ЗАПИСКИ О ХУДОЖНИКАХ

Хотя Владимир Перетокин (1945-1995) мой двоюродный брат, познакомиться с ним как с художником мне довелось лишь в последние годы его короткой жизни во время подготовки к изданию моего сборника «Звездный путь. Энциклопедия мудрости». Нелегко мне было найти нужного художника: не так уж много среди рисовальщиков настоящих мастеров кисти, умеющих до тончайших деталей, до ниточки, до пушинки вырисовывать фактуру. Но и среди мастеров такого класса не так уж много умеющих вдохнуть божественное содержание в, казалось бы, такие же, как у других художников, краски и линии. В своем брате я нашел художника-философа именно такого уровня. Владимир Перетокин вошел в наш мир сразу после того, как отгремели залпы Великой Отечественной. Его отец, военный летчик, погиб в конце войны, не успев увидеть новорожденного, и в далеком уже сорок восьмом году мне довелось кормить с ложечки манной кашей сына моей любимой тети. Ровно через двадцать лет Володя окончил авиационный факультет Воронежского политехнического института и по распределению попал в ядерный центр в Челябинске. В семьдесят пятом вернулся в родной Воронеж и на крохотном дачном участке своей матери построил новый дом из подручных материалов, удивившии всех соседей: для его облицовки использовались отслужившие свой срок кинескопы из числа неликвидов или даже с пригородной свалки.

 В нем всегда была заметна жилка завзятого мастера-умельца, изобретателя и даже фантаста. Последнее качество ярче всего проявилось в его живописи, когда он взялся за художественное оформление нашей книги «Звездный путь».

В последних его работах открываются миры и пространства, которые, как принято считать, привлекают внимание лишь провидцев и философов. Их структура, однако, не так уж сложна и понятна всем, а образы его созвучны нашим переживаниям и настроениям.                                                                                                              Небесные полёты. Если в работе «Небесные полеты» он трактует пространство как некую энергетическую, почти осязаемую структуру, впрочем, населенную существами из мифов и апокрифов,

Одухотворение.

то в его «Одухотворении» возникает материя, вслед за ней человек во плоти, а верхний мир передает ему некую эфемерно-светящуюся субстанцию, носитель духовного начала. Верхний мир или план выполнен в духе русских традиций, его силуэты оживлены светящимися линиями и звездами, нимбами и восходящим светом зари. Что такое мир богов? Кто они, сами боги, — феномен космического ранга или герои фольклора, пришедшие из глубины тысячелетий? Нет более трудного вопроса, тем более что во все времена были свидетельства о контактах с этим необыкновенным миром, равно как и полное отрицание его частью смертных — порой довольно значительной.

Голгофа.

К пониманию этой проблемы и вопросов, с ней связанных, нас приобщает небольшой картон «Голгофа», в центре его -образ Христа. Сын человеческий и одновременно сын Божий несет на плече собственный крест. Кратковременным было его пребывание на земле, отсюда он отправился в вечность. Напротив, корыстолюбцы-саддукеи и враги его фарисеи свили свои прочные гнезда на планете, но им нечего передать грядущему, и если кисть художника отмечает их, то лишь с одной целью, в одних красках, и они предстают, как тени зла, с которым вечно борется добро.

Фанатизм.

У человека свобода воли, эту свободу поступков подарил ему Господь. И сам человек выбирает свой путь — прижизненный и тем самым и посмертный. Не о том ли картина художника с почти лобовым названием «Фанатизм»? Казалось бы, свобода воли указывает путь, свободный от всякого самодовлеющего фанатизма, который может завладеть человеческой душой. Вера светла, фанатизм темен, недаром главные фанатики вроде Гитлера пришли к безверию в силы добра и всех небесных заповедей. Тьма эта не пропускает света, она плотна, как кокон, она изолирует не только от света небесного, но и от мира сего: и вот историки с удивлением обнаруживают, как в рейхе искали гигантскую пустоту внутри нашей Земли, даже запускали ракеты в зенит с тем, чтобы они по прямой, никуда не сворачивая в пути, приземлились в Австралии. И это в стране, где в то самое время жили и работали такие талантливые физики, как Гейзенберг. Само небо фанатики рейха помещали под землей, внутри ее, даже Луну и звезды упрятали они туда же заодно с Млечным путем, Галактикой, всеми мирами Вселенной.

Германия могла создать атомное оружие, но была разгромлена. Что-то помешало ей наладить свою атомную кузницу. Что именно? Не надо закрывать глаза на то, что силы выше человеческих управляют миром, однако с помощью тех же людей. Хотя порой и совершенно необнаружимо, тем более для слепцов. Зигзаги русских революций и потрясений еще не осмыслены. Россия существует вместе со своей историей во вполне реальном пространстве. Ее философы умолкли перед лицом невиданных испытаний. Пусть же кисть художника дает ответ там, где нет слов и пока нет истины.

Другой путь.

И вот этот ответ, намеченный В. Перетокиным с почти драматической силой: он в его работе «Другой путь», где зло, добро, отчаяние и надежда вместе. Этот путь — для всех. Уступит ли отчаяние место надежде? Это один из трагических планов борьбы добра и зла…

Рок.

Художник-философ всматривается в дали необозримые и, вполне возможно, намечает пером свой силуэт — в свое время, в своей земле вечной надежды. И другой образ — боюсь полностью отождествить его с автором картины «Рок». Но ведь это все же, пожалуй, он сам, с его судьбой, и непонятно лишь одно — бесстрастно ли небо и его силы, или они знают его путь до конца, и действительно к нему применима истина: Бог призывает к себе лучших.

Зеркало желаний.

Посмотрим в «Зеркало желаний». Это вполне перетокинское зеркало. И выразить его особенность можно, пожалуй, лишь стихами:

Не видим Бога мы в упор,

Пока не разлетится Зеркало желаний! …

Мы сами в зазеркалье перейдем,

Когда потухнет в нас пожар земных исканий.

Борис Минин.