Марсабит — дело рук Терренса. В год, когда я покидал Кению, Джордж и Терренс занимались созданием нового заповедника на берегах Таны, а Джой «воевала» за объявление заповедными земель в районе озера Найваша. В марте 1975 года она писала мне: «Я уже в течение трех лет бьюсь над тем, чтобы превратить район между подножием уступа Ке-донг и озером Найваша в заповедник. Однако всевозможные проволочки страшно замедляют дело. И все же мы добились, чтобы власти произвели оценку стоимости участка и вместо использования в качестве сельскохозяйственных угодий, установили ему статус заповедника. Надеюсь, что нам удастся собрать 350 тысяч фунтов стерлингов, чтобы откупить участок площадью в 180 квадратных миль у теперешних владельцев. Этот заповедник спасет обитателей Национального парка в районе Найроби, который так переполнен посетителями, что животные покидают его и гибнут».
Я видел этот участок, вместе с Джой объезжал его и не мог налюбоваться гигантскими тропическими деревьями, хрустальными ручьями, живописными полянами. На одной такой поляне невдалеке от одинокой скалы, напоминавшей сахарную голову, мы сделали привал. Вокруг скалы бродила группа туристов с фотоаппаратами.
— Они высматривают горных даманов, — догадалась Джой. — Только вряд ли увидят их — слишком много шума и суеты.
Когда туристы покинули поляну и укатили на автобусе, подошли к скале и мы. Наклонившись к расщелине или гроту, Джой мягким голосом звала: «Кам ин, кам ин». С разных сторон появились даманы — смешные зверьки, упоминаемые в Библии как кролики. Они выхватывали из рук Джой морковки и скрывались в норах.
— Выходит, даманы тоже ваши подопечные?
— Конечно. Я подкармливаю их, слежу, чтобы никто не обижал: у них хоть и маленькие, но очень симпатичные шкурки.
Я так и не знаю, удалось ли Джой и ее сподвижникам выкупить участок и организовать еще один заповедник.
Есть в работе Джой Адамсон с дикими зверями и научные аспекты — таково мнение ученых. В Кении побывало много советских зоологов, биологов, ботаников, изучавших ее богатейшую фауну и флору. Большинство из них встречалось с Джой Адамсон, знает ее работы. Одним из таких ученых является мой старый знакомый профессор Владимир Евгеньевич Флинт. Мы с ним говорили о работах Джой Адамсон и в Москве после трагической гибели натуралистки.
— Да, это большая потеря для всех, кто связан с охраной природы, и для ученых в том числе. В работах Адамсон я выделил бы прежде всего убедительное доказательство важного тезиса: дикое животное, выращенное человеком, может быть возвращено к вольной жизни. Может показаться, что вопрос не столь уж существенный и даже праздный. Скептики могут спросить: позвольте, а о каком числе животных идет речь? Об исключительных случаях? Нет, дело значительно сложнее, чем может показаться на первый взгляд. Уже сейчас проблема «репатриации» животных приобрела необычайную актуальность. Ряд видов животных оказался в настолько угрожающем положении, что сохранить их в естественных условиях почти нереально. Поэтому Международный союз охраны природы и природных ресурсов предложил выделить в зоопарках резервы таких животных. Это явилось бы гарантией сохранения вида. В дальнейшем, при создании благоприятных условий, животных можно снова вернуть в родные места. Такая работа ведется, и получены первые обнадеживающие сведения: в различных зоопарках мира появились размножающиеся группы таких редких животных, как белый орикс, саблерогая антилопа и некоторых других.
Но все это лишь первый этап программы. Пока неясно, смогут ли звери, разведенные в вольерах, выжить, если их снова выпустить на волю, не утратили ли они необходимых для жизни в природных условиях наследственных навыков. Работа Джой Адамсон с Эльсой и львятами, с Пиппой и ее детенышами и, к сожалению, незаконченный эксперимент с самкой леопарда Пенни дали первый обнадеживающий ответ на столь сложный вопрос. Процесс восстановления утерянных или крайне ослабленных в неволе приспособительных реакций и навыков — процесс не только длительный, но и крайне трудный. Без заботливой помощи человека зверю здесь не обойтись — он просто погибнет.
— Вероятно, тут нужны энтузиасты типа Джой Адамсон?
— Да, для всех, кто занят этой работой, Джой Адамсон может служить идеальным образцом. Другой, не менее интересный результат ее работы — значительное обогащение наших знаний о поведении крупных хищников, их индивидуальности, о свойственных им реакциях на различные явления окружающей жизни. Можно смело утверждать, что материалы, собранные Адамсон о гепардах, представляют собой серьезный вклад в науку о животных. Она первая, кто определил длительность беременности гепарда, время выкармливания котят, способы обучения молодняка охоте, сроки распадения выводка, подметила и изучила территориальность у гепардов, характер использования ими охотничьих угодий.
— А как вы относитесь к известному увлечению антропоморфизмом в книгах Джой Адамсон?
— Утверждая, что зверь — это живое существо со своей сложной психической жизнью, с собственными привязанностями и наклонностями, с симпатиями и антипатиями, что животные способны на чувства, близкие к человеческим, она, конечно, отдавала определенную дань антропоморфизму. Но велика ли беда? Ведь этим она, собственно, как бы расширяла, умножала право зверей на жизнь. Лучше возвеличить животное, чем бездумно его уничтожить, лишить природу ее первозданной красоты, обедняя и обкрадывая, в конце концов, самого человека. Нет, Джой Адамсон все продумала. Она была настолько же мудра, насколько бескомпромиссна в защите природы.
У меня в руках кенийская пресса первых чисел января 1980 года. С газетных страниц смотрит лицо Джой Адамсон, от которого веет мягкостью, женственностью и живостью. Такой она была в жизни и такой останется в памяти людей, знавших ее. А вот снимок Джорджа Адамсона, прилетевшего из своего охотничьего заказника на похороны в Найроби. Скорбное лицо человека, много раз смотревшего в лицо смерти. В строгом темном костюме, белой рубашке, при галстуке. За семь лет знакомства я ни разу не видел его таким. На кладбище Джордж сказал корреспондентам, что он будет продолжать дело, оставленное женой, как и свою работу со львами, которых у него сейчас 20. Джордж скуп на слова, но если он обещал, то сделает, даже ценой собственной жизни.
Согласно завещанию Джой Адамсон, ее прах уже развеян по ветру над Национальным парком Меру, где она много лет прожила в пальмовой хижине, где испытала счастье общения с первозданной природой, где погибла, где нашла последнее успокоение среди зверей, которых она любила и среди которых жила.
ДМИТРИЙ ГОРЮНОВ
За статью огромная благодарность, все по делу.