Степанов Сергей
Выставка «Наивная история» открытая в Аптекарском приказе Государственном музее архитектуры имени А.В.Щусева — продолжение культурологического проекта «Советское наивное искусство» Издательской программы компании «Интеррос». Первым его этапом был выпуск в 2007 году одноименного роскошного альбома с репродукциями работ отечественных художников-любителей 1960-1990 годов, структурированными по довольно произвольно выбранным темам. Ну например, «Не надо плакать» (о воспитании детей), «Пусть всегда будет солнце» (оптимистичные по духу и колориту портреты граждан на свежем воздухе) или дажв «Витамины» (натюрморты с овощами и фруктами). Теперь на основе той потешной энциклопедии скроена экспозиция, представляющая сами оригиналы, в жизни оказавшиеся куда скромнее картинок на мелованных страницах. Ей предстоит долгое путешествие по российским регионам — из Москвы сразу же переместится в Красноярск и т.д.
Без названия. 1960-е годы.
Справедливости ради надо заметить, что она довольно сильно, почта надве трети, отличается от своего печатного прообраза. Один из
оставителей альбома Сергей Сафонов из столичной галереи «Ковчег»,’ теперь единолично подбирая работы для «Наивной истории» избежал
искушения механическим повтором, предъявив новую порцию творений «самобытников» если и получивимх художественное образование, то только по переписке с преподавателями Заочного народного университета искусств.
Легендарный ЗНУИ вообще стал «главным героем» выставки. Из динамиков по стенам звучат тексты методичек, читаемые актерами с хорошо
поставленными голосами, что создает эффект забытого радиожанра «Театр у микрофона» А сами вещи распределены по восьми разделам, именующимся «уроками»: «Урок 1 — Идеология» «Урок 2 — Семья; «Урок 3 -Труд» и так до «Урока 8 — Выпивание и курение, Что в любом случае подразумевает большую строгость в классификации, нежели соц-артистский концептуальный стеб книги.Хотя без натяжек опять не обошлось. Ну вот, например, на «Уроке 6 — Армия» нам показывают «Выговор» (1988) Виктора Губаноеа: офицер отчитывает зэка на фоне окна с видом на типичное тюремное здание. Этой картинке нашлось бы место, скорее, в разделе «Человек и закон» (который, кстати, был в альбоме). Или тут же висит совершенно сюрреальный карандашный рисунок «Сила любви’ (1982) Галины Клинковой: юноша и девушка прощаются друг с другом, обнимаясь руками-крыльями. Только парня отправляют не на строевую службу, а явно куда подальше, поскольку свои крылья он тянет сквозь прутья «обезьянника». Ну а почему совершенно лишенное драматического подтекста изображение тушью типичной прихожей 60-х с вешалкой и ботинками под стульчиком («Без названия» В.П.Кондраткжа) отправлено в «Урок 4 — Больница»? Ну и так далее — придирки можно множить.Но их можно и объяснить. Руководитель проекта Ирина Остаркова из буржуазного «Интерроса» к советскому примитиву (в синонимичном обозначении «наивное искусство» есть оттенок ученой снисходительности по отношению к «малым сим») относится как к потерявшейся во времени экзотике, как к чему-то дикому, но симпатичному. И разбираться с кропотливостью исследователя в этих самодеятельных забавах организаторам недосуг Или просто не хочется.
Хотя точно так же обстояло дело и при прежней власти, вроде бы холившей и лелеявшей самоучек, организовывавшей их выставки,
учредившей тот же Народный университет искусств. На самом деле официоз, очевидно, побаивался своего незаконнорожденного детища, не
признающего профессиональные (читай — идеологические) каноны, находящегося во власти бессознательного (то есть «несознательного» на
казенном новоязе), воплощающего древние ритуальные или фольклорные архетипы с индиви-дуальной прямотой. Для того чтобы побороть внешне безобидно-комичную, но чреватую внутренним взрывом наивную стихию, на многочисленных выставках и фестивалях народного творчества работы компоновались по тематическому, а не персональному принципу (как и сейчас в Аптекарском приказе), вещи создателям не возвращались, компенсация за них не выплачивалась (благодаря чему Государственный музей-заповедник «Царицыно’,’ Государственный музейно-выставочный центр «РОСИЗО» и ЗНУИ располагали гигантскими собраниями, задействованными и на нынешней выставке). Художники-любители оказались заложниками, если не рабами вскормившей их системы, которую они в свою очередь подрывали изнутри, инода не желая того.Во вступительной статье к альбому «Советское наивное искусство» Ксении Богемской, лучшего знатока примитива, его популяризатора и коллекционера, есть пассаж, который нельзя не процитировать. «Советский примитив, -пишет она, — может показаться страшным, потому что он представляет талантливых граждан великой страны как апрограммированных на один манер зомби. Но он и оптимистичен, потому что программа вьпопняется с такими вывертами и гиперболами, что отрицает себя сама».
Для сегодняшней власти творчество самодеятельных художников настолько внутренне чуждо, насколько оно казалось враждебным власти
идеологической. Так что неслучайно экспозиция в МУАРе открывается работой, не входящей в расписание разделов-урокрв. Это акварель 1960-х годов необычайно плодовитого Сергея Степанова (после его персональной выставки в галерее «Ковчег» и родилась идея всего «наивного» проекта «Интерроса»). В клетке -павлин. Внизу — подпись (кстати, симбиоз изображения и текста — любопытная тема при серьезном и профессиональном анализе примитива): «Товарищи! Посетите звериниц» (sic!). Вот устроители проекта и относятся к своим персонажам как к «деткам в клетке» своеобычным архаичным павлинам, насельникам советского зверинца.Что сказывается на самой выставка В качестве дизайнеров для нее пригласили архитектора Юрия Аввакумова и художника Алену Кирцову, очень модных и востребованных в сфере дизайна экспозиций (что ж, Интеррос» платит). В итоге лабиринтообразные, чересчур затейливые выгородки посреди белого сводчатого зала старинного Аптекарского приказа оказались украшена на манер обоев борделя средней руки в начале прошлого века синий фон, серебряные вертикальные полосы. «Самобытникам, творившим в коммуналках, деревенских избах, а то и в психушках, такое «благолепие» и не силюсь. Для них столь нечувствительная к грубому материалу оформительская «красотища» показалась бы сном — не то чудесным, не то страшным.
Кстати, о снах. Многие исследователи примитива (и не топью советского) оворят об онейрической природе его эстетики. Мол, все творчество «примитивов» — воплощенные грезы, даже если в них досконально переданы фрагменты реальности. Но еще о. Павел Флоренский в «Иконостасе» утверждал: «Художество есть оплотневшее сновидение! В наивном искусстве разум в самом деле спит убаюканный учителями-методистами из ЗНУИ. Но он рождает не чудовищ из зверища, а пронзительные шедевры. Равные иногда состоятельному профессиональному «художеству’.’ На выставке «Наивная история» таковые есть. Учитесь видеть.
Александр Панов.
