Шарый Леонида
В Историческом музее впервые открылась выставка детских рисунков. На детском рисунке — непонятное, но очень счастливое существо. То ли человечек, то ли львенок, то ли Чебурашка, то ли вообще «неведома зверушка» под чем-то круглым, очень напоминающим то ли парашют, то ли дельтаплан, служащий существу палитрой. Чем-то неуловимо похоже на самый старый русский детский рисунок — летящего всадника, нацарапанною в XIV веке на бересте новгородским пареньком Онфимом. Как назвал, да и назвал ли как-нибудь Онфим свой рисунок, мы не знаем. Зато подпись к рисунку нашей юной современницы, 6-летней Марии Черновой, коротка и весьма императивна: «Взлети высоко!»
Это, в сущности, своего рода эпиграф ко всей выставке детского рисунка «Мечты и реальность: Красота родной земли» открытой Международной ассоциацией детского и юношеского творчества «Наше будущее» в Новом зале Исторического музея.
Примечательно, что выставку сопровождает очень качественно изданный каталог; по которому потомки легко смогут судить о способах художественного мышления первого «непоротого» по выражению Ключевского, поколения.
Василий Блаженный, увиденный юной художницей Леонидой Шарый.
Что рисовали «цветы жизни» в советские времена? Красную площадь. Вождей на трибуне, звезды на башнях. Танки и ракеты на параде. Ракеты и космонавтов в космосе. (Любопытная деталь: среди почти трехсот рисунков, представленных на выставке, я с огромным трудом нашел только один, связанный с космической темой. Иные времена — иные песни.) Детей, которые пытались рисовать, ну, скажем, храмы, мягко, но решительно наставляли на путь истинный.
Сегодня православный храм — один из главных сюжетов детского творчества, и впереди (авторы — в основном москвичи и питерцы), как водится, Спас на Крови, Василий Блаженный, Исаакий, храм Христа Спасителя… Но — поразительное дело: на Екатерининском канале сплошь и рядом можно услышать, что Спас на Крови — это «наш питерский Василий Блаженный». Оставим сей тезис на совести гидов: юные живописцы (как, например, 11-летний Юрий Лемпл) отлично чувствуют, и это видно по их рисункам, что это — совершенно разные здания, лишь отчасти похожие внешне. Ну, конечно, никуда не деться от новых реалий — от летнего отдыха на турецком пляже, например.
Еще один очень любопытный сюжет, который был сущей редкостью на советских выставках такого типа, — вариации на темы картин классиков. Не попытка скопировать, а именно вариация на темы Левитана («Март»), Кустодиева («Масленица»), Серебряковой («За туалетом»), и иной раз увидишь такое, чего по «замыленности» глаза на картине классика раньше и не замечалось.
Даже глазу, не слишком искушенному, видно, что некоторые участники выставки, несмотря на юный возраст, уже вполне сформировавшиеся художнические индивидуальности — как тот же Юрий Лемпл, как брат и сестра Мария и Иван Поленниковы, как Леонида Шарый (особенно хороша ее серия крымских видов), как Артем Спивак. Очень хочется, чтобы не попадались им на творческом пути наставники, которые, по меткому слову короля футбола Пеле, «не развивают достоинства, а исправляют недостатки’.’
Выставка — как раз тот случай, когда первый блин вовсе не комом, и, натурально, хочется продолжения. Например, чтобы темой выставки стал детский взгляд на отечественную историю. Дождемся ли? Не дает ответа загадочно улыбающийся с рисунка 9-летней Алисы-Марии Моисеевой хитрюга-лось…
Георгий ОСИПОВ.
