Стелиос Аркадио
Стеларк (Стелиос Аркадио) (1946) — австралийский художник.
Наука как предчувствие» на «Винзаводе»
В Центре современного искусства «Винзавод» проходит первый Международный научно-популярный фестиваль «ScienobArtFest» организованный Калининградским филиалом ГЦСИ при поддержке Фонда некоммерческих программ Дмитрия Зимина «Династия» и проекта «Сноб».Ученые в фестивале участвуют в академическом формате. Это и лекции виднейших отечественных специалистов в области генетики, работы мозга и новых форм материи во Вселенной. И явно необходимый после такой овердозы специальной информации «круглый стол». «Научные фальсификации и общественные психозы, связанные с наукой» в ходе которого все объяснили про клонирование, озоновые дыры, глобальное потепление и адронный коллайдер.
Протезированная голова. 2009 год.
Что же до искусства, то оно на открывшейся на «Винзаводе» представительной международной выставке «Наука как предчувствие» предстает в обпикв, в котором его не сразу узнает даже самый искушенный отечественный ценитель contemporary art. Ее куратор Дмитрий Булатов собрал настоящих звезд почти неведомого в России нового направления — «Science Art», представители которого занимаются чем-то на грани искусства и настоящих научных опытов, цель которых — уже не отображать, воспроизводитъ, анализировать или даже проектировать реальность, а на самом деле вторгаться в ее законы и, как о том мечтали все авангардисты, действительно создавать новые формы жизни,
пусть и искусственной. Экспозиция в «Цехе Белого» напоминает некий фантастический зоопарк, в разнообразных вольерах, аквариумах и
террариумах которого обитают самые новые формы жизни — виртуальной
или кибернетической. В самом большом вольере величаво и осторожно парят между полом и потолком, безо всяких тросов и веревок, три больших белых куба. «Геометрические бабочки» — так назвал свои создания американо-канадский художник Николас Pивз — не какие-нибудь несмышленые надувные шары квадратной формы, а по-своему разумные формы. Это -оснащенные бортовыми компьютерами и датчиками движения роботы, умеющие самостоятельно ориентироваться в пространстве и, по крайней мере, не налетать друг на дуга и на стены. И даже синий свет; очень красиво подсвечивающий белые кубы, нужен этим «бабенкам» как ориентир — они умеют распознавать его. Вообще-то Ривз вдохновлялся проектами российских архитекторов-конструктивистов (в частности, идеями Георгия Крутикова), мечтавших о летающих городах, которые призваны были решить проблему перенаселения Земли. Но в его «Бабенках» легче увидеть не столько новую обитель человечества сколько новых обитателей воздушного пространства эксплуатировать эти грациозные, хрупкие и величавые создания с какими-либо утилитарными целям кажется столь же варварским, как, скажем, использовать в качестве тягловой силы лебедей.
Куда более близкими человеку кажутся разместившиеся в соседнем загончике роботы француза Поля Граньона. Нет, в облике этих катающихся по полу механизмов нет ничего антропоморфного — но вот программы, заложенные в них, заставляют их вести себя поистине «слишком по-человечески». Единственное назначение двух разнополых роботов — это совокупиться с партнером, но, как выясняется, у мшимн это происходит ничуть не легче, чем у самых трепетных и щепетильных людей. Роботы то в упор не замечают друг друга, то, чуть потеревшись друг о друга, разбегаются, а после особо неудачнле попыток то дама то кавалер обижежо скрываются в «норкв» и, видимо, изживают там свою депрессию.
Еще одно создание наблюдает за любовными маневрами со стола спуститься оно не может, но реагирует на все происходящее крайне нервно. Фантастически смешной и очень убедительно сделанный проект Граньона тем не менее заставляет заподозрить, что в науку многие художники приходят с какими-то подрывными целями, а именно: высмеять подобающую ученым серьезность, веру в прогресс и целесообразность их исследований. Ибо что может быть более абсурдным с точки зрения науки, чем роботы, повторяющие все самые
интимные проблемы человеческого поведения?
Впрочем, среди участников выставки есть и художники, относящиеся к своим исследованиям столь серьезно, что, как настоящие безумные
ученые, готовы ставить опыты на самих себе. Такова например, главная «звезда» выставки -шестидесятипятилетний австралиец Стеларк, еще с 1970-х годов бесстрашно иоследующий собственное тело. Начинал он с довольно-таки минималистских, несмотря на свою жестокость, акций, например, показывал в качестве видеоарта съемки, сделанные внутри его собственного тела в процессе гастроскопии. А потом перешел к настоящему хайтэк-арту: одной из самых его известных вещей стала присоединенная к телу механическая третья рука управляемая, как протез, непосредственно мозговыми импульсами. На выставке в Москве Стеларк представлен интерактивной инсталляцией «Протезированная гопова» -существующая на экране гигантская компьютерная копия головы художника умеет самостоятельно общаться со зрителями и отвечает на введенные при помощи клавиатуры вопросы. Вести настоящий философский
диспут она может и не в состоянии, но на стандартные вопросы всех интервьюеров типа «Как вам Москва?» отвечает весьма бойко. Впрочем, главной сенсацей «Науки как предчувствия» стал доугой гроекг художника лично посетившего московский фестиваль. А именно: третье ухо, которое Стеларк «вырастил» у себя на предплечье. На вернисаже художник с удовольствием демонстрировал его всем желающим — при желании его можно было даже почесать за третьим ухом. По идее, ухо это должно «слышать? но пока что в него еще не вживили микрофон и передатчик, так что сейчас оно является не столько новым органом, сколько своего рода экстравагантным украшением. Почти как те рожки-имплантаты, которыми красуется другая звезда выставки — знаменитая француженка Орлан, уже много лет практику-щая в качестве искусства всевозможные пластиеские операции, трансформируют ее собственное лицо. Впрочем, как следует из видео, представленного на’Науке как лредчувствии», сейчас Орлан интересуется уже другими вещами. «Костюм Арлекина» (так называется ее новый, 2008 года проект) — это метафора «лоскутности» современного человека в котором перемешаны гены разных националъностей, рас, а то и видов.
Иллюстрируется все это довольно затейливо — тут и ромбовидный орнамент, слаженный из видеопроекций клеток разлкнньк организмов, и
отчет о туманном опыте с биореактором, в котором клетки, взятые у самой художницы, выращивались вместе с клетками эмбриона африканского происхождения, а так же различных птиц и животных.
Эйфорию по поведу сулимого прогрессом грядущего преображения человека в новое, более совершенное и счастливое существо несколько
уравновешивает видеофильм нидерландца Флориса Kaйкa «Металлорак» — стилизованный под научно-популярное кино «ужастик» про новую страшную болезнь, поражающую людей с металлическими имплантантами: дескать, металл начинает разрастаться сквозь организм, подобно раковой опухши, превращая пациента в подобие саморазрушающегося Терминатора Впрочем, само присутствие на вернисаже пребывающего в отличном здоровье и расположении духа человека с третьим ухом убеждало в том, что страшилки нидерландского режиссера -всего лишь обычная научная фантастжа.
Ирина КУЛИК
Звездой Фестиваля «ScienceArtFest стал австралийский художник СТЕЛАРК.
Выпускник факультетов прикладного искусства университетов Монэша и Мельбурна, он стал «прикладывать» свое образование к собственному телу превратив его в материал для творчества. На счету Стеларка -публичные хирургические операции, гастроскопия под названием»Кино изнутри себя»протез в виде третьей руки и, наконец, ухо, вживленное в руку. Зачем это нужно, пытался выяснить корреспондент нашей газеты.
— Задолго до обращения к «наукоемкому» искусству вы получили известность как боди-артист самого радикального толка. В 1970-е годы вы, например, подвешивали себя на крюках, пронзающих вашу кожу. Ради чего вы обрекали себя на мучения?
— Я занимался исследованием физических и психологических пределов человеческою тела. Суть моих перформансов состояла не в том, чтобы показать, как я могу преодолеть боль и, как какой-нибудь йог или шаман, полностью подчинить себе тело, но, напротив, в том, чтобы
продемонстрировать, насколько наше тело ограничено в своих возможностях. Для меня нынешнее человеческое тело — это устаревшая
модель: оно недолговечно, хрупко, недостаточно оперативно. Чтобы выжить, нам необходимо переделать наши тела при помощи технологий.
— И каким вам представляется конечный результат этих трансформаций?
— Моя концепция не имеет ничего общего с массовыми представлениями об идеальном теле. Это художественный эксперимент, исследующий, что это значит оегодня: обладать телом, уметь оперировать им. Мы должны задуматься о создании тела, способного действовать в смешанной реальности — физической и виртуальной. Для этого нам нужно обзавестись «расширениями» использовать все возможные технологии.
— Речь идет о том, чтобы модифицировать нашу «базовую модель» из плоти, или же рано или поздно просто придется заменить ее
неорганическим «носителем»?
— Мы вовсе не обязаны немедленно принять окончательное решение. У нас есть выбор между различными возможностями. Можно стать получеловеком, попумашиной с кибернетическими деталями или жв полностью сохранить привычный облик, но изнутри модифицировать наше тело при помощи нанотехнологий. А еще можно представить сценарий, в котором мы вырабатываем искусственный интеллект и искусственную жизнь — это ведь и не человек, и не машина
— Вы даже утверждали, что, приняв необходимость технологических модификаций, человек может стать бессмертным. А как же тогда быть с новыми поколениями: будут ли люди по-прежнему продолжать род, обретя личное бессмертие?
— Эволюционная стратегия рождения и смерти имеет свои резоны. Мы нуждаемся в рождении, чтобы перемешивать генетический материал и привносить разнообразие в человеческий род А смерть решает проблему перенаселения. Но это отнюдь не единственный способ демографического контроля. Ведь мироздание так огромно, а мы обитаем всего лишь на одной маленькой планете в одной маленькой галактике. Держаться за эту планету — не лучшая стратегия выживания. Нам нужно искать новые места обитания для человечества Но для этого мы должны перестать зависеть от наших биологических возможностей и изменить наши тела при помощи технологий и генетики.
— А как быть с такой, кажется, неотделимой от нашего нынешнего физического тела опцией, как удовольствие?
— Я убежден, что машина также может быть инструментом удовольствия. Компьютер, подключенный к моим нервным окончаниям, может генерировать те или иные ощущения в моем теле. Для меня речь никогда не шла об отказе от каких-либо возможностей или функций тела, но, напротив, об обретении новых, ранее неслыханных опций. Я ведь не отсекаю себе органы, а напротив, обзавожусь новыми. У меня была третья, механическая, рука, теперь у меня есть третье ухо. Я расширяю архитектуру нашего тела, чтобы генерировать новые оперативные возможности, новые способы, которыми тело может воспринимать мир.
— Легко ли было найти врачей, которые согласились сделать вам операцию по вживлению третьего уха?
— Очень сложно. Впервые я задумался об этом проекте в 1996 году, но долгое время не мог найти врачей, которые могли бы его осуществить, а если они и могли, то не соглашались, да и финансирование достать было нелегко. И только десять лет спустя, в 2006 году, одна продюсерская компания согласилась финансировать мой проект — в виде документального фильма который будет снят про эту уникальную операцию. Мне сделали несколько операций, но на настоящий момент проект еще не завершен. Ухо еще не может слышать — в него еще надо вживить микрофон с передатчиком, и тогда при помощи Интернета, вы, находясь в Москве, сможете услышать то же самое, что мое третье ухо слышит в Мельбурне.
— И сколько это ухо сможет просуществовать на вашей руке?
— Теперь это мой постоянный орган.
— Вы придумываете новые органы для новых функций или ищете новые функции для этих органов?
— Я не ученый, я не заинтересован в утилитарных разработках. Исследую альтернативные способности измененного тела Я ищу не ответы, а новые вопросы — в этом и заключается разница между искусством и наукой.
Беседу вела Ирина Кулик.
