Чурляев Борис
Чурляев Борис Андреевич (1933) — архитектор из города Пензы. Родом из Алма-Аты. Окончил Московский архитектурный институт. Академик архитектуры.
Проектировал много оюъектов, в том числе церковь Петра и Павла.
С 8 до 15лет Борис Чурляев каждую ночь ложился спать голодным. Ему так хотелось есть, что, казалось, съел бы собственную руку. Но и тогда у него не возникало мысли, что жизнь исчерпывается лишь поиском пропитания и в ней нет места для духовности.
Вот почему Борису Андреевичу особенно обидно, что его детище пока, можно сказать, в руинах.
— А каким оно будет?
— Белые стены, синяя кровля и золотые купола. Сначала я спроектировал церковь, в которой ширина основного зала составляла 24×24 метра, а высота колокольни — 56 метров. По размерам это был бы такой же храм, как взорванный в свое время собор на Советской площади. Потом, чтобы храм был построен быстрее, я уменьшил размеры зала до 18×18, а высоту колокольни до 39 метров.
— Не жалко было «резать»?
— Жалко. Но все равно это получился бы самый большой и вместительный храм в областном центре.
Получился бы!.. Вот уже полтора года прошло, как в строящейся церкви Петра и Павла, которая находится в Арбекове, не делается почти ничего. Это не упрек, а горькое сожаление.
— Борис Андреевич, а как все начиналось?
— На дворе стоял 1997 год, лето в разгаре. Торжественная закладка фундамента церкви превратилась в настоящий праздник. Речь говорил и мэр, и представители духовенства, и высокие гости из областной администрации. Светило солнце, а потом пошел дождь, и все сказали, что это хорошая примета. Как видите, она пока не сбывается.
— Как возникла идея строительства церкви в Арбекове?
Странное соседство.
— В 1995 году я и мои ученики участвовали в конкурсе, объявленном администрацией города. Пензенской епархией и главным управлением архитектуры и градостроительства Пензы. Он проходил в два этапа. На первом число коллективов-претендентов равнялось 14-ти. На втором — 3-м.
К сожалению, это не первая моя работа, которую постигла участь долгостроя. Выставочный зал на улице Максима Горького тоже никак не обретёт законченный вид.
— Архитектор, который проектирует церкви, должен быть религиозным человеком?
— Каждый человек религиозен, только один верует в Бога, а другой в коммунизм.
— А вы?
— Скорее, в Бога. В 1972 году мой шестимесячный сын попал в больницу. Он был между жизнью и смертью. Жена через окно показала мне его. Помню, ручки Коли висели как плети. И вдруг у меня, в принципе светского человека, возникло желание обратиться к Богу.
В Алма-Ате, где я родился и жил до 1976 года, есть храм святого Николая Угодника. Я пошел туда и поставил свечку. И обрел непоколебимую уверенность в том, что должен забрать сына домой. Врачи препятствовали, но я увез Колю из больницы под расписку. Дома он начал есть и постепенно выздоровел.
С тех пор я считаю, что Бог спас моего сына. И церковь Петра и Павла — это моральный долг, который я должен отдать Творцу.
К слову, храм святого Николая Угодника был вторично открыт в 1943 году. Тогда, в Великую Отечественную войну, решалась судьба страны. Даже Сталина проняло. Он разрешил открывать заколоченные церкви. Старые люди говорят, что страну у фашистов отмолили наши матери.
Я согласен с академиком Лихачевым, отвергающим знаменитую формулу Маркса: «Бытие определяет сознание». Нет, наоборот, сознание определяет бытие.»
Если в Пензе будет много храмов, если священник станет желанным гостем в каждой семье, вот увидите, тогда и жизнь переменится к лучшему.
Игорь Иванов.
