Донченко Владимир
Донченко Владимир Иванович (1950) — художник. Занимается пентаграммной живописью, которой никто в мире больше не владеет.
Мы сидели у костра в среднем мире и неспешно беседовали. А напротив в чуме устроились космические братья -Хэвени и Харги. С нихвсё иначалось. В абсолютно пустом ещё космосе. Хэвени — добрый дух создавал землю, а Харги ему всячески мешал. Хэвени сделал человека, а Харги — медведя. Один брат — лебедя, другой — ворона. Так всё и пошло, так на стыке добра и зла и идёт до сих пор. Потому что средний мир согласно эвенкийской мифологии — это наша планета и наша жизнь, все мы — из среднего мира.
Но параллельно существуют и другие миры — верхний и нижний, девственно-белый и аспидно-черный. Один населяют духи, творящие свет, другой — довольно темные «личности». А между ними живет странная рыба — о двух головах, двух хвостах и с дыркой посередине. Через эту дыру эвенкийские шаманы путешествовали по параллельным мирам. Сейчас шаманов здесь не осталось — и это очень плохая примета. Раньше считалось: если в роду нет шамана, то люди обречены на гибель.
— Эвенки — народ очень древний, его история насчитывает как минимум шесть тысячелетий, — рассказывает художник Владимир _Донченко,- Корни идут из Китая. Например в летописях первой императорской династии Юй, датированных IV веком до нашей эры, есть упоминания о тунгусах. В музее в Токио выставлены до боли знакомые поту — эвенкийская сумка, урагу — нож или копье. Японцы считают эвенков своими родственниками, и языки у нас схожие. Много близких мотивов — и в культуре, и в бытовых мелочах — у эвенков и с североамериканскими индейцами. Есть поредположение, что ещё в каменном веке они перекочевали в Америку, там и осели, что это вообще одна раса. А когда в XV—XVI веках русские пришли в Сибирь и на Дальний Восток, у эвенков уже были военные дружины — они детей с четырех лет обучали воинскому искусству. Но сейчас, увы, происходит очередной виток истории, эвенкийский народ погибает. Вместе с ним исчезает и древняя уникальная культура, ее надо спасать. Что я, собственно, и пытаюсь делать.
Впервые деревянные скульптуры с изображением богов, а всего их в мифологии эвенков — полторы тысячи, Донченко увидел в амурской тайге. Как-то наткнулся на них и очень удивился. Надо же, подумал, про африканских идолов мы знаем, а про свою культуру даже не слышали. Только потом он понял, что никаких странностей здесь нет — в первые годы советской власти для борьбы с шаманизмом создавались специальные оперотряды. Бойцы бродили по тайге, собирали фигурки богов и сжигали их. А шаманов уводили в лес и расстреливали. Впрочем, с иноверцами боролись и раньше — и во времена освоения Сибири, и при царе. Народ эвенкийский считали грязным, а его обычаи и культуру — примитивными.
Когда русские воины шли в Сибирь и на Дальний Восток, они оседали, ставили остроги и женились на эвенкийских женщинах. Потому что эвенки тогда были самым воинствующим народом, взять в жены представительницу рода значило заключить с этим родом военный союз. Чем больше таких союзов, тем надежнее и сильнее будет помощь, которая необходима в случае войны.
В результате на белый свет появилась новая метисная нация — гураны. Они говорили на смеси русского и эвенкийского, имели восточную внешность, но большие глаза. В 1917 году их как ярых противников большевизма истребили полностью — выжить удалось считанным единицам. Одна из них — Евдокия Трофимова — была матерью Владимира Донченко. Так что кровь в его висках при виде деревянных идолов в амурской тайге застучала не зря. Корни древних эвенков повязали его накрепко.
Он много мотался по стране — Приморье, Магадан, Чукотка. Пытался учиться рисованию в Питере, поступил в Мухинское училище, но так его и не окончил — охота к бродяжничеству и к перемене мест не давала покоя. А осел именно здесь, в Эвенкии, навсегда поселился в поселке Байкит на берегу Подкаменной Тунгуски. Прикупил участок земли за 300 рублей и решил открыть этнографический музей под открытым небом. Воссоздать те самые параллельные миры, покоящиеся на космической реке Туру.
Строгал деревянные фигурки — а они получались очень выразительными — и ставил их, как положено, в таежном перелеске. Помощи ни от кого не ждал, мастерил свой музей, что называется, для души. Ну и для тех, кто придёт после него, чтобы жили не на пустом месте.
Сам Владимир Иванович ещё застал стариков шаманов, записал их рассказы, много чему у них научился, но старики те давно уже поумирали. А минувшим летом Донченко прислали мальчишек из группы риска. Он их в поход по тайге водил, с кострами, рыбалкой.»Ребята хорошие, добрые, просто в таком возрасте, когда их на любой поступо можно толкнуть. Они к нему и сейчас забегают. А мастер-наставник изо всех сил добивается, чтобы ребятишкам за их работу что-нибудь заплатили.
О том что и ему надо платить или помогать речи не идёт совсем. Про самобытного экзотического художника вспоминают только во время предвыборных баталий — подают к столу как деликатес. Вот компания «Юкос» свозила художника в Москву, его работы выставлялись в Верховном совете и в посольстве США. Представлял он там пентаграммную живопись, которой кроме Донченко никто в мире больше не владеет.
Пентаграммы — это древняя эвенкийская письменность для передачи информации в ней используются простые рисунки. Допустим, хозяин чума собрался на охоту — чтобы объяснить тем, кто придет позже, куда именно он пошел, на бересте, дереве или камне ставятся определенные значки. Один из них изображает чум, другой — охотника, а стрелки указывают правильное направление.
Впрочем, на холсте у художника — сюжеты куда сложнее и замысловатее. Он пересказывает старые мифы, которые теперь тоже мало кто помнит, повествует о взаимоотношениях людей и богов. И использует при этом очень яркие, почти ослепляющие краски. Тот же «ЮКОС» с этими пентаграммами обещал Донченко в Париж свозить — там такого уж точно не видели, — но тут выборы вдруг закончились.
— Я не считаю, что заслужил для себя что-то особенное, — говорит Владимир Иванович. — Единственная моя заслуга состоит в том, что я стараюсь напоминать о старом, забытом. Слово «эвенки» в переводе на русский означает — идущие поперек хребтов, то есть идущие постоянно, кочевники. В отличие от язычников-славян, которые занимались земледелием и были к земле привязаны, эвенки всегда больше смотрели на звезды. И их мифология — это сплошная космология, своего рода учение о других измерениях и мирах. А шаманизм включает в себя и биоэнергетику, и гипноз, и телепатию — все то, о чем сегодня в газетных статьях пишут. Шаманы путешествуют, летают по мирам, а человек без космоса существовать просто не может, он — его часть.
Убедиться в этом Донченко удалось на собственном опыте. Когда начал делать скульптуры богов, во сне вдруг стал летать по космосу. Видел, как отрывается от Земли, поднимается все выше, а родная планета становится совсем маленькой. Летел себе среди звезд, а вокруг духи роились, показывали, как параллельные миры устроены. Как только во всем разобрался, сновидения прекратились. Хотел бы и ещё таким образом попутешествовать, но, увы, не получается. Кстати, к нижнему миру его только подвели, так что и разглядеть-то ничего не успел, — и быстренько опять на грешную Землю выбросили. Сказали: рано еще.
Рано так рано, у него и на этом свете дел уйма. Надо и музей до ума довести — по образу и подобию увиденного в космическом пространстве. И травки разные шаманские успеть собрать, их старики в страшном секрете хранили, так что найти трудно. Медвежий корень, к примеру, шаманы показывали только избранным и брали с них слово, что никогда и никому — даже под угрозой смерти — о нем не расскажут. А Донченко его сам нашел и даже развел корешок в невиданных количествах на своем участке. Говорит, он и давление поднимает, и золотуху лечит, и болезни желудка, и рак. Только опасен очень, если с дозой ошибешься. Лишку медвежьего корня хватанешь — давление так подпрыгнет — медведем заревешь, а то и концы отдашь. Потому растение так и называется.
Владимиру Ивановичу удалось вылечить немало людей, судя по количеству жгутов на его шаманском костюме. Каждая маленькая «косичка» — это поставленный на ноги человек, а три толстых жгута сзади — все те же три параллельных мира.
Мы гуляли по этим мирам, слушали ветер времени и вглядывались в лица богов. Мерегды — небесный охотник, телохранитель великого космического змея Джямбара. Охотник этот, рассказывает миф, был огромным железным великаном, которому чум едва доходил до колена. Но однажды он обиделся на эвенков, укравших у него рукавицы, и улетел. Млечный Путь — лыжня небесного охотника. А Космическая лосиха — это наша Большая Медведица. Далыча — бог Солнца, а Тогоэни — мать огня. Все они живут там, за облаками, и здесь, на эвенкийской земле. В нашем с вами среднем мире.
Любовь РАК
