Жуков Дмитрий
Если вы, дорогой читатель, хотите увидеть что-либо удивительное, то спешите в музей народного творчества. Ваше внимание тотчас притянет мощное силовое поле, называемое творчеством Дмитрия Тимофеевича Жукова явленное в его дивных работах, которые смотрят на вас со стен музея.
Белая зима с церковкой цветной,
Белые дома с церквью золотой.
Облака цветут — зимняя сирень.
Русская зима, русский белый день.
Это впечатление от самой великолепной картины чувашского художника, поразительно напоминающей, по-своему, конечно, великого мастера Питера Брейгеля — так славно заселено пространство, такая очеловеченная Зима и такая хорошая находка в живописи — цветная церковка среди оттенков белого.
Колдовской кувшин зелена вина.
Черная земля — брызжут зеленя.
Из огня сирень, алые кресты —
Сердце, отчего сладко стонешь ты?
А тут я не смогла удержаться от восторга перед букетом сирени этого художника, обладающего несомненным, неоспоримым чувством красоты и талантом дружить краски на полотне так, чтобы они становились царственными, чаровали, воистину живописали.
А самое главное, о чем я еще не сказала, — у этой живописи есть секрет. И я его сейчас раскрою: все картины созданы из материи, из лоскутков. И их с таким же правом можно называть маленькими настенными коврами. Можно себе представить, что за кропотливый труд подбирать из отходов материи кусочки или выкраивать их, чтобы сшить из всего этого картину «Закат» или, того занятнее, серии картин на произведения классики!
Так, первое произведение, созданное Д. Жуковым, было названо по именам героев чувашского эпоса. А затем последовали «Дон Жуан», «В раю» и т.д. Трудно поверить, когда озираешь все чудесные картины Д. Жукова, что они действительно из лоскутков, что они сшиты. Иногда приходят на ум импрессионисты (картины «Горожанки», «Закат»), иногда — что это кукольный театр, ибо герои, героини полотен обладают животрепещущей плотью — почти! Как он умудрился сделать тела такими красивыми, неуловимо одушевленными -элементы эротики, несомненно, присутствуют («Весна»).
Мир таков здесь, каким бы мы его мечтали иметь: без обид, без зла, в красоте и доброте. И увиденный, и воспроизведенный с детским изумлением и радостью.
Поразительна и судьба Дмитрия Тимофеевича. Участник Великой Отечественной, затем — учитель немецкого языка, затем — пенсионер, страдающий от старых ран, от своей «списанности». Врачи посоветовали отвлечься, начать хотя бы рисовать. И — нашел свое место в жизни снова, постиг смысл своего существования. Сделал одну вещь, показал соседям — понравилось. Делал всем, кто просил. Желающих становилось все больше. Увидела чувашская писательница Ева Лисина, восхитилась, привезла его работы в Москву, показала коллегам и художникам. Так произошло открытие Дмитрия Жукова как самобытного художника. Первая выставка была в Германии. А нынешняя, на родине, подводит итог десятилетней работы чувашского мастера.
Небо и вода, сизые, цветы.
Золотой цветок ласковой луны.
Сердцу хорошо снова видеть сны,
Розовые сны голубой весны.
Вот что осталось у меня на сердце после знакомства с творчеством Жукова. Ради этого не одна я готова прийти сюда еще и еще. Желаю и вам окунуться в атмосферу чистых добрых красок и почувствовать благодать искусства не ради денег и славы, а на радость людям. Хочется сказать большое спасибо работникам нашего областного музея народного творчества за бесподобный подарок ульяновцам и пожелать нестареющему художнику новых удач!
Д. Жукову
УСЛАДА
Этот мир в лоскутках — зеленый,
золотой, фиолетовый, алый —
создал старый маэстро влюбленный,
так, что сколь ни живи — ему мало!
Но сначала душа походила
по всем мукам родной юдоли.
От войны ее колотило,
от потерь заходилась болью.
Прилетали к ней серафимы,
утешая болезной ночью.
Вопрошали: чего ты хочешь?
Отвечала: все — прахом, дымом!
Ох, устала я, так устала.
Ничего уже мне не надо.
Лишь хочу я туда, где ребенком
от земной красоты ликовала…
И открылась душе услада
в цвете-радуге чисто-звонком.
Нет, не зря над ней серафимы!
Поисхожены все дорожки.
Сколько радости в каждой травинке!
Сколько мудрости в каждой стежке!
Я хочу убежать в шум кленовый.
Я хочу убежать в те картины —
отыскать себе сердце новое,
а разбитое — в речку закинуть!
Там друг другу венки сплетают,
там мы счастливы и беспечны,
там ни горя, ни зла не знают,
ах! — и это продлится вечно!
С. МАТЛИНА.
