Карнаухов Леонид
Леонид Александрович Карнаухов (1908-1995) — советский художник-монументалист.
Художник Леонид Александрович Карнаухов окончил Институт изобразительных искусств в 1938 году. А потом был трагический день 22 июня — и на войну ушел почти весь выпуск. Леонид прошел войну, как говорится, «от звонка до звонка» — и вернулся. Но многие из его товарищей остались на ратных полях. О них его картина «Памяти моих товарищей», молодых художников, талант которых не раскрылся в полную меру. Леонид же стал известным автором многих жанровых картин, монументальных композиций, портретов, глубоко лирических, проникновенных пейзажей. Его работы хранятся в Третьяковской галерее, в других музеях страны.
Памяти моих товарищей.
Из воспоминаний Л.А. Карнаухова:
«Я один из тех, кому пришлось «пройти по войне» от ее начала и до конца.
Давно это было. И мне хотелось бы, в форме некоторых фрагментов рассказать о том времени, о своих товарищах, с которыми учился, работал, оказался на фронте, о ветеранах войны -членах Московского отделения Союза художников. В годы первых пятилеток я учился в художественных вузах Москвы: ВХУТЕИНе, Полиграфическом институте, Институте изобразительных искусств, который и окончил в 1938 году с дипломом монументалиста. Моими учителями были А.А. Дейнека, К.Н. Истомин, Л.Л. Бруни, Н.Н. Куприянов, Н.М. Чернышев. В те годы было образовано отделение монументальной живописи из 10 человек, куда вошел и я. Все мои коллеги тоже были учениками вышеназванных преподавателей. В 1939 году нас приняли в Союз художников СССР.
В 1941 — война! Она сразу же разбросала нас по разным местам. И вот я в народном ополчении, но вскоре переведен в 19-ю стрелковую дивизию, а вслед за этим — в знаменитую Панфиловскую дивизию. Принимал участие в боях за Москву. На душе было тревожно за семью, за близких, за однокашников-монументалистов.
Сведения об однокашниках, которыми я тогда располагал, были довольно скудные: двое «определились» у сорокопятки, противотанковой пушки, которую солдаты на фронте окрестили «Прощай, Родина», еще двое стали замполитами. Один вступил в истребительный, противотанковый отряд, еще один, офицер запаса, стал командиром подразделения. О двоих не было определенных известий. В моем послужном списке уже значилось: «минометчик», «стрелок», «санитар», когда меня с передовой отправили работать в корпусную газету «Советский гвардеец». Здесь оказалось много всевозможных дел — от изготовления линогравюр до обязанностей ездового.
В этой суровой обстановке, помимо владения боевым оружием, оказались нужными и полезными, приобретенные «на гражданке». Расписал в заброшенном доме потолок и ниши по случаю юбилея гвардейского артполка, в другом настроил рояль. Появился трофейный аккордеон, и я, к удовольствию слушателей, играл на нем. Война войной, а люди тосковали по привычной мирной жизни.
Все это было давно и многое стерлось из памяти. Однако есть и незабываемое…
Перед полком, построенным буквой «П», отрыты ямы. Приводят семерых солдат, «вернувшихся» из окружения со снедью от «добрых немцев». За измену Родине — расстрел. Подходят офицеры, и из пистолетов добивают упавших в яму. На душе скверно. После этого немец уже был не страшен…
Осень 1941 года. Ополченский батальон построен в две шеренги. Комбат после краткой информации о положении и обстановке произносит команду: « Кто вступает в истребительный противотанковый отряд, два шага вперед!». Выходят человек 30-40. Среди них Евгений Вучетич и Толя Чернов, мой однокашник. Вскоре, пока еще не было боев, я был у него в отрытой на берегу реки ячейке. На ее бруствере лежали противотанковые гранаты и бутылки с горючей смесью. Толя — поэт и любил читать Маяковского. А тогда он писал стихи…
Весна 1942-го. Светит солнце, поют птицы. В воронках от бомб полно воды. На израненной земле буйно цветут одуванчики. На краю отрытой ямы стоит совсем молодой солдат-самострел. И вот его уже нет…
Солдаты подымаются в атаку с винтовками наперевес. Рядом со мной мальчишка-мариец. И вдруг он падает, не выронив винтовки. Пуля автоматчика попала в лоб и вышла через висок. Мгновенная смерть. А ведь это могло бы произойти и со мной! Вскоре раздается команда: «Залечь!»
Прорыв из окружения под пикирующими «юнкерсами» и артобстрелом. Стоит грохот, горят машины, страшно от криков раненных. Кто-то стреляет из винтовок по самолетам, другие запрещают это делать, боясь возмездия фашистов…
Кончилась Великая Отечественная война. Она вошла в мою жизнь как самая незабываемая и тяжелая страница и долго еще продолжалась в кошмарных сновидениях. Прежде чем вернуться домой, в каунасском Доме офицеров расписал два плафона и фриз, подготовил и художественно оформил помещение к выборам в Верховный Совет СССР.
Постепенно выяснил, что из всех моих однокашников монументалистов шестеро не вернулись домой. Что касается творческого наследия этой группы, то оно почти все погибло. Все оставленное в мастерской в начале войны при вселении в нее людей из разбомбленных домов было выброшено или сожжено.
После демобилизации начался новый этап жизни в мирных условиях. В моем творчестве стала основной военно-патриотическая тема. Возникла душевная потребность поделиться своими фронтовыми впечатлениями. Растут дети и внуки. Может быть, и им наш военный опыт и наши раздумья о жизни будут полезны».
Юлия Ярославкина.
Материал поставлен с любезного предоставления Юлии Ярославкиной. Большое Вам спасибо, Юлия.
