Тюреньков Олег
Олег Тюреньков многому учился и много где работал. Но нашел
себя он, только соорудив однажды гончарный круг…
Истоки
Олег плохо помнит свое детство, а правдивее будет сказать,
не любит о нем говорить. Совсем не потому, что оно было
трудным или серым. Нет, вырос Олег в благополучной и полной
семье. Родители — большие труженики, воспитали троих
сыновей. Такое его прохладное отношение к детству и
отрочеству Олег объясняет просто. Осознание себя как
творческой личности началось у него много позже. А пока
парень был как все. Получил аттестат о среднем образовании,
поступил в престижный по тогдашним понятиям институт.
Закончив автодорожный, даже пытался работать по
специальности. Так бы, наверное, и шло по накатанному, не
окажись Олег уже зрелым мужчиной на далекой и прекрасной
камчатской земле.
Краешек земли, как принято называть Камчатку, поразил Олега
яркостью красок, просто уникальной природной гармонией.
Дымящиеся сопки, горячие термальные источники, полноводные,
изобилующие рыбой реки, почти ручные лесные обитатели. Глядя
на необъятную ширь океана и голубую бездонность небосвода,
казалось, что эта полоска земли — отправная точка во
Вселенную. Подними руки — и взметнешь над обыденностью и
бренностью жизни. Человек высок в своих помыслах и талантлив
отрождения. Такое убеждение Олег тоже вынес из своего
пребывания на далеком полуострове.
Поиски себя
На большую землю, а точнее, в Тольятти Олег Тюреньков
вернулся совершенно другим человеком. В мозгу просто роились
творческие планы, но для себя он пока не мог определить, с
чего начать. Автомобильная столица представляла большие
перспективы для людей различных профессий и наклонностей.
Но, так или иначе, доминантой города был остается и сейчас
завод и все связанное с ним. Туда и направил свои стопы
Тюреньков. Полностью проигнорировав инженерное образование,
он в вазовском отделе кадров попросился в дизайнерский цех.
Первое время Олег старался себя уговаривать, что, мол,
привыкну, все получится. Аутотренинг помогал мало. Сознание
шло на конфликт с душой, а она не хотела принимать ни новую
работу, ни строгий распорядок дня. Не его это дело — и
ничего здесь не попишешь!
Олег и в школе любил помарать бумагу, понемногу рисовал для
себя и в более зрелом возрасте. Из камчатского путешествия
он привёз целый альбом корандашных набросков. Его работы
всегда отличались неким критическим, можно даже сказать,
карикатуристическим взглядом на окружающий мир. Олег во всем
умел найти смешную изюминку, подсмотреть никем не замеченный
пассаж. Друзья иногда обижались на безобидные шаржи, но
потом непременно просили подарить рисунок. Редакция
городской газеты, куда Олег обратился по поводу работы, с
удовольствием воспользовалась его услугами. Газетный период
отличался каким-то удивительным подъемом. Художник много
работал. Рисунки и карикатуры шли на ура в нескольких
периодических изданиях. Олег выставлялся на местных
вернисажах, посредством интернета отправлял свои работы на
международные выставки. «Наград не получил, но был замечен»,
— любит повторять Олег. Из организационного комитета одного
из зарубежных конкурсов Тюренькову даже выслали альбом с
наиболее интересными работами участников. В каталоге был и
его рисунок.
На свободных хлебах
Он и сегодня не может объяснить, что в одночасье подвигло
бросить, в принципе, успешное дело. «Хочу работать с
глиной», неожиданно заявил он жене. К тому времени семья
перебралась в микрорайон Жигулевское Море. В маленьком доме
вместе с матерью и братом было тесновато. Сама собою
возникла необходимость в приобретении собственного жилища.
Но Олег первым делом занялся сооружением гончарного горна.
— Что это такое, я в то время плохо себе представлял.
Пришлось покопаться в специальной литературе. Кое-что выудил
в интернете. Как ни странно, все получилось. Вон в том
сарайчике и стоит, — через окно еще недостроенного дома Олег
показывает на неказистое помещение в конце двора.
По словам домашних, керамиста мало заботит привычный
домашний уют. Творческая натура не терпит
закомплексованности, шаблона и оков предрассудков. Таковы и
его работы. Каждая из них — отражение сегодняшнего
мироощущения автора. Вот Икар с пронзительно тоскливым
взглядом в высокое небо. Непривычно поникшие крылья как бы
предвещают будущую трагедию. Но открыто пульсирующее сердце
на растерзанной груди словно кричит: «Я погибаю во имя вас,
жертвую свою жизнь во благо человечества». Или
интерпретированный персонаж Русалочки Андерсена.
Тюреньковская — в условиях загрязненной экологии изображена
моющейся в ванне.
И вовсе таким расслабляюще-мягким, но с
хитринкой во взгляде предстает розовый слон в заломленной
набок знаменитой кепке. То ли Ильич на заре революции, то ли
Лужков в заботах о столице. С другой полки его домашней
мастерской подмигивают коты-копилки. Каждый как бы образчик
определенного состояния души. Этот явный пессимист, другой,
напротив, весельчак, третий, выгнув спину, замер в
выжидающей позе, куда кривая выведет.
Не в погоне за славой
— Когда я бросил работу в газете, где стабильно платили
зарплату, и занялся гончарным мастерством, больше всего
переживала моя мама. «Разве этим семью прокормишь?» —
беспокоилась она, — вспоминает Олег. — Ей, человеку старшего
поколения, невозможно было понять, как это — не ходить на
службу. Да и вообще, кто за такие игрушки деньги заплатит? А
я впервые почувствовал себя по-настоящему счастливым
человеком. Наконец-то занимался любимым делом.
Быть свободным в творчестве очень важно для любого
художника. Для Олега вдвойне, поскольку, по его мнению,
слишком поздно нашел себя.
Китайский болванчик.
Он торопится, но Муза — барышня
капризная. Не приходит, когда ждешь. В последнее время
повадилась посещать керамиста во сне. «До того заводит, что
мой режим работы резко сместился на ночные часы. Вот
смотрите, сегодня «наваял». Не приемлю это слово. Глагол
«лепка» мне больше нравится. Он теплее, ведь глина —
материал живой. Кажется, ты и вовсе ни при чем, глина сама
подсказывает очертания, а ты лишь следуешь ее воле, — Олег
очень бережно взял в руки одну из целой серии еще не
обожженных смешных и милых фигурок. Маленькие человечки
будто бы кружились в удивительном танце. — Я их назвал
Любашками. Видите, как они трогательно обнимают друг друга.Нам они тоже понравились.
Но все-таки главным цензором в творчестве керамиста является его жена Лена. Она известный не только в городе, но и в стране и за
рубежом, художник-график. Ее женский взгляд, удивительное
чутье подмечают даже самые тонкие нюансы. Лена непременно
угадает, что понравится покупателям. Не удивляйтесь, Олег
творит не только для души, но и зарабатывает этим на жизнь.
В художественных салонах его работы пользуются
популярностью. Короче говоря, их покупают. Бывают (правда,
не так часто) индивидуальные заказы по оформлению интерьеров
общественных и частных зданий. Что касается некоммерческой
стороны творчества, то Тюреньков — член городской палаты
ремесел, принимал участие во многих городских выставках,
работы Олега выставлялись в областных салонах «Вавилон» и
«Художественный», их можно увидеть в московских
художественных лавках.
Нынче скульптора малых форм, как он любит себя называть,
больше волнует не столько форма, сколько содержание
творческого процесса. Решил он поэкспериментировать с
технологией. В состав глины пробует добавлять самые
различные компоненты. Показывал Олег вещички,
инкрустированные стразами и стеклом. Пытается в корне
изменить процесс обжига. Обещал вскоре показать, что из
этого получится. От души хочется пожелать удачи.
Людмила Горбунова.
