Теребенев Иван
Среди художников, чье творчество было вдохновлено Отечественной войной 1812 года, одним из первых необходимо назвать Ивана Ивановича Теребенева. (1780-1815)
Сыну скульптора-орнаменталиста с рождения предназначалось продолжать ремесло отца. В шесть лет он был отдан в Воспитательное училище при Академии художеств, где с первых же дней выделился среди учеников своим трудолюбием и одаренностью. Он проявил интерес и склонность к живописи, но академическое руководство определило его в скульптурный класс, где учеников было недостаточно — решение, характерное для казенной и официальной обстановки в Академии. Разносторонность дарования позволила молодому художнику успешно проявить себя и в скульптуре: в 1800 году Теребенев закончил обучение с золотой м-далью, полученной за исполнение рельефа «Полтавскаz битва» на постаменте памятника Петру I скульптора Б.. К. Растрелли перед Михайловским замком в Петербурге.
Ретирада французской конницы, которая съела своих лошадей в России.
Медаль позволяла остаться при Академии и рассчитывать на заграничную поездку и последующее профессорство, но Теребенев, человек с молодости независимый и самостоятельный, не терпевший тех, кто занят «ловлей рублей, крестов и чинов», предпочел неуверенное положение свободного художника, живущего уроками и частными заказами. В 1805 году он покинул Петербург, переехав в Тверь. Вероятно, этот шаг объяснялся интересом к русским древностям, национальному искусству и его истокам; интересом, ранее приведшим Теребенева в основанное сыном А. Н. Радищева «Вольное общество любителей словесности, наук и художеств», куда входили и друзья художника — поэты И. П. Пини и Д. И. Языков, филолог А. Ф. Востоков, скульптор И. П. Мартос. В Твери молодой художник преподавал рисование в гимназии, работал над эскизами к картинам «Наталья — боярская дочь» и «Бедная Лиза», занимался поисками «редкостей к отечественной истории относящихся» и тревожился о том, что его знания и способности скульптора не находят применения в провинции. Да и сама провинциальная среда, необразованная, серая, равнодушная к прошлому и настоящему, разочаровала Теребенева, и скоро он вернулся в Петербург.
В столице Теребенев вновь обратился к ремеслу скульптора: среди его работ горельефные фигуры гениев для рафаэлевских лоджий Эрмитажа (не сохранившиеся до нашего времени), рельефы для дома, выстроенного архитектором Луиджи Руска для купца Ф. Ильина на Фонтанке — на протяженном фризе скульптор представил сцены поклонения Гермесу и встречу Аполлона и Афродиты. С заданием начинающий мастер справился столь успешно, что Руска, занятый перестройкой Аничкова дворца, пригласил его выполнить несколько рельефов для Белоколонного зала и Голубой гостиной. Сцены из истории Александра Македонского, а также «Суд Париса» и «Рождение Амура» демонстрируют свободное владение композицией и смелыми ракурсами — Теребенев становится зрелым мастером, готовым приступить к своей важнейшей скульптурной работе — лепным украшениям фасадов петербургского Адмиралтейства.
Для оформления Адмиралтейства, одного из лучших созданий русской архитектуры, привлечены были виднейшие мастера монументально-декоративного искусства: Теребенев работал совместно со скульпторами Ф. Ф. Щедриным,
В. И. Демут-Малиновским, С. С. Пименовым. Строитель Адмиралтейства А. Д. Захаров не просто предусмотрел скульптуру в убранстве главного своего произведения: он тщательнейшим образом продумал всю тематику изображений и даже материалы, из которых их предстояло выполнить. Свою программу для декоративной скульптуры Адмиралтейства, отмеченную четкой логикой сюжетного развития и пластического решения, Захаров успел окончательно изложить всего за четыре дня до своей смерти в августе 1811 года; надзор за строгим исполнением замысла архитектора приняла на себя Академия художеств. Теребеневу принадлежат центральный горельеф «Восстановление флота в России», барельефы четырех фронтонов двенадцатиколонных портиков, членящих длинные фасады Адмиралтейства, и фигуры летящих Слав над главными воротами и арками боковых невских павильонов. Исполненные с великолепным мастерством, благородством и тонким чувством ансамбля, они доставили скульптору заслуженную известность.
Но подлинную славу Теребеневу принесла графика — сатирические листы и политические карикатуры на темы Отечественной войны 1812 года. Вторжение наполеоновских войск «пробудило, — по словам В. Г. Белинского, — дремавшие силы России и заставило ее увидеть в себе силы и средства, которые она дотоле сама в себе не подозревала». По многочисленным летучим листам того времени, автором большинства которых был Теребенев, можно воссоздать историю Отечественной войны. Подхватив традицию европейской политической сатиры, многие из них в свою очередь послужили образцами для английских антинаполеоновских карикатур. Однако главная их черта — близость к народной картинке — и в образном и цветовом решении, и в сочетании изображения и текста, автором которого был сам художник, вспомнивший свои стихотворные опыты времен «Вольного общества любителей словесности, наук и художеств». Эта близость к фольклору, продолжение традиций русского народного лубка, живость рисунка, передающего напряженное динамическое действие, умение выбрать острую драматическую ситуацию, служащую темой карикатуры, отличают самые удачные листы Теребенева. «Крушение всемирной монархии» показывает распадающуюся наполеоновскую империю; «Русский Сцевола» восхищает неустрашимостью и мужеством русского крестьянина; «Французский вороний суп», «Ретирада французской конницы, которая съела своих лошадей в России» повествуют о перипетиях замерзшей и растерянной армии, слывшей непобедимой, — здесь широчайший диапазон настроений и оценок — гнев, ненависть, издевка, смех. Лучшие и известнейшие карикатуры времен Отечественной войны, большая часть из которых принадлежала самому Теребеневу, вошли в подготовленную им к изданию азбуку «Подарок детям в память 1812 года», увидевшую свет уже после смерти художника.
Все графическое наследие Теребенева, отличающееся высокой художественностью и вкусом, возникло в течение всего нескольких лет — досадно ранняя смерть прервала его работу. Однако созданного оказалось достаточно, чтобы обеспечить Ивану Теребеневу почетное место в истории русского искусства. Пророческими оказались слова поэта А. Измайлова о том, что карикатуры Теребенева, эти «остроумные и единственные в своем роде произведения, дойдут, без сомнения, до потомков наших вместе с незабвенными происшествиями последней войны с Наполеоном».
Н.БОРИСОВСКАЯ