Налбандян Дмитрий
Налбандян Дмитрий Аркадьевич (1906-1993) — известный советский художник, писал портреты советской элиты, пейзажи, натюрморты. Учился в Академии художеств г. Тбилиси у Е.Е.Лансере, Е.М.Татевосяна.
15 сентября 1906 года в Тифлисе в семье преподавателя гимназии родился известный советский художник Дмитрий Аркадьевич Налбандян. Его отец был хорошо знаком с Серго Орджоникидзе, что впоследствии помогло молодому художнику утвердиться в московской художественной элите. В 1929 году Налбандян окончил Академию художеств, пройдя отличную школу у известного живописца Евгения Лансере. С 1931 года Дмитрий Аркадьевич обосновался в Москве, одно время работал в журнале «Крокодил», но постепенно приобрел известность как портретист. Его всесоюзная слава началась в конце 40-х годов — к 1953 году живописец получил две Сталинские премии и стал действительным членом Академии художеств. При Хрущеве ему было позволено свободно путешествовать за границу, а при Брежневе автор умилявшей народ картины, изображавшей генсека на Малой Земле, стал Героем Соцтруда, лауреатом Ленинской премии и народным художником СССР. Налбандян строго соответствовал классическому облику придворного живописца, не опускаясь до откровенной халтуры.
Малая Земля. Новароссийск.
Памятна персональная выставка, прошедшая пять лет назад в Государственной Третьяковкой галерее. Там было около тысячи работ: большая Лениниана, станковые картины, портреты современников, пейзажи, натюрморты, рисунки.
Всю свою творческую судьбу я был верен традициям отечественного, советского реалитического изобразительного искусства,— говорит Герой Социалистического Труда, академик живописи Д. А. Налбандян.
Старый дачный домик среди деревьев, за ним — лес. Еще лежит тяжелый, рыхлый снег во дворе и на самом краю покатой крыши, но во всем чувствуется весна. Картина лучится солнечной нежностью, будущим теплом, уютом деревенского пейзажа. Белизна снега контрастирует с охровыми тонами дома и сарайчика…
Начало весны.
По стремлению сохранить и передать живое, непосредственное, трепетное впечатление от увиденного, по светлой палитре, присутствию живого воздуха и сверкающим краскам эта картина напоминает импрессионистов. Однако «Начало весны» написал Налбандян. Сильный, уверенный, крупный мазок и поразительная духовная энергетика выдают удивительное жизнелюбие Мастера. Кажется, что картину нарисовал художник в расцвете лет, а Налбандяну было тогда 84 года…
Подписывая мне «Начало весны», Дмитрий Аркадьевич еще раз уточнил место ее написания: «Деревня Лапино, около станции Перхушково». Это в Одинцовском районе Московской области. Написал так: «На добрую память Мельниченко Владимиру Ефимовичу. 14 марта 1993 года». Через четыре месяца Налбандяна не стало…
Солнечный день.
Летний день. 1978 год.
Начало весны. 1978 год.
Я познакомился с Дмитрием Аркадьевичем в 1991 году. Побывал у него в мастерской, искренне поразился кипучей энергии, большой работоспособности старого художника. Налбандян писал ежедневно, казалось, не зная усталости, по нескольку часов. Мастерская была заполнена прекрасными пейзажами, натюрмортами, психологически тонкими портретами. Большинство из них зрители вообще не видели. Мне все это показалось настолько необычным, интересным, что сразу предложил Дмитрию Аркадьевичу выставить свои работы в Историко-культурном центре Музея В.И. Ленина, где я тогда работал. Он с благодарностью согласился: как раз тогда суетливые критики от искусства и «демократические» политики, выполняя новый идеологическии заказ, стремились опорочить выдающегося советского живописца, народного художникаСССР, академика, Героя Социалистического Труда, лауреата двух Сталинских и Ленинской премий.
Лодки на солнце.
Сирень.1975 год.
Пионы. 1978 год.
Выставку Налбандяна удалось открыть только в сентябре 1992 года… «Скромная, камерная: всего 40 полотен, но каких! — писала одна из газет. — В основном неизвестные публике пейзажи и натюрморты, лежавшие в запасниках. А «Сирень» и «Жасмин» организаторы выставки буквально сняли с мольберта. В соседних залах показывают свои работы молодые художники. Они бегали смотреть неведомого Налбандяна: колориста, лирика…».
К таким неизвестным работам художника относится и «Начало весны» — трогательная, пронзительная картина.
Позже, весной 1993 года, творчество Налбандяна было широко представлено в Манеже. На эту выставку Дмитрий Аркадьевич попросил в нашем музее два крупных своих полотна: «В.И.Ленин в Горках» (1960 год) и «В И.Ленин и A.M. Горький на Капри среди рыбаков» (1962-1965 годы).
Интересная беседа. Фрагмент.
Выступление Ленина на Красной площади в 1919 году. 1970 год. Фрагмент.
На открытии выставки он сказал, что любит и ценит свою Лениниану. Налбандян очень хорошо понимал, что нет плохих и хороших тем, а есть плохие и хорошие художники…
Владимир МЕЛЬНИЧЕНКО.
Выставка «Художник Страны Советов» Дмитрия Налбалдяна одного из важнейших хдоожникое-соцреалистов, приуроченная к 105-летию со дня его рождения, проходит в МГВЗ»Новый Манеж».
Иосиф Виссарионович Сталин. 1945 год.
Он — человек удивительной судьбы, единственный, кто удостоился написать портрет Сталина с натуры, лауреат двух Сталинских премий, но когда культ личности был разоблачен, Налбандян ничуть от этого не пострадал. При Брежневе думали о том, что пора сменить придворного живописца но выяснилось, что никто, кроме него, не способен разместить все ордена Леонида Ильича на портрете, и художник остался при Политбюро. Он скончался уже после перестройки. На выставку в этом году приходят поклонники его творчества помнящие и его последнюю прижизненную выставку в 1993-м, и юбилейные 2001-го и 2006 года — мало кто из столпов соцреализма выставляется столь регулярно. Работы его невероятно популярны у коллекционеров, как российских, так и зарубежных.
Причем его успех нельзя свести ни к чистой эстетике, ни к чистой этике. Нельзя назвать его работы шедеврами живописи, они не обладают яркой индивидуальностью — но, по сути, эта «стертая манера» отмеченная искусствоведом Екатериной Деготь, и была именно тем, что необходимо было советской власти. Тогда была и техническая нужда в среднем уровне живописи — так как в массы произведение шло через репродукцию в журналах, и живописные изыски были бы неминуемо утеряны в тираже. И идеологическая необходимостъ в «стертой манере» также была — основным посланием этих картин являлись сюжеты, идеальные образы «советского» они должны были быть как будто бы рожденными из реальности, всенародными, общими, а индивидуальная живописная манера придала бы картинкам статус частного мнения, которое может быть и оспорено. Не «я так вижу’,’ а «так и есть, товарищи».
Сборщица винограда Галстян Астик.
Ромащки в вазе. 1974 год.
Осенний день. 1979 год.
Подмосковье. Село Успенское.
Эта же усредненная манера распространялась у Налбандяна и на неофициальные, лирические жанры — пейзажи, натюрморты, портреты простых людей. Такая однородность создает интересный эффект — солнце светит абсолютно одинаково ликующе на лысую по весне подмосковную рощицу и на экзотический вид индийской столицы, на греческого рыбака и армянского мальчишку. Будто бы уже существует единое всемирное пространство победившего коммунизма, и все люди — братья. Часто критики пытаются отметить эту часть творчества художника как то, чем нынче на экспозициях пытаются заслонить его сотрудничество с тоталитарным режимом.
Бахчисарай.
Натюрморт с абрикосами.
Материнство. (Индия) 1969 год.
Но дело в том, что сам художник, по словам знавших его людей, действительно не разделял творчество на «официальное» и»для себя? В поездках вставал на рассвете, брал этюдник и шел писать. Получал удовольствие от жизни, писал все красивое — женщин, природу. Налбандян фанатично любил живопись — на столе в его мастерской лежали альбомы Тициана, Веласкеса, Эль Греко. Он мог говорить о них часами, показывать тонкости и секреты их работ. Но он нигагда не говорил о своем отношении к власти, к которой был так близок. Никогда не отказывался от поручений написать тот или иной сюжет, и там, где другой испугался бы, он верил, что справится, и не сомневался в успехе. Рефлексия была ему чужда. Взять хотя бы работу «Сталин, Ворошилов и Киров на Беломорско-Балтийском канале» — сначала с ними стоял товарищ Ягода, но по исчезновении товарища как такового Налбандян записал и его изображение. А работа «Маяковский в Грузии» 1977 -1979 годов была написана им именно для себя.
Директор музея-мастерской Д. Налбандяна Г. Зайкина у картины «Маяковский в Грузии».
Но при этом поэт предстает пламенным проповедником коммунизма среди грузинских земледельцев, то есть так же, как и герои официальных картин. Налбандян действительно так видел, и в 1980-е так же писал многофигурные картины на сюжеты вроде посещения Лениным и Крупской крестьян в деревне. Он «любил все красивое, а новое время не давало ему нужного величия и торжественности.
История жизни и творчества Дмитрия Налбандяна напоминает мне британский фильм «О, счастливчик!», который удивительным образом попал в советский прокат. Сюжет циничный — главный герой держит в голове только стремление к материальному успеху и собственному возвышению и, постоянно попадая в смертельно опасные ситуации, выходит из каждой из них на высшую ступеньку благосостояния. В момент, кода он забывает о собственном благополучии и выгораживает босса, он попадает в тюрьму. Там он проникается идеями Маркса и Ленина и выходит на свободу, желая помочь всем обездоленным. С этого момента начинается обратное движение его судьбы, в глубину несчастий. Разрешение история получает в том, что он становится звездой кино. Будучи актером, он не должен делать жизненного выбора, но проживает в работе тот путь, который задан режиссером. Налбандян не был ни подлецом, оправдывающим режим, ни борцом за справедливость, он, судя по всему, прожил свою счастливую жизнь целиком «в искусстве», опасные крайности в виде цинизма и идеализма прошли мимо него.
Дмитрий Налбандян называл себя «летописцем истории», но в наши дни его работу можно было бы назвать точнее -имиджмейкер. Шостакович в воспоминаниях язвительно описывал торжество Налбандяна: «Сталин расстрелял несколько художников. Их сначала вызывали в Кремль, чтобы увековечили вождя и учителя. И, как видно, не угодили они вождю. Сталин хотел быть высоким. Ручки чтоб одинаковые. Всех перехитрил художник Налбандян. На его портрете Сталин, сложив руки где-то в районе живота, идет прямо на зрителя. Ракурс взят снизу. При таком ракурсе даже лилипут покажется великаном. Налбандян последовал совету Маяковского: художник должен смотреть на модель, как утка на балкон. Вот с этой позиции утки Налбандян и написал портрет Сталина Сталин остался очень доволен. Репродукции портрета висели во всех учреждениях. Даже в парикмахерских и в банях. А Налбандян на деньги, полученные за портрет, построил роскошную дачу под Москвой, огромную, с куполами. Ее один мой ученик остроумно назвал «Спасом на Усах». Налбандян выполнял свою задачу по созданию образа власти безупречно, талантливо, с огоньком: на работе «В Кремле, 24 мая 1945 года», представленной сейчас на выставке в «Новом Манеже? Сталин идет вниз по лестнице с красным ковром, с той же точки зрения, что и в упомянутом портрете. Число людей, идущих за ним, кажется бесконечным, тон первого плана теплый, даже горячий, за дверью вверху, из которой они все выходят, — нежно-небесный фон. Бог спускается к людям с небес. С балконов рукоплещут восторженные люди, паря в золотом сиянии, будто ангелы на картинах итальянского Ренессанса вокруг Христа. Все свидетели события ликуют, и зрителю, замыкающему круг присутствующих по эту сторону картин, остается только поддержать остальных.
Причем работа Налбандяна в качестве имиджмейкера столь сильна что и сегодняшняя публика воспринимает это не в качестве летописи, а как нечто применимое к сегодняшней жизни. Конечно, среди посетителей выставки попадаются люди неадекватные, кричащие, что Сталин, Иван Грооный и Николай II — спасители России, а губители ее — Маркс и Ленин, смешивая историю в безумный винегрет. Но коллекционеров-то никак нельзя обвинить в приверженности сталинизму и оправдании кровавых репрессий. Просто они либо интуитивно, либо сознательно понимают, что «стертый стиль» Налбандяна и других художников, работавших в том же направлении, — нечто совершенно уникальное, не имеющее аналогов явление в мировом искусстве, так же, как иконы и русский авангард. И поэтому будет отличной инвестицией. Было бы странно, если бы человек, желающий выгодно вложить деныи в искусство, вдруг отказался бы от такой возможности из-за сострадажя к погибшим в лагерях.
А основная часть публики тоже далека от политики, в основном это люди взрослые, и выставка вызывает у них живое сочувствие. Незнакомые ранее зрители охотно вступают друг с другом в диалоги, и если прислушаться, то можно узнать, что советские времена были прекрасны, «ведь тогда можно было получить трек-комнатную квартиру, а теперь даже машину не купишь» Неудачники, погибшие в лагерях, этих людей не волнуют, как собственно, и живопись.
Тут можно было бы сказать, что Налбандян — абсолютно современный человек, ведь тоже стремился к успеху и не думал о тех, кого притесняют. По данным Института сравнительных социальных исследований, на оси противоположностей «самоутверждение — забота о других людях» европейские страны ставят на первое место «заботу» а россияне ближе всего к «самоутверждению» опережает нас только Румыния. Но и по статистке этот очень средний россиянин не совпадает с фигурой Налбандяна — для условного жителя нашей страны на первом место -«безопасность; а вот «гедонизм» почти не котируется. И Налбандян действительно счастливчик, который был настолько упоен своим жизнелюбием, что не думал о рисках, связанных с близостью к власти, избежал страданий о других и сам не был расстрелян. А средний россиянин — по жизни несчастен, и готов бы простить лагеря за трехкомнатную квартиру для себя, да только пока не расстреливают, а квартиру точно не дадут.
Диана МАЧУЛИНА
