Потапов Михаил
Потапов Михаил Михайлович (1904-2007) — русский советский художник, писатель, египтолог, священник. учился в студии у Ю. Шпажинского. Изучал языки, искусство Древнего Египта. Работал в Эрмитаже, Дарвинском музее. После войны писал иконы. Стал дьяконом Православной церкви. Расписывал православные храмы Украины. Написал цикл картин «Эхнатониана», в которую вошли портреты фараонов, реконструкции древнеегипетских фресок и картины самого художника.
Считается, что ни одни народ не способен творчески продолжить и развить духовные традиции другого народа, тем более если этот «другой народ» жил в иную эпоху. Мы можем скопировать греческую вазу или древнеегипетских сфинксов, но в рамках чужой эстетики, чужого ■ миросозерцания мы пе сможем измыслить ничего своего, а значит, не сможем полноценно творить. К этому выводу приходили многие философы.
Картины Михаила Михайловича Потапова опровергают этот постулат. Глядя на них, начинаешь верить в переселение душ (кстати сказать, «воскресшим из мертвых древнеегипетским живописцем» его называли выдающиеся египтологи В. В. Струве и Ю. Я. Перепелкин). Художник Потапов — не подражатель, он последователь древнеегипетских мастеров — в таком примерно смысле, в каком Энгр считается учеником и последователем Давида. Картины и скульптуры Потапова — не копии, для создания которых достаточно виртуозной техники.
Эхнатон — колосс храма Атона в Карнакском храмовом комплексе Амона-Ра
Это — именно творческое развитие древнеегипетских традиций. Портрет Хемиуна, строителя пирамиды Хеопса, решен в необычном ракурсе. Портрет Имхотепа, гениального зодчего, ваятеля и теоретика искусств, впоследствии обожествленного, выполнен строго по древнему канону, во фронтальном развороте, но у мудреца наморщен лоб, печаль в глазах, глубокая задумчивость на лице. Портрет молодой царицы Тип, «великой жены» фараона Аменхотепа Третьего Не-бмаатра, тоже во всем соответствует канонам, но царица улыбается. Главная черта потаповских работ — рембрандтовская одухотворенность и чуть ли не эллинская динамика, и при всем этом художнику непостижимым образом удается сохранить древнеегипетский монумента-лизм. Создавая свои картины, Потапов берет за основу подлинные скульптурные портреты и вместо идеализированных изображений творит живые лица.
Эхнатон — портрет, реконструированный по колоссу ( фрагмент)
Подобные «новаторства», конечно, в&звали бы гпев египетских зодчих и ваятелей, живших ранее XIV века до н. э., и были бы ими безоговорочно осуждены. Но те, кому посчастливилось созидать в эпоху фараона Эхнато-на — Бек, Пареннефер, Хевн, «хвалимый добрым богом начальник скульпторов Тутмес» (предполагаемый автор знаменитых по-
ртретных скульптур Нефертити), да и сам Эхнатон — они бы, несомненно, восславили и поддержали талант мастера. Не случайно сам Потапов чаще всего обращается в своем творчестве к тому периоду египетской истории, когда воспевался «Атон живой».
«…Атон живой, великий, владыка неба, владыка земли, владыка Фив…». Это одна из официальных титулатур солнечного диска, объявленного божеством. На постаментах сфинксов Аменхотепа Третьего Небмаатра, что вот уже полтора столетия высятся на невской набережной, подобных славословий солнцу нет: в период правления Небмаатра главным государственным богом Египта был Амон. «Царь богов», а следом и весь пантеон, будут низложены позднее, когда венценосный владыка Небмаатра уиокоится в гробнице, и трон Обеих Земель займет легендарная чета: семнадцатилетний сын покойного фараона, Аменхотеп Четвертый, и «жена фараона великая, госпожа Верховья и Низовья» Нефертити. Блистающий диск солнца, прежде никогда не имевший ни храмов, ни жречества, будет объявлен единственным богом. На недолгий срок восторжествует солнцепоклонничество — первая в мировой истории попытка отвергнуть языческое многобожие и установить монотеизм. Четвертый в династии носитель державного имени «Аман доволен», юный Аменхотеп отречется от этого имени, включающего в свой состав имя отвергнутого кумира, и назовется в честь нового бога — Эхнатоном. В считанные годы фараон-реформатор воздвигнет на голом месте город Ахетатон, и перед новою столицей померкнут стовратные Фивы. Нечто подобное тридцать два века спустя совершит в России Петр Первый.
Потом фараона-еретика и «владычицу сияний» Нефертити повсеместно предадут анафеме. Забудут провозглашенное Эхнатоном учение, по которому отвергалась издревле господствовавшая в Египте идея могущественного бога-покровителя и за четырнадцать веков до христианства выдвигалась идея бога доброго, «объемлющего весь мир своей любовью». Превратят в руины Ахетатон, имена царской четы сотрут с гранитных стел, и вновь расцветет культ «великого силой» Амона.
Однако в искусстве солн-цепоклоннические традиции успеют укорениться. Греки говорили, что «жизнь египтянина состоит из приготовлений к смерти». Эхнатон, вопреки тысячелетним верованиям, проповедовал любовь к земной жизни, и при нем культ земной жизни явно возобладал над загробным
Царица Тия
культом. На ахетатонских стелах прославляются не мощь и величие фараона, а любовь Эхнатона и Нефертити, их родительская нежность к дочерям. В ахетатонском искусстве впервые появляется пейзаж, воспевается красота природы… Фараон-реформатор был великим меценатом, он окружил себя талантливейшими мастерами — недаром эпоха его правления считается одной из самых ярких в истории не только древнеегипетского, но и мирового искусства. Наверно, поэтому она привлекла в наши дни Потапова.
В 1929 году он работал в египетском отделе Эрмитажа. Но увлечение его Древним Египтом началось гораздо раньше. «В первом классе гимназии,— вспоминает художник,— я раскрыл учебник по Древнему Востоку и был просто потрясен иллюстрациями, посвященными Египту. И Большой Сфинкс, и пирамиды, и мумия в саркофаге, и богиня Бает с головою кошки — все это показалось мне бесконечно близким… С годами увлечение Египтом росло. Я надоедал школьным товарищам расспросами, нет ли у них книг но этой теме, а уж если доставал желаемое, то прочитывал от корки до
корки и усердно перерисовывал иллюстрации. Во втором классе мне подарили только что вышедшую на русском языке „Историю Египта» Д. X. Бресте-да. Главы о фараоне Эхна-тоне захватили меня всецело, и я на всю жизнь полюбил этого необычайного, удивительного фараона, философа-солнцепоклонника и поэта. По моей просьбе мне сшили из полупрозрачной белой кисеи длинную одежду древнеегипетского покроя, и я в ней выбегал через сад к обрыву и ждал восхода солнца. Едва диск выплывал на горизонт, я воздевал к нему руки и пел гимн: „Твой восход прекрасен на небосклоне, о бог живой, Атон, первоисточник жизни!..». Мелодию я сочинил сам и помню ее до сих пор. Привычка встречать восходы светила так укоренилась во мне, что уже взрослым юношей, в бытность мою в Севастополе, я чуть свет спешил к Панораме, с террасы которой открывался вид на восток; спешил, чтоб встретить солнце и пропеть ему гимн».
М. М. Потапов родился в 1904 году, окончил студию Ю. И. Шпажинского в Севастополе. Участвовал в оформлении античного отдела Херсонского музея (1927), работал в египетском отделе Эрмитажа (1929), в Дарвинском музее в Москве (1933— 1935). В 1946 году, пережив к этому времени арест и ссылку, Потапов был рукоположен в сан дьякона. Он работал и церковным художником: в стиле византийской живописи XII века им расиисаны главный храм Одесского монастыря и Мукачевская церковь (50-е годы). Сейчас Потапов живет в Соликамске. Недавно там состоялась его персональная выставка, имевшая огромный успех. Художник продолжает работать, и главной темой его творчества по-прежнему остается Древний Египет.
Иван Рак.
