ЗАПИСКИ О ХУДОЖНИКАХ

ОЛЕВ СИЙНМАА -(1881-1948) -эстонский архитектор.
Идеи, предшествовавшие функционализму, возникли в 1920-е гг. в самом центре Европы, во Франции и Германии, и поначалу распространялись через манифесты, программы, памфлеты и журналы. Теория функционалистской архитектуры, представленная а статьях архитекторов Ле Корбюзье, Людвига Миэса ван дер Роэ, Вальтера Гропиуса и др., прежде всего отражала социальные, экономические и технические устремления того времени. Архитекторы-функционалисты провозгласили начало новой эпохи. Ханнес Майер назвал её эпохой радио, кино, электричества, звука, авиации и автомобиля. Ей должно было отвечать и новое строительное искусство. Ле Корбюзье сравнил историческую архитектуру со старой каретой, полной туберкулеза, и дал понять, что потребность в новой архитектуре столь серьезна, что промедление с решением этой проблемы может вызвать революцию.

Первой статьей, которая познакомила эстонских читателей с функционализмом, можно считать опубликованную в 1924г. во втором номере журнала «Лоо-минг» работу О. Граутоффа «В поисках нового архитектурного стиля». Наши архитекторы редко и от случая к случаю излагали в печати свою точку зрения, их отношение к новому движению, пропагандирующему машинную эстетику, было вначале осторожным. «Хорошая архитектура всегда отражала тенденции и идеалы общества, поэтому для создания хорошей архитектуры необходимо быть искренним. Но холодная откровенность и последовательность тоже никого не греют, это можно отметить в творениях Ле Корбюзье и в течениях югенд-стиля и на наших художественных выставках», — писал Э. Куузик в 1926г., выражая свое отношение к раннему функционализму. Более широкий круг эстонских читателей познакомился с теорией функционализма в книге Ханно Компуса «Современный быт», вышедшей в 1932г. Знание теории названного стиля нашими архитекторами наиболее убедительно подтверждают здания, которые начали строиться с самого начала 1930-х гг. С лучшими из них можно было познакомиться на страницах «Альманаха эстонских архитекторов» 1934 года. Но печатное слово и теория архитектуры были в Эстонии все же на втором плане. Подтверждением этого служит и точка зрения знаменитого финского архитектора А. Аалто, что бог создал бумагу для того, чтобы на ней проектировать дома.

Начиная со 2-й половины 1920-х гг. в Европе центром внимания стала проблема рационализации, экономичности и гигиеничности малого жилища. «Раньше в задачи архитектора входило создание архитектуры соборов и дворцов. Мы же направили внимание на жилой дом и столкнулись здесь со сложными проблемами — созданием нового целесообразного дома для нового общества. Мы имеем дело с международной проблемой», — писал Ле Корбюзье. Первой попыткой решить эту проблему в Эстонии можно считать конкурс типовых проектов небольших жилых домов, организованный Таллиннской городской управой. В работах, поступивших на него, чувствовались новые веяния: доминировала характерная для функционализма плоская крыша, авторы стремились к просторности и освещенности, избегали лишних дверей, проектировали встроенную мебель, шкафы, кладовки. Развитию культуры быта и созданию современного быта в Эстонии способствовала помимо журналов («Талу-найне», «Ээсти найне», «Коду» и др.) также тематическая литература: «Целесообразный и красивый быт» А. Реммеля (1932г., дополненное издание в 1937г.), «Современная меблировка» Э. Ааслава (1932) и «Современный быт» X. Компуса (1932).

Распространению новых идей культуры быта способствовали и выставки жилых домов, пользовавшиеся большим успехом. Наиболее важными из них были: выставка Вайсхоффа в Штутгарте (1927), выставки в Бреслау (Вроцлав, 1929), Стокгольме (1930), Берлине (1931) и связанные с организованными в Хельсинки Днями строительства различные экспозиции жилых домов (1932). Профессиональные журналы знакомили с представленными на выставке авангардистскими идеями. У нас появились обзоры о выставках в Стокгольме и Хельсинки. Эстонские архитекторы знакомили со своим творчеством на небольших экспозициях строительной и мебельной промышленности на Эстонских выставках-ярмарках. В 1932г. была организована самостоятельная выставка строительства и архитектуры, посвященная 10-летию Общества эстонских архитекторов. Но более широкий резонанс был все же достигнут только во 11-й половине 1930-х гг., когда состоялась выставка «Современный жилой дом». В 1939 г. Эстония уже выступила со своей экспозицией на международной выставке жилых домов в Хельсинки.

Функционализм создал новое самостоятельное строительное искусство, основным принципом которого было соответствие формы и функции. Каждый проект должен был исходить из функций, задач, которые данное сооружение или предмет должны были выполнять в дальнейшем. Отказывались от всего лишнего, исключалось все символическое, фигуральное или орнаментальное. Все движение наиболее удачно характеризует известная сентенция Миэса ван дер Роэ: «меньше — лучше» (less is more).

Для функциональной архитектуры характерна обусловленная новыми материалами (бетон, сталь) и инженерно-техническими новшествами архитектоника: большие несущие отверстия, подвесные конструкции, стройные несущие колонны, широкие и сравнительно низкие проемы, контрасты поверхностей и проемов, ленточные окна. В 1932г. Ханно Компус описывал эту новую архитектуру следующим образом: «… международное функциональное пространство считает своей заслугой современный технический комфорт и неприкрытые обнаженные конструкции, использование которых вызвано новыми материалами… Функционалисты-радикалы отвергают интимность, от стен остаются лишь необходимые несущие опоры для поддержки потолка, гигантские же стеклянные квадраты между ними уже ничего не скрывают ни для взгляда изнутри, ни снаружи. Наш дом и внешнее окружение уже не являются двумя самостоятельными мирами, они фактически единое пространство, хотя и разделенное в соответствии с функциями.»

Функционалисты своим творчеством стремились к утверждению простоты и ясности, их целью было массовое производство, промышленно изготовленные дома. Идеалом стало изобилие света, воздуха и солнца, спортивный и здоровый образ жизни. Считалось, что архитектор может своим творчеством повлиять как на физическое, так и моральное благополучие человека. И у нас Ханно Компус провозгласил призыв к здоровым жизненным привычкам: «В нашем современном жилище началась большая чистка, проветривание и выбрасывание всего лишнего, чтобы достичь ясности и трезвости… Мы устали от лелеяния сумеречных уголков своего подсознания, темных комнат, очарования смутных предчувствий, нас уже не интересует игра ими, мы широко распахиваем все окна и освещаем все углы и закоулки светочем сознания и знаний; мы любим светлое и не позволим себя ни околдовать, ни испугать темнотой… Мы не хотим больше отказываться от больших окон, которые объединяют нас с миром, солнцем, светом, воздухом, облаками, деревьями и цветами.»

Нет сомнения в том, что эстонским архитекторам международная теория функционализма была уже знакома в период ее возникновения и распространения. Но в их творчестве она интерпретировалась в соответствии с местными условиями и возможностями. Склонная к крайностям архитектура Ле Корбюзье не подходила ни к духовному складу эстонца, ни к местным климатическим условиям. Нашим новым жилищам больше подходила менее распахнутая и открытая архитектура, как, например, у французской или немецкой виллы. Особенностью эстонского функционализма является прежде всего наличие декоративных деталей — балконных ограждений, оконных решеток, карнизов, ниш и др. — даже в самых лучших образцах стиля. «Мы отвергаем фразу и орнамент,
отдавая предпочтение трезвости и простоте. И так как мы стремимся быть современными, то не превратим и это в догму для себя…», — писал X. Компус. Архитектор и критик, он относил смягченную форму местного функционализма на счет свойственного характеру эстонца стремления к гармонии. «Представляется, что нам подходит не только современность, но и романтика,» — писал он.

Одним из архитекторов-новаторов был Олев Сийнмаа (1881, Пярну —1948, Норркёпинг), спроектированные им жилые дома относятся к классике эстонского функционализма. В 1911—1914гг. О. Сийнмаа учился в Висмаре и техникуме Констанцы, после окончания которого работал в Любеке архитектором по интерьеру. 8 1921 г. он вернулся на родину и сначала служил на деревообрабатывающем и строительном предприятии Дар-мера. В 1925—1944гг. О. Сийнмаа был архитектором города Пярну.

О проникновении функтционализма в творчество О. Сийнмаа свидетельствует жилой дом в Таллинне по ул. Лауристина, 4-6. Спроектированный в 1930 г. для О. ван Юнга дом был закончен летом 1931 г.

Белое здание расположено в глубине участка, который подразделяется террасами из известняка и выложенными из плитняка дорожками, частично оно огорожено известняковой стеной с двумя металлическими воротами. Планировка сада и подбор растений были выполнены архитектором А. Соансом. Южный и западный фасады двухэтажного белого каменного здания, выходящие в сад, были просты по форме, решение же фасада выходящего на улицу, было более сложным и менее спокойным. Архитектурная и художественная узловая точка здания была расположена над главным входом, где путем сочетания цилиндрической и кубической форм достигалось геометрическое напряжение, которое дополняли кованые решетки окон с заметным влиянием арт-деко и фрагмент цоколя из грубоколотого известняка рядом с лестницей. Если декоративные решетки окон первого этажа имели защитную функцию, то выдающийся из-под земли и доходящий до лестницы фрагмент из известняка был неожиданным для функционализма приемом строительного искусства. Это было словно цитата из чего-то неархитектурного, так и остающаяся неразгаданной до конца мысль архитектора. Цитирование, ссылки или диалог всегда были свойственны хорошему художественному творчеству, помогая найти лучший вариант взаимосвязи между культурным контекстом и окружением. Оконные наличники и водосточные трубы, а также двери первого этажа у этого белого здания были окрашены в темный цвет. Балконы обрамляли белые трубы.

В планировке была сохранена система комнат, но помещения можно было трансформировать: гостиную первого этажа с помощью раздвижной двери можно было объединить со столовой и с зимним садом, расположенным на плоскость ниже. Рядом с кухней находилась посудная, из которой через проем буфета можно было подавать блюда в столовую. (Этот облегчающий труд хозяйки прием широко использовался в жилом доме. На выставке в Вайссенхофе его пропагандировали Л. Миэс ван дер Роэ, В. Гропиус, М. Броэр, X. Поэлзмг и др» Комнаты прислуги выходили во двор, сюда же выходили комната для гостей и гараж. На втором этаже находились три спальни, из которых был выход на балкон. Просторная ванная комната была оснащена ни высоком техническом уровне. В нише в форме по-луарки размещался современный «радиоуголок». В интерьер входили также встроенные шкафы и полки, но доминировала все же традиционная, из ценных пород древесины мебель.

Хотя жилой дом на ул. Лауристина был представителем «белого» функционализма, его все же нельзя назвать безличным. Благодаря декоративным деталям здание имело неповторимый архитектурный облик, который хорошо сочетался с окружающей средой. Большой потерей было уничтожение сада в 1936 г., когда эта часть участка была продана французскому лицею.

Наиболее стильны м примером функционализма можно назвать собственный жилой дом О. Сийчмаа в Пярну на ул. Калеви, 1, который был спроектирован в 1931 г., а построен в 1932—1933гг.

Это здание сложного конструктивного решения было выстроено на небольшом (158м2) угловом участке в центре города. Участок долгое время пустовал, поскольку считалось, что на такой небольшой площадч дом построить невозможно. Проектирование дома стало интересной задачей для О. Сийнмаа, пробой его мастерства, и результатом стало одно из высших достижений эстонского функционализма. Поражает чрезвычайная рациональность использования участка, мастерская увяэ-ка проекта с застройкой улицы и тонкое решение проблемы городского строительства. Архитектор отказался от двора, свободная земля использована под палисадник. Цоколь здания переходит в бетонное ограждение палисадника, которое дополняется просвечивающей металлической сеткой.

Двухэтажный белый жилой дом из кирпича и железобетона имеет динамичное пространственное членение и сверхрациональный основной план. Здание расчленено многочисленными балконами с тем, чтобы с максимальной рациональностью использовать пространство. Отсутствует задняя дверь и дверь на веранду, до м имеет только входную дверь. В подвальном этаже расположены хозяйственные и технические помещения. На первом этаже использован принцип перетекаюш.его пространства: гостиная, столовая и рабочие комнаты разделяются только шкафами и нишами. С помощью
стеклянных промежуточных стен и дверей с ними соединяется и прихожая. В гостиной было много света; легкости и простора помогала добиться и светлая цветовая гамма стен: золотисто-желтый в зоне питания, мягкий синий в рабочей зоне, бело-розовый цвет в прихожей и на лестничной площадке. Стены были оклеены финскими обоями с еле заметным рисунком под гранит, полы в жилых комнатах были покрыты дубовым паркетом, в ванной и кухне линолеумом с рисунком под гранит.

Интерьер жилых комнат дома О.Сийнмаа.

Свободной мебели в кухне не было, все необходимое оборудование начиная с гладильной доски, сидений и кончая подстилкой для собаки было вмонтировано в стену. О. Сийнмаа спроектировал для столовой кресло с плетеным сидением и наклонной спинкой. Острый угол гостиной был использован для камина, над ним помещался книжный шкаф. В своем динамичном решении пространства О. Сийнмаа исходил из функционализма (светлые тона, большие окна, короткие, до подоконника занавески, встроенная мебель, отдельные, свободно расставленные предметы мебели). Но большая часть мебели (мягкая мебель для гостиной, чайный столик, кресла, письменный стол и др.), перевезенные из старого дома в новый, представляют собой предметы, относящиеся к 1920-м гг., и имеют элементы необарокко. На втором этаже, где располагались две спальни и рабочий кабинет архитектора, все шкафы и книжные полки были встроены в стену. Покрывала на кушетках, занавески и дорожки были модной полосатой расцветки. Стены в рабочем кабинете были зелеными, в спальне, выходящей на север, ярко-желтые и в комнате хозяйки розовато-серые. Перила лестницы, ведущей наверх, на второй этаж, были решены как спинка для скамьикладовой. Как на лестничной площадке, так и в комнатах второго этажа использованы светильники в форме трубки, которые выглядели невесомыми и прекрасно «подходили для функционального интерьера.

Архитектурный облик жилого дома О. Сийнмаа был более чистым по стилю и современным, чем интерьеры. То же самое можно отметить и в жилых домах Северных стран того времени, даже в домах самих архитекторов. Всё же в жилых домах Финляндии, Швеции, Дании и Норвегии в начале 1930-х гг. использовалась и трубчатая мебель, в сочетании с прочей мебелью. В Эстонии в это время трубчатая мебель еще не производилась. А. Реммель характеризует её следующим образом: «… новое явление, которое еще не пришло а нашу мебельную промышленность, но которое все же может возникнуть. Это стальная мебель. Столы из стали и стекла, стулья из стали — они пока еще чужие для нас и кажутся холодными. Но нельзя не сказать о том, что такая мебель имеет и хорошие стороны: она прочная, её легко чистить и сидеть на стальном стуле удобно… когда садишься и при каждом движении он слегка покачивается, а когда опираешься, он мягко откидывается назад» И X. Компус добавляет: «… современная стальная трубчатая мебель как бы не имеет плоти, она не занимает и не сокращает пространство, глаз проникает сквозь эти образования из трубок, сквозь стеклянные пластины. И они сверкают и блестят, и светятся как солнце, как отражение света на поверхности воды. И они являются символами природы, хотя выглядят такими холодными и абстрактными

О. Сийнмаа не использовал в интерьерах своих домов стальную трубчатую мебель, она была чуждой его творческой натуре. Но в жилом доме на ул. Калеви у него есть несколько стульев с национальными мотивами. Национальную направленность О. Сийнмаа развивает и дальше, во второй половине 1930-х гг.: мебель во дворце Ору (1935—1936),

Комплект мебели из дворца Ору.

эстонские комнаты во дворце Кадри-орг (1938) и пляжном кафе в Пярну (1938—1939). В первые годы функционализма О. Сийнмаа варьировал в пределах принципов оформления стиля модернистскую мебель и мебель более традиционную и романтичную.

В начале 1930-х гг. О. Сийнмаа спроектировал жилой дом для семьи Пухк в Нымме. Участок был расположен на углу бульвара Вабадуэе и ул. Нурме, но проект остался неосуществленным и публикуется впервые. Этот дом имеет наиболее обширную пространственную программу из всех творений О. Сийнмаа. Для дома характерно несимметричное разделение масс, что подчеркивалоь тщательно размещенными балконами. Оформление фасадов было раз но образным, архитектор использует подчеркнуто вертикальные, горизонтальные и отдельные округлые проемы, в результате получено взвешенное геометрическое распределение поверхности. В решении плана здания есть сходные с домом на ул. Лауристина черты, например соединение столовая-гостиная-зимний сад или кухня-посудная-столовая. На втором этаже планировались более интимные помещения, спальни и детские. Между детскими спальнями — комната для игр, откуда есть выход на балкон. Предусматривалась встроенная мебель, раздвижные двери и ниши, отделенные занавесями. На третьем этаже должны были быть кладовые, комнаты для стирки и сушки белья, а также знаменная, с небольшого полукруглого балкона можно было бы спускать и поднимать флаг.

Для архитектуры жилых домов О. Сийнмаа характерна интеграция модернистской свободы и классического порядка. По собственным словам О. Сийнмаа: «… в функционализме все зависит от свободного, но хорошего распределения масс, удачной дифференциации высот, тщательно проработанных хороших деталей и мелочей, и главное — от правильного выражения целесообразности здания.» Все это, проектируя жилые дома, архитектор действительно учитывал. Но своеобразие творчеству О. Сийнмаа придает умелое учитывание конкретной ситуации при строительстве, знание места. Его жилые дома не безличны, все они имеют неповторимую, с северными признаками архитектуру. В решении плана здания, в зависимости от пожелания заказчика и его потребностей, сохранялось традиционное предмодернистское разделение жилых, служебных помещений и комнат для прислуги. Исключением в этом случае является лишь собственный жилой дом архитектора. Передовая техника того времени использовалась главным образом в таких служебных помещениях, как ванная и кухня. В оформлении интерьера и мебели О. Сийнмаа комбинировал модернистские принципы с классическими, но до чистого функционализма он не дошел. То же самое можно отметить и в творчестве других архитекторов. В эстонском строительном искусстве начала 1930-х гг. функционализм утвердился прочно и плодотворно, но в оформлении пространства новый стиль остался лишь на уровне первых попыток.

Данный обзор является первой попыткой рассмотреть оформление интерьера функционалистской архитектуры в Эстонии в начале 1930-х гг. Такие отдельные элементы интерьера названного и более позднего периода, как мебель, светильники, текстиль и прикладное искусство до сих пор исследовались лишь частично. Не рассматривалась продукция мебельной промышленности (фабрика Лютера, «Массопродукт» и др.), мало нам известно о художниках, занимавшихся интерьером (Р. Вундерлих, X. Иршик, Э. Корьюс и др.). Мы заранее благодарны всем читателям, располагающими материалами (фотографии, проекты, письменные данные), которые могли бы помочь в исследовании данной темы. Интерес представляет оформление интерьеров всех видов зданий.

ЛИЙВИ КЮННАПУ