Клионский Марк

Клионский Марк Владимирович (1927) — советский еврейский художник. Родом из Борисова. Окончил институт им. Репина в Ленинграде.  Учился к Иогансона. Мастер портрета. С 1974 года живёт в США.

Клионского можно было бы сравнить с Глазуновым. Предрассудки каверзны. Поколение, воспитанное авангардом, и не только его эстетикой, но и менталитетом,— с трудом воспринимает эстетику и менталитет академизма, его респектабельность и культ мастерства.

клионский0

Мадам Ричман.  1990 год.

Клионский — блистательный мастер. Он умеет все. Каждая его работа — это демонстрация классной техники, какое направление он ни осваивал бы — соцреализм, сюрреализм или суперреализм, демонстрация техники живописи и рисунка. Еще анатомические штудии Клионского, выполненные в ленинградской Академии художеств, включались впоследствии в учебники и антологии графики.

клионский44

Еврейский мальчик.   1986 год.

Одно это свойство уже объясняло бы популярность Марка Клионского у американского истеблишмента, и уже одна эта популярность сделала бы его очень богатым, престижным портретистом. Но Клионский привез в Америку не только свою блестящую технику. Он привез также тему. Эта тема не востребовалась дома, в дружной семье народов, где в национальном самосознании отказывалось одному из народов — еврейскому. Еврейская тема Марка Клионского — существеннейший мотив его творчества — на родине была вообще неизвестна. В Америке она стала составляющей уже не моды, а славы.

клионский22

Россия беременна.   1988 год.

«Еврейские» офорты — пожалуй, самая мощная и пронзительная часть всей массы его творчества, хотя по преимуществу он не график, а живописец. Но, рассматривая именно эти черно-белые листы, угловатые и скромные, даже аскетичные по выразительным средствам,— не замечаешь ни техники, ни мастерства художника. Прямо и непосредственно отзываешься на боль.

клионский99

Ушла.   1988 год.

Новая живопись, как и новая литература, утратила в наше время свои прямые функции, исконную задачу — воздействовать на душу. Они поменялись инструментарием: литература стала подчеркнуто изобразительна, графична и живописна, живопись — литературна, перечислительна, интеллектуальна. И в результате обе оказались переориентированы с души на разум. Читатель и зритель получают изысканную пищу, безумно интересно приготовленную, и нам лестно включиться в предложенную игру: КАК сделано? И выиграть в ней. Как нам кажется. На самом деле это сокрушительный проигрыш, потому что многие крупные художники — Шемякин, Брускин, в поэзии — Бродский, как в кино, например, Сокуров — угощают потребителя гениальной, виртуозной, доведенной до уровня шедевра формой, которой невозможно сопереживать. В очень большой степени это относится и к Марку Клионскому, произведения которого великолепно придуманы, просчитаны и исполнены. Он виртуозно играет со зрителем, апеллируя к его уму и нервным окончаниям, достигая поразительных световых и цветовых эффектов, которые позволили, например, поместить его сияющее полотно «В руках Бога» в галерею Богородиц Кристального собора в Лос-Анджелесе. Однако чудное свечение этого полотна — конечно же, инструментальный фокус, как и луна Куинджи, как и знаменитый чеховский осколок бутылки. В этом, мне кажется, кроется загадка технического всесилия Марка Клионского, с волшебной легкостью меняющего манеру, палитру, проблематику. Он рассказывал мне, как в начале своей эмиграционной одиссеи, в Риме, оказавшись перед собором Св. Павла, лег на камни площади и заплакал, всем существом ощутив наступившую свободу. Да, вырвавшись из тисков соцреализма, художник, вероятно, физически пьянеет от сознания, что все можно.

клионский111

 Размышление.   1988 год.

Марк Клионский — мастер щедрых возможностей. Несмотря на свой уже очень зрелый возраст, он изобретает с юношеской неутомимостью. Но мне кажется, что в своей феерически разнообразной живописи он не достиг той степени свободы, какая обнажилась в его же скорбных «еврейских» офортах.

И только сейчас, упившись, должно быть, своим мастерством, насытившись «игрой в бисер», он вновь восходит к истинной свободе — свободе выражения собственной боли. Спустя много лет художник впервые приехал в Россию. В Россию, которая жила в нем, в его собственном душевном подполье, конечно, всегда — потому что он художник. Безусловный и большой. И, опьяненный, он протрезвел. И, вернувшись, потрясенный, стал писать лицо России, которое открылось ему в истинном, голом свете своих терпения и силы.

Комментировать

Вам необходимо войти, чтобы оставлять комментарии.

Поиск
загрузка...
Свежие комментарии
Проверка сайта Яндекс.Метрика Счетчик PR-CY.Rank Счетчик PR-CY.Rank
SmartResponder.ru
Ваш e-mail: *
Ваше имя: *

товары