Непринцев Юрий
Непринцев Юрий Михайлович (1909-1996) — русский советский художник, график, педагог. Родом из Грузии. Учился в Ленинградском художественном институте им. Репина у А.С.Наумова, В.А.Серова, И.И.Бродского. В аспирантуре — у Френца, Иогансона.
«ОТДЫХ ПОСЛЕ БОЯ»
Судьба этой картины Юрия Непринцева неразрывно связана с поэмой Александра Твардовского «Василий Теркин». Сначала она так и называлась — «Василий Теркин», и только потом Непринцев предпочел название «Отдых после боя»,— видимо, потому, что все-таки создал ие прямую иллюстрацию, а как бы вариацию, живописную реплику на тему Твардовского. И тем не менее вряд ли мы ошибемся, если приведем строки поэмы, подсказавшие Непринцеву пусть не общий замысел — по крайней мере композицию его картины. Вот они:
Привалясь к стволу сосны,
Не щадя махорки,
На войне насчет войны
Вел беседу Теркин…
Отдых после боя.
Правда, рассказчик у Непринцева не опирается о сосну и не курит, а только собирается закурить. Главное здесь — другое: атмосфера рассудительно-лукавой беседы бывалого бойца, мужика простого, смекалистого, пожалуй, себе на уме, зато душевного, знающего, что превосходит своих собеседников, во всяком случае, большинство из них в понимании жизни, но знающего также и то, что поровну — по-братски — делит с ними и жизнь, и смерть, а потому это самое превосходство не имеет сейчас большого значения. И вот атмосферу солдатского братства, которой пропитана мудрая поэма Твардовского, Непринцев и старался средствами живописи передать прежде всего.
«Как и почему я выбрал эту тему? — вспоминал Непринцев.— Пожалуй, нельзя сказать, что я ее выбрал. Она родилась из самой жизни, из всего пережитого, перечувствованного, наблюденного за военные годы, из многих фронтовых встреч, из разных событий, свидетелем или участником которых я был». Как-то на фронте он слышал в землянке солдат, читавших отрывки из «Теркина», но тогда не возникло и мысли о картине. Замысел оформился только после войны. В 1949 году началась подготовительная работа.
«Отдых после боя» — вершинное достижение Юрия Михайловича Непринцева. И нелегким выдался путь к этой вершине…
Солиданость. 1975 год.
Непринцев родился в 1909 году в Тифлисе в семье архитектора. Юношей несколько раз проваливался на экзаменах в Академию художеств, а между тем занимался в частной студии В. Е. Савинского, ученика П. П. Чистякова, где прикоснулся к академической традиции с ее культурой рисунка и культом большой картины. В свидетельстве, которое
Савинский выдал Непринцеву, окончившему курс в его студии, говорилось: «Учился под моим руководством живописи и рисованию и выявил большие успехи в этом деле». В 1934 году Непринцева наконец приняли в Академию. И там академическая традиция в лице его наставника И. И. Бродского сохранила над ним свою власть. Очевидец рассказывал, что «Исаак Израилевич выделял из своих учеников двух — Сашу Лактионова и Юру Непринцева как творчески более зрелых и уже достаточно подготовленных. Он верил в них и гордился ими. И интересно, что к ним он был наиболее требователен».
Как самостоятельный художник Непринцев всерьез начал работать в середине 30-х годов. Однако как раз тогда возобладавший стиль официальной и парадной живописи продиктовал Непринцеву (да и многим в его поколении) собственные законы, и в результате Даровитый художник сделался автором нескольких больших картин, в которых сегодня мы видим главным образом документы эпохи.
Трамвай пришёл на фронт.
Потом началась война, Непринцев много работал как военный художник, его акварели и рисунки блокадного Ленинграда, вид руин Петергофа, портреты балтийских моряков, летчиков, пехотинцев, снайперов после тех парадных картин прежде всего обладали силой достоверного свидетельства, а достоверность сама по себе обладала художественной силой. Наверное, можно сказать, что в годы войны искусство Непринцева впервые столкнулось с подлинной жизнью. И конечно, пройдя великую школу народной беды и народного подвига, оно уже не могло оставаться таким, каким было прежде.
Каждый художник должен уметь дождаться, когда настанет время главных свершений, и уметь не упустить его, когда оно придет. Время Непринцева пришло в конце 40-х годо». Замысел «Отдыха после боя» потребовал от него раздумий, большого труда, скрытого от постороннего взгляда. Только сам художник мог бы рассказать, сколько вариантов картины было опробовано и отвергнуто им. «Хотелось,— говорил Непринцев,— дать в картине все так же просто, как в жизни, и вместе с тем так же сложно по разнообразию психологического состояния людей».
Для «Отдыха после боя» Непринцеву позировали бывшие фронтовики. Отсюда — правдивость типажей картины. Непринцев написал их в минуту веселья — нервной разрядки после нечеловеческого напряжения боя, и, посмотрите,— одни улыбаются, другие смеются, третьи — и вовсе заходятся от хохота, каждый — в согласии со своим характером, прямо как живые. А рассказчик с хитроватой улыбкой ведет, должно быть (по Твардовскому), речь на тему, не иначе как «что такое сабантуй»…
Если мы сравним рассказчика у Непринцева с Теркиным у Твардовского, то, конечно, увидим, что художник взял только одну сторону натуры героя. У Непринцева — это лукавый балагур, взводный забавник.
Но Теркин в поэме Твардовского ведет и другую тему:
А всего иного пуще
Не прожить наверняка —
Без чего? Без правды сущей,
Правды, прямо в душу бьющей,
Да была б она погуще,
Как бы ни была горька.
Этой-то «правды сущей» о войне, то есть «всей правды», которая живет в поэме Твардовского, которую в последние годы все полней раскрывают нам литература и кино, в картине Непринцева, пожалуй, нет. Слишком уж бодро смотрятся его герои — не такими выходили солдаты из боя, слишком — как в сказке — прекрасен зимний лес,— словно и не слышал он посвиста пуль, грохота разрывов, стонов и криков умирающих. И дело тут, нам кажется, в том, что Непринцев писал свою картину для людей, нуждавшихся в отдыхе от войны,— они сверх всякой меры насмотрелись крови и разрушений наяву, чтобы созерцать их еще и на полотне художника. Решение Непринцева было гуманно и поэтому оправданно. Во всяком случае, это было сознательно принятое решение. Ведь сначала он предполагал включить в композицию медсестру, перевязывающую раненого, но потом, скрепя сердце, отказался вносить драматический диссонанс в общую мажорную тональность картины. К тому же он ведь и не претендовал, что покажет все стороны войны. Он хотел показать, что и на войне продолжалась жизнь. По крайней мере, так считали солдаты,— а кто больше них мог и имел право судить об этом? Над «Отдыхом после боя» Непринцев проработал целых три года — с 1949-го по 1951-й год. Смотреть картину на выставку приходили немало бывших фронтовиков, и один из них, В. Ильин, написал художнику: «…Картина не блещет поражающей зрителя остротой момента. В ней нет громких героев. Герой в ней — народ, простой солдат, олицетворение доблести и геройства».
В. АЛЕКСЕЕВ
