Колесникова Ирина
Окончательный выбор между орнаментализмом и моделированием Ирина Колесникова сделала далеко не сразу. После защиты диплома ее направили на работу в институт, искавший точки соприкосновения моды и легкой промышленности. Вскоре она поняла, что здесь легко обойдутся без нее, и решила серьезно заняться гобеленами.
Надпрестолье восточного тотелитаризма.
Источником творчества стала… любовь. Любовь к древней шпалере материализовалась в мини-гобелене «Ромео и Джульетта», а сложному сплаву любви к древнерусскому искусству и русскому художественному авангарду XX века — Кандинскому, Малевичу, Шагалу, Тышлеру — обязаны своим появлением «Красный ангел», «Летящая», серия портретов по русским мотивам…
Голубой профиль.
Но более всего ее привлекал творческий процесс. Радость не только оттого, что блеснула идея, пришло ее художественное решение, но и оттого, что задуманное предстоит воплотить. Нередко импровизируя. Никому не передоверяя.
— Я много думаю об искусстве гобелена. Нужно ли оно сегодня? Можно ли позволить себе этот средневековый, тяжкий, долгий труд, если жизнь вокруг так стремительна? Как монах, отгородившись от мира, сидишь и месяцами ткешь, ткешь… Есть художники, которые считают, что воплощать замысел не дело творца, и приглашают исполнителей. Я так не могу и не хочу, делаю все сама. Верю, что энергия, вложенная автором в работу, передается зрителю. А это так важно…
Ирина внимательно следит за развитием художественных идей в текстиле у нас в стране и за рубежом. Ей интересны поиски коллег в области материалов, фактур. Открытая всему новому, она готова искренне восхищаться чужими озарениями. Но… кладя на одну чашу эпатаж, «сногсшибательность», а на другую — однажды найденную манеру, традицию, в собственных работах демонстрирует твердую приверженность второму. Остается верна гладкому гобеленовому переплетению. Строит зрительное восприятие именно на том, ЧТО и КАК изображено.
Сравнительно недавно Ирина, не изменяя гобелену, занялась графикой, живописью — кисть и карандаш позволяют запечатлеть рождающиеся идеи. Теперь на выставках рядом с гобеленами — графические и живописные работы художницы, и ее радует, если зритель соотносит их, угадывает общие истоки…
Ее творчество метафорично. Изображает ли она людей, деревья, птиц на гобеленах, посвящает ли нас в смешные и трагичные моменты жизни неких мистических «колпачков» в графике, умещает ли действие на считанных квадратных сантиметрах или — случается и такое— разворачивает его в грандиозный триптих от пола до потолка, — она стремится передать жизнь духа. Прийти от хаоса к гармонии. Прорваться к светлому.
