Алексеев Николай
Алексеев Николай Михайлович (1813-1880) — русский художник. Родом из Пензенской губернии. Окончил Академию художеств.
Началась эта история в захолустном Арзамасе в семье мещанина Василия Ступина и его жены Анисьи, к которым «добрые люди» пристроили 3-летнего сироту Сашку. Грамоте мальчишка учился у местного пономаря, затем «…прислуживал в церкви, читал, пел, колол дрова дьячкам и ходил с образами по домам». В семь лет взял в руки карандаш и набросал портреты детей местного городничего Ананьина, да так искусно, что чиновник опешил. Вот здесь и завязка нашего рассказа.
Рисовальщика тотчас отдали в обучение дьякону Ефиму Яковлеву, лучшему иконописцу Арзамаса. Жаль, учение оказалось недолгим. Выполняя очередной заказ, мастер опился водки и отдал Богу душу.
Но начинающего художника уже заметили и пригласили в Нижний Новгород в канцелярию губернского управления.
А когда весной 1798 года сюда собрался приехать император Павел, губернатор Борис Ласси вызвал Сашку Ступина и приказал: «Вот что, братец. Задание тебе — нарисовать образ Воздвиженья. Царю его дарить будем! Смотри не подведи!»
Увидев икону, Павел Петрович пришел в изумление и велел наградить автора. С деньгами и женой Катей Ступин вернулся в Арзамас, где и жил безбедно на церковных и дворянских подрядах.
Но в 1800-м бросил все и уехал учиться в Академию художеств «на правах постороннего ученика». В общем, на родину Александр Васильевич вернулся признанным художником и открыл у себя школу живописи.
Алеко. Автопортрет. Фрагмент. 1859 год.
А среди его учеников особо выделялся пензяк Коля Алексеев. Сгупин считал его самым талантливым и вместе с ним выполнял заказы. Тем паче, что Николай ухаживал за дочкой мастера Клавой.
«Скажу несколько слов о Клавдии Александровне, писал в мемуарах художник Зайцев. — Она была милая, добрая, приветливая особа, хорошенькая брюнетка. Мы все к ней пылали любовью и сочиняли мадригалы».
Родители подумывали о свадьбе, но не тут-то было. Жених, не желая ходить в примаках у тестя, решил ехать в Петербург, в Академию. В момент расставания Клавочка устроила в доме такие бурные рыдания, что будущий зять пообещал Ступину: «Я обязательно вернусь в Арзамас. Ждите». На что тот лишь крякнул: «Дурень, о том, что приедешь, ты не мне, ты дочке рассказывай».
Поженились молодые в 1834 году. Николай Михайлович стал Ступину не только зятем, но и верным помощником в делах рисовальной школы. Алексеев читал ученикам лекции, обучал их искусству живописи и сам не переставал писать картины.
«Он был очень талантлив и доказал это своими работами, — отмечал известный романист Валентин Пикуль. — За картину «Академик А. В. Ступин с его учениками » пензяку присвоили звание академика художеств. А его ранний автопортрет был настолько хорош, что долгие годы считался автопортретом Ореста Кипренского.
Позже Алексеев написал себя в романтическом духе пушкинского «Алеко». А еще привез в Арзамас Карла Брюллова, и великий маэстро кисти запечатлел приятеля на фоне города».
Правда, у школы Ступина оказалось много недоброжелателей — в первую очередь из среды духовенства, которое никак не устраивали выставленные в классах обнаженные торсы и женские груди. Здание пару раз пытались спалить, но пожар успевали потушить. Однако в 1842-м школу сожгли едва не дотла.
Валентин Саввич пишет: «Из пламени спасали что могли — эстампы и книги. Сильно пострадал музей, много картин растащила толпа. Часть скульптур разбили» . И хотя друзья художника из столицы выхлопотали на восстановление школы 5000 рублей серебром, Алексеев решил покинуть Арзамас.
«Меня, Александр Васильевич, соблазняют работать в Питере над украшением Исаакиевского собора, — сказал он тестю. — Трудно от этого отказаться». И сам Ступин понимал, что второго такого шанса у пензяка может и не быть. Вскоре художник уехал.
Фрагмент росписи Исаакиевского собора.
В аттике Исаакия его кисти принадлежат картины: «Переход израильтян через Черное море», «Поражение первородных в Египте», «Исцеление десяти прокаженных» — и другие, всего — восемь.
В Арзамас Николай Алексеев уже не вернулся. Его жена Клава сильно тосковала и, не вынеся разлуки, умерла от горя.
А в июле 1861-го от тоски по умершей дочке скончался и Александр Ступин.
