Космынин Юрий
Космынин Юрий Иванович (1937) — советский художник график.
Письмо членов редколлегии журнала «Новый мир» Б. Пастернаку
Портрет Бориса Пастернака художник создал тридцать лет назад. Приглядевшись к полосе, можно увидеть дату — 25 октября 1958 года и текст письма редколлегии журнала «Новый мир» автору романа «Доктор Живаго». Это письмо с обоснованием отказа опубликовать роман было направлено Борису Леонидовичу в 56 году, а два года сустя, в разгар анти-пастернаковской компании, вызванной присуждением Нобелевской премии, отдано в печать. Прошло два дня после публикации «письма — и Пастернака исключили кз Союза писателей.»
Горько и стыдно вспоминать все это в наши дин.
А поэт оставался поэтом. Из того времени дотянулись до нас его стихи:
Что же сделал я за пакость,
Я убийца и злодей?
Я весь мир заставил плакать
Над судьбой страны моей;
Но и так, почти у гроба,
Верю я, придет пора —
Силу подлости и злобы
Одолеет дух добра.
Иллюстрации к собранию сочинений Расула Гамзатова.
ПЕРЕД художником, который берется иллюстрировать новое издание произведений Мирзо Турсун-заде, возникает немало трудностей. Прежде всего не исключена опасность повториться — стихи и поэмы выдающегося таджикского поэта не однажды выпускались в свет с рисунками талантливых мастеров книжного оформления; найти для них оригинальное и в то же время точное зрительное соответствие — задача, требующая от графика не только мастерства, но и вдохновения.
Тем приятней отметить, что художнику Юрию Космынину, с которым издатель- «»Художественная литература» сотрудничает не один год (читателям памятны его гравюры к «Избранному» Расула Гамзатова и собранию сочинений того же поэта, «Потерянному раю» Мильтона, на редкость изящная суперобложка к миниатюрному изданию произведений Гёте и др.), удалась и эта новая работа.
Для избранных стихотворений и поэм М. Турсун-заде «Вечный свет» в издании «Художественной литературы» он выполнил в технике ксилографии 17 полосных иллюстраций, столько же заставок, сюжеты для суперобложки и титула, а также композиционно связанный с титулом портрет поэта. Его иллюстрации лиричны, хорошо передают национальный колорит произведений таджикского мастера поэтического слова, их гражданственную страстность. Каждая заставка пронизана движением и хорошо выражает настрой стиха. Должно быть, именно сознание творческой удачи дало иллюстратору смелость врезать свою фамилию, хоть и в несколько затушеванном виде, в динамичный рисунок на супере, так четко несущий на верхнем белоснежном поле высокое имя Мирзо Турсун-заде.
Любителям книжной графики хорошо известны гравюры на дереве Юрия Космынина, украшающие книги стихов и поэм Зульфии, Мирзо Турсун-заде. Ираклия Абашидзе. Не раз обращался художник и к поэзии Расула Гамзатова.
Иллюстрации к стихам Константина Ваншенкина.
Иллюстрация к стихам Юлии Друниной.
Достоевский для меня — даже не один из тех писателей, а, пожалуй, единственный из писателей, у которого ничто с годами не становится наивным и ничто не стареет, ни от чего не отказываешься, ничто не кажется не соответствующим времени. И дело тут не тольно в той глубине проникновения в человеческую душу, в характеры людей и не только в ощущениях, которые роднят с теми или иными героями и заставляют сопереживать, сочувствовать им, но и в тех громадных нравственных, этических проблемах, которые он поднимает. У Достоевского все живет, все главное, все остается тем значительным, мучительным, неразрешимым, что нас и сегодня заставляет волноваться, страдать и ставить себе те же вопросы, что ставили его герои, что ставил он сам. Я бы никогда не решился ответить на прямой вопрос: чем мне дорог Достоевский, в чем я вижу его значение? Достоевский — это целая страна, целый мир, в котором можно найти все необходимое для жизни человеческой души, все, чем и по сей день мучается каждый из нас…
«Чтобы понять поэта, надо побывать на его родине»,— говорил Гете. Побывав в Лондоне, лучше понимаешь Диккенса. Побывав на Кавказе, лучше понимаешь Лермонтова. Побывав на Украине, иначе читаешь Шевченко. И так далее. Однако есть тут один секрет. Общеизвестные истины и есть наиболее любопытные истины, и часто они вовсе не истины, а бывшие сложности, от которых отступились.
Однажды вместе с внуком Достоевского, Андреем Федоровичем Достоевским, мы обошли места, связанные с «Преступлением и наказанием». С нами был мой товарищ — чешский писатель, литературовед, специалист по цостоевскому Франтишек Каутман. Поход фактически был затеян ради него.
Итак, отправились мы, руководимые Андреем Федоровичем, человеком самим по себе весьма примечательным. Инженер, фронтовик, он, выйдя на пенсию, целиком посвятил себя делам своего великого деда. Впервые я столкнулся с ним в хлопотах по созданию в Ленинграде памятной квартиры-музея Достоевского и с тех пор не раз убеждался в его доскональном знании малейших обстоятельств, связанных с петербургской, жизнью Достоевского. И вот сейчас, когда мы вышли на проспект Майорова, Андрей Федорович начал рассказывать, где и что было в те годы, то есть сто лет назад,— увеселительные заведения, трантиры, распивочные — здесь и на соседних улицах. Он видел район глазами современников Достоевсного, в подробностях зная историю почти каждого дома…
Бывают иногда странные совпадения, но я помню, в этот день нам попадались навстречу какие-то старушки с собачками, какие-то парни стояли в подворотне, на углу старики играли в шахматы на ящике.
Вода в канале Грибоедова была зеленоватая, грязная. На бывшей Сенной, возле бывшей гауптвахты, где сидел Достоевский, шла ярко раскрашенная женщина. Оча посмотрела на нас глазами Сонечки… Может быть, это, конечно, детали, которые отбирал глаз соответственно настроению, не знаю, но, во всяком случае, ощущение Петербурга тех лет вдруг проявилось, всплыло… …Мы свернули от улицы Пржевальского, и Андрей Федорович привел нас к дому, где жил Раскольников…
Даниил ГРАНИН
«Дом, где жил Раскольников, сохранился почти в том же самом виде…»
Толстой никогда не состарится. Он из тех гениев, слово которых — живая вола. Источник бьет неиссякаемо. Мы снова и снова припадаем к нему, и нам кажется, мы еще ни разу в жизни не пили такой прозрачной, чистой, свежей воды
Константин Федин .
Иллюстрация к стихам советских поэтов.
