Горохов Александр
Александр Горохов — русский художник самоучка.
Станционный смотритель. 1977 год.
В среде людей, пишущих о современном искусстве, существует шутка про «слепого арт-критика’,’ которому отсутствие зрения не мешает заниматься своим ремеслом, но даже обостряет способность к объективной оценке идеи произведения, не замутненной соблазнами зрелищности. И правда, первое поколение тех, кто стал специализироваться на этом самом «современном искусстве» сформировавшееся в ситуации острого дефицита информации, привыкло знакомиться с зарубежными шедеврами по черно-белым фотографиям и редким погромным статьям, а произведения отечественных деятелей тогда еще андерграундного contemporary art узнавало в пересказе очевидцев.
Новую программную выставку ГЦСИ, куратором которой выступил художественный руководитель и один из инициаторов создания российского Центра современного искусства Леонид Баженов, можно толковать как своего рода посвящение апокрифическому «слепому арт-критику’.’ Во всяком случае, в качестве одной из эмблематичных работ здесь присутствует написанное в 1977 году полотно Александра Горохова, малоизвестного и рано умершего художника-самоучки, выставлявшегося на Малой Грузинской, представляющее двух ученого вида бородачей в черных очках слепцов — ни дать ни взять «слепых искусствоведов’.’ В ГЦСИ рассказывают, что хотели повесить этот опус прямо на входе в экспозицию, но технически не получилось. Впрочем, выставка «Визуальное/Умозрительное» вовсе не стала манифестом незримого искусства, не стала она и очередной ретроспективой самого умозрительного из направлений отечественного искусства — московского концептуализма, хотя в ГЦСИ и можно увидеть несколько произведений, имеющих к нему отношение. Тут есть и образчик фирменного жанра московского концептуализма — альбом «Шаги механика» Виктора Пивоварова, этакий медитативный комикс, напоминающий детские книжки с картинками (известным мастером которых является классик концептуализма), и сюрреалистические полотна-ребусы Рене Магритта. И недавняя, но уже ставшая своего рода классикой инсталляция Игоря Макаревича и Елены Елагиной «Русская идея’,’ главным «элементом» которой являются буханки черного хлеба, слаженные в книжные шкафы, — на открытии хлеб был совсем свежий… И лирический постконцептуализм Никиты Алексеева -листы, испещренные множеством карандашных штрихов и рукописными комментариями, в которых художник предается всевозможным подсчетам -вдохов и выдохов, проведенных им за всю жизнь линий и тому подобное. Но есть и различные образчики абстракции
— например, роскошная вещь Михаила Рогинского из серии 1965 пода «Кафель»
— желтый прямоугольник с красноватыми краями, напоминающий классические полотна Марка Ротко или работы Юрия Злотникова из серии 1992 пода «Конструктивизм» отсылающие к эстетике его новаторских «Сигнальных систем» 1960-х годов. Есть даже образчик настоящего исторического конструктивизма — карандашный рисунок Александра Родченко «Конструкция» 1921 года.
Одной только по определению, казалось бы, визуальной абстракцией и столь же заведомо умозрительным концептуализмом выставка в ГЦСИ не ограничивается. Тут, и правда, есть каждой твари по паре: и экспрессионистко-соцартистский, монструозный «Рабочий» Бориса Турецкого, и уникальный оптический кунштюк Вячеслава Колейчука «Три стакана» выгравированные на вращающемся металлическом диске и создающие голографический эффект, и ажурные металлические платьица из «Музея меня» Анны Желудь. Пытаться понять изощренную кураторскую логику, согласно которой на выставку попали именно эти, и только эти, работы, может, и не стоит Кажется, что основная интрига «Визуального/Умозрительного» сводится к легкому замешательству, которое зритель может испытать, сопоставляя увиденные экспонаты с чтением этикеток под ними: видишь, например, три почти монохромные полотна Алены Кирцовой, а затем обнаруживаешь, что это, оказывается, «Вода» «Облако» и «Камень» Наблюдаешь элегантную абстрактную скульптуру из охряных и черных блоков Аланди Магомедова — ан это «Посвящение кизяку? Как обычно, ГСЦИ идет не столько от концепции, сколько от наличествующих работ, которые можно красиво выставить вместе. Уже не первый раз ГЦСИ вкрапляет в свои выставки произведения звезд международного contemporary ait. На Визуальном\Умозрительном» есть и «Раны Христовы» Дэмиена Херста, смонтированные из судебных и патолого-анатомических фотографий, и шахматный сет от Попа Маккарти, состоящий из всякого кухонного скарба, и гиперреалистическая скульптура Тони Мателли «Ходящая во сне» и безымянный сюрреалистический объект Эреина Вурма — розовая облакоподобная форма, опирающаяся на торчащую из нее руку. Под всеми этими экспонатами значится «приобретено на средства Министерства культуры РФ» — ГЦСИ, как известно, отпустили государственные средства на формирование коллекции будущего международного музея современного искусства Впрочем, опознать эти работы сможет и незрячий московский арт-критик при условии, что зрение он потерял не так давно. Все они уже показывались на выставках, проходивших в «Триумфе» «Риджине» и галерее Гарри Татинцяна. Дело вовсе не в том, что кураторы ГЦСИ не знают других работ и художников кроме тех, что уже показывались на коммерческих выставках. По существующему законодательству, ГЦСИ имеет право закупать работы только у отечественных галерей или на аукционах, проходящих в России. Так что в ближайшее время ничего невиданного в этой коллекции, увы, не появится.
