Голицын Илларион
Дом князей Голицыных в Новогиреево — не шедевр архитектуры. Этакий бегемотище, обвитый лозой дикого винограда. Но как бы их и не их, даденный властью в мрачноватом тридцать седьмом взамен отнятого. Зато памятных досок на нём не меньше, чем на Котельнической высотке. Здесь жил и работал…
Эта княжеская ветвь уже длиною в век с лишним — художники, живописцы. И как ни прилаживалась советская власть либо пересадить эту ветвь в зарубежье, либо «корчеваты» с корнем — не далась, выжила. Вгнездилась в русскую землю (в свою! В свою!) и дала побеги во все стороны. Может, оттого,
что ещё в XIX веке один из Голицыных был лучшим, трижды избираемым, градоначальником Москвы и радел за Белокаменную пуще, чем за свои имения, которые теперь и не все вспомнишь. А потом его потомков увела жизнь, как говорили на Руси, в малярство. Так это и тянется по сей день.
И.В.Голицын (1928-2007) — (справа) в кругу семьи.
— Илларион Владимирович, Россия давно уже напоминает страну, заселёнными какими-то пришельцами ( или ушельцами? -сколько безымянных погостов только в Москве!). Мало кто вспоминает свой род дальше деда. Это что, беспамятство?
— Да нет, конечно. Так власти хотелось, чтобы летосчисление шло с октября семнадцатого. Да и небезопасно было помнить, чей ты и откуда. А сейчас и рады бы вспомнить, да где свидетельства те и свидетели. В Лету канули. Род извести — дело нехитрое, но, видно, и для большевиков оказалось хлопотным. Прадед мой — сидел два раза. Дед единожды, но почти обречённо. Тогда к Туле подходил Мамонтов, и всё дворянство взяли в заложники. Если бы город пал — расстреляли бы всех.
К моему отцу четырежды «примеривались»…
Первый раз за так выпустили. Второй: хлопотами Кончаловского, Щусева и Меркурова. А ведь он к тому времени получил за свои работы на выставке в Париже золотую медаль!
В третий раз помог Корин, который в то время писал портрет Генриха Ягоды, председателя ВЧК. А в четвёртый — всё же канул в лагерях ГУЛАГа- в 1941-м.
— Да и вас ВЛАСТЬ «милостью» не обошла. Можно сказать, что вы крестник Хрущёва в период отмены «оттепели».
Позвольте вам напомнить этот эпизод, увековеченный в книге Андрея Вознесенского «Ров»:
— Ну, теперь, агент, пожалуй сюда Очкарик в красной рубахе, агент империализма. — короткий, пухлый палец тыкал в угол зала, где сидел молодой художник Илларион Голицын, потомок князей, ученик Фаворского. Он-то, оказалось, и хлопал мне.
Илюша, меланхоличный, задумчивый, честный, не от мира сего, замаячил на трибуне.
— Почему хлопал?
-Я люблю стихи Вознесенского.
Да?! А ещё что ты любишь?
— (Подумав.) Я люблю стихи Маяковского.
— Чем докажешь?
(Подумав.) Могу наизусть прочитать.
— А сам кто ты есть?
— Я-художник.
— Художник?! Абстрактист!!
— (С достоинством.) Нет, я реалист.
— А чем докажешь?
— (Подумав.) Я могу свои работы принести
— Следующий!..
— Концовка не совсем точна. Xрущёв опять стал кричать- «Агент! Агент!» Я ему сказал, что агентом никогда не был, что у меня отец в лагере погиб. Тут он чуть остыл и почему-то стал вспоминать дело Якира.. Потом всех начали обильно кормить. Я почему-то опоздал, потому, наверное, все даже боялись приближаться ко мне, как к прокажённому. Что будет со мной? Запретят заниматься живописью, вышлют?Вдруг на одном из столов я выглядел бесхозный бутерброд, а есть-то хотелось… Но к нему кинулись Сафронов и Каменский. Каменский успел раньше и оправдался: «Я худее!»Пошёл домой, там, на стене, надпись «Долой КПСС». Я её долго стирал, до сих пор за это стыдно…
— Вот видите, какой вам. Голицыным, опять знак был дан: агент, вождь несоветски настроенных людей, — а вы опять не уехали!
— Уезжают ведь не от берёзок. Бог с ними, с берёзками, их везде найти можно. А вот могилы отцов, дедов, предков твоих — они в пространстве не перемещаются. Нет, я всё-таки остался таким нормальным патриотом.
— Ну вот почему? Уж кого-кого, а вас Родина предавала не раз и не два. Где гарантия, что не попытается опять?
— Вот тут извечная путаница… Не Родина предавала — Власть, которая всё время пытается отожествлять себя с Родиной. Быть патриотом власти — смешно, а вот быть патриотом Родины… Я считаю это долгом, обязанностью. Кому служили оставшиеся здесь дворяне? Власти? Нет, Родине. Конечно, власть их службу старалась использовать в своих интересах. Вы думаете, мало, кто понимал, что над Россией ставят эксперимент? Ну, ни, боже мой. Понимали и говорили, что лучше бы для таких опытов избрать не шестую часть суши, а нечто поменьше.
Но ведь и эксперимент был не простой, а замудрённо-лукавый: во благо всех. Поди-ка пойди на него в лоб!
— В без малого столетних грехах мы обвинили Ленина и его «тимуровскую» команду…
А не виноваты ли в этом мы все, охотно выбрав вместо свободы, «севрюжатину с хреном», которая досталась тоже не всем…
— Я художник, а не историк и философ. Конечно, в смерти миллионов людей виноваты конкретные люди и их имена на слуху. А вот наши имена… Себя мы оправдываем тем, что бедность дала возможность политикам играть народом, как игрушкой. И всё-таки вина за происшедшее-наша общая. И покаяние должно быть общим. Не публичным, наверное, а индивидуальным. Без этого нет движения вперёд, без этого нет гарантии, что всё это не повторится. Особенно сейчас, когда вернулись обнажённо и блеск, и нищета.
Взгляните на Германию, покаяние там стало государственной политикой, а у нас?
Хорошо — охнули от фильма Абуладзе «Покаяние», и всё… В охах и ахах всегда что-то лукавое, не очищающее душу от скверны. Как и в поднадоевших всем просьбах властей потерпеть до нормального благосостояния. А если опять одолеет нетерпение? Ведь живём-то в массе своей хуже прежнего. Есть с чем сравнивать. При прежней власти на культуру выделялось худо-бедно два процента от бюджета. А сейчас? В благополучие мы собираемся войти без культуры? Славная у нас будет Россия, которой если и было чем гордиться, то не просторами и недрами, а именно культурой, которая стала мировым достоянием.
И без памяти туда войти опасно, и без патриотизма…
— Память, Родина, Патриотизм — для многих из нас эти слова стали чуть ли не синонимами мракобесия. Как это, расхожее: «Патриотизм — последнее прибежище негодяев!»
— Это смотря из чьих уст звучат эти слова. Америка — страна неистовых патриотов, но от этого она не стала прибежищем для негодяев.
Человеку, настоящему человеку, свойственно помнить имя своё. Быть ответственным за живых и за мёртвых. Иначе… Иначе даже страшно подумать, что будет.
Как странно течёт разговор. Я напорист, как и положено журналисту, он — сдержан, не то чтобы осторожен, а вдумчив в своё. Нам друг друга понять трудно. Мне нужно, чтобы он знал ответы на всё, я — журналист, посредник с читателем. А он -Голицын! Но он, как и я, вероятно, до конца не понимает, что же произоиию с нами и почему…
У меня отняли меньше, чем у него, если переводить в денежные отношения. Но я ограблен больше-у меня отняли память.
И всё-таки я помню, как в мои шесть лет родственники сжигали фотографию моего дяди Алексея Арсеньева — мичмана легендарного «Петропавловска». Чтобы не быть причастными! Даже к святому адмиралу Макарову. У меня один дядя воевал за красных, а другой за белых. Тот, который за белых, попав в Краснодаре в ловушку, потом, как и многие офицеры, пошёл воевать Польшу». Его убили красные при, наступлении на Варшаву. Выстрелили в спину, не веря в его патриотизм. А может, и вправду не верили. Я об этом узнал только в 56-м от его однополчанина.» «Убил комиссар, выстрелом в спину».
Я извинился за тот неправедный поход перед Польшей посильным раскрытием катынской трагедии. Один орден от них принял, от второго отказался. Просил выяснить судьбу дяди. Ведь у убитых изымали документы. Отдайте. Не отдают.
А как мне жить с невосстановленной памятью. А вот живу…
Вина России перед Польшей велика. Но у Польши ли меньше со времени Лжедмитрия ?
Так и будем жить, не каясь?
— Жизнь показала, что лукавый лозунг «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» обманул многих. Под этот клич за так продавали атомные секреты, интересы государства. А не выбросить пи нам позунг: «Интеллигенция всех стран, объединяйся!» И тогда — гармония?!
— Иллюзия. Очередная. Одномыслие может быть лишь на кладбище. Только в разномыслии — нормальный творческий жизненный процесс. Я художник-реалист, признающий все течения в искусстве. Но когда в тысячный раз говорят: Кандинский — гений!» — я начинаю сомневаться. Я знаю его достоинства, но зачем же диктат? Я должен работать только так?
Объединяйтесь… — но в чём? Может, только в том сознании, что на Земле мы не вечны. Вечны имена наших предков, перед которыми мы в ответе за всё. Не перед государством (оно тоже может быть иногда неправедным), может, даже не перед законом (мало ли мы в своё время нагородили, например, ты обязан донести на ближнего своего ради высоких целей общества), а именно перед предками своими и потомками… Вот это и есть твоя малая Родина.
Эко, он меня по-княжески… А где моя малая Родина? Шесть соток под Москвой, заросшие бурьяном? Тридцать шесть квадратных метров на Таганке с видом на Садовое кольцо? Или десять квадратных метров на Ваганьковском кладбище, о которых я в беспамятстве своем почти забы.1?
А вот сын Иллариона Иван на Даниловском, трижды перекопанном властями, кладбище ищет и, я уверен, найдёт могилы своих предков. Потому что без этого его малая Родина ещё не обрела своих точных границ. Береги своё и не пожелай сыну начинать жизнь со стремления что-то у кого-то отнять…
Не на равных мы спорили с Илларионом Голицыным. Я самоуверенно всегда не считал себя рабом, а он просто им никогда не был.
Геннадий Жаворонков.
Выставка Иллариона Голицына в Париже
Cкрипачи. 2001 год.
На днях в Париже в галерее «Русский Мир» на улице Миромиснил, 7, открылась выставка произведений художника московской школы изобразительного искусства, ученика великого В.А.Фаворского — Иллариона Голицына (1928 — 2007). В галерее представлены работы народного художника России -живопись, акварель и скульптура. Выставку открыл генеральный директор издательства «Русский Мир» В.Волков. Признательные слова о творчестве отца были сказаны также сыном художника — Иваном Голицыным, вдовой хдоажника, представителями зарубежных семей князей Голицыных. Благодарность за возможность работы в галицынском архиве при подготовке материалов об истории семьи, прадеде Иллариона Голицына — почетном гражданине г. Москвы князе В.М.Голицыне (1847 -1932), была
высказана московским историком С.Комиссаровои.На открытии выставки присутствовали общественность, журналисты, координаторы
«Русского Мира» Е.Скачкова, Е.Волкова Также на выставке присутствовал представитель Посольства России во Франции атташе по культурным связям А.Голуб.
Светлана Комиссарова.
