Козырин Николай
Козырин Николай Иванович (1908-1995) — самодеятельный художник из Ульяновской области. Писать картины начал с 80-ти лет.
Сытую Москву удивить трудно. Но вчера и она поразилась тому, что в одном из лучших музеев мира — Музее изобразительных искусств им. А.С. Пушкина открылась выставка наивных работ художника из Димитровграда Николая Ивановича Козырина.
Это — событие: в одном из самых престижных художественных центров Москвы, в Музее изобразительных искусств им. А. С. Пушкина (Музее личных коллекций), вчера открылась выставка картин наивного художника из Димитровграда Николая Ивановича Козырина (1908-1995 гг.). Под его картины отдано два зала. Соседствовать они будут с блистательными мастерами русской классики и авангарда. На открытие приглашено целое созвездие столичных именитых гостей. За что ж такая честь нашему земляку?
Николай Иванович успел «хлебнуть» славы еще при жизни (персональная выставка в Ульяновском музее народного творчества, участие во всероссийской выставке «Шедевры наивного искусства», международной «Инсита-94» в Братиславе), что для наивного художника редкость. Только гораздо важнее признания было для него понимание, которое встретил он у директора Ульяновского музея народного искусства Ирины Павловой — она «открыла» его творчество, поняла и приняла как человека. Хотя человеком он был нелегким — легким жизнь не позволила быть.
Что такое наивные художники? Обычно — люди, которым судьба отказала в счастье раннего воплощения. Которых она кидала и мытарила, будто испытывая на прочность Богом данный талант. А когда будущий мастер освобождался от оков судьбы, накопленная творческая энергия выплескивалась на холст с такой потрясающей силой чувствования и осознания жизни, что делала произведения неподсудными для профессиональной критики.
Так все и было у Козырина. Родился в Уфимской губернии, в огромной крестьянской семье, где из детей был восьмым и младшим. Рисовал как дышал. Прутиком на земле, мелом, углем, цветными камушками на стенах… Семья жила крепко, самый старший из братьев мечтал сделать из последышка настоящего, как в городах, художника. Да тут грянула коллективизация, отца раскулачили, братьев репрессировали… Кончилась жизнь, началось выживание.
Работал технологом-пищевиком на Урале, в Средней Азии, в Башкирии, откуда и ушел солдатом на Отечественную. В 1944-м после тяжелого ранения демобилизовался. Попав после Победы в Димитровград. переучился и стал виноделом. Кормил семью, горбатился — брала свое крестьянская натура и вынесенная из горькой юности ненависть к неустроенности. беспорядку. Пока мог, тянул близких — больную жену, дочек, из которых одна (унаследовавшая его художественный дар) была с детства прикована к инвалидной коляске. А когда стукнуло ему 80, устал. И взялся за кисть.
Не перемолола судьба таланта. И может, подарком, а не жестокостью было, что не смог Козырин учиться, не принял заемного мастерства. Он ведь не умел писать картины. И не писал, а созидал в них свой мир, прекрасный в разумной упорядоченности и чистоте. Не покушался править работу Господню, а в своих картинах-мечтах исправлял изуродованное людской бестолковостью…
Рассветало. 1994 год.
И вырастали на холстах деревья возле высоких монастырских стен: вырастали, потому что сначала писал художник землю и заглубленные в нее корни, потом голые веточки на стволе, а потом по листику выращивал крону. Тихий пруд в раме желтых одуванчиков давал полюбоваться собой небу, а стражи-деревья охраняли его безмолвие.
Праздник расцветал на столе: в наивной симметрии лежали на блюдах желтые яблоки и синий виноград, пламя свечи горело, не колеблясь, и наполовину налитый стакан и радостная яркость красок приглашали — празднуй! А еще коты смотрели с картин — мудрые, таинственные, непостижимые существа, в которых не оставалось ничего житейски-привычного…
Натюрморт с графином. 1995 год.
Картины Николая Козырина не безлюдны, но человек в них не мешал чинному, торжественному настрою природы, чаще всего безмолствовал и бездействовал. И портрет художник оставил только один — портрет отца, явно писанный со старого фото. Фон темный, одежда — тоже. Все внимание даже не на лице, а на глазах, глядящих из тени требовательно и строго. Эта работа особенно обласкана кистью, несмотря на простоту построения. В выражении чувств Козырин был целомудренно-скуп, и эта любовная тщательность исполнения — единственное, что он мог себе позволить.
…Наивные, которых история признавала великими, обычно казались чудаками. Нелегкой была жизнь и великолепного француза Руссо, и трагически-праздничного грузина Пиросмани… А сколько их, неизвестных, уходило из жизни, не получив признания! Прощаясь с простым и прекрасным миром своих картин, они оставляли его на гибель. Потому что всегда и каждый занят собой и редко кто понимает, что видит небывалое — Вселенную чужой души на наивных холстах, адекватное отражение Личности, в детской чистоте сумевшей сохранить себя в мельнице судеб.
Е. СУЛЬДИНА.
»Реальность, к которой стремился Николай Иванович Козырин, скорое подобна снам наяву. Его пейзажи, словно волшебные декорации, то наполнены пронзительным светом и звонкими переливами, то сдержанны и словно погружены в тихую печаль. Постоянно в них только одно — уравновешенность, часто симметричность композиции, где все целесообразно» и нет лишнего и случайного, где каждый сантиметр полотна таит в себе немало любопытных подробностей, где важно все — от цветочной пылинки до медленно плывущих облаков.- так написала о творчестве этого уникального человека Ирина Васильевна Павлова. Работая директором Музея народного творчества, она открыла для себя и для нас
неповторимый мир Николая Ивановича Козырина, где все равны, где неизменно царят Мир, Покой, Красота».
В эти дни выставка картин Николая Ивановича Козырина проходит в Москве, в помещении Музея личных коллекций ГМИИ им. А.С.Пушкина. Можно сказать, что организована она по приглашению директора Пушкинского музея Ирины Александровны Антоновой. Не так давно она побывала в Ульяновске и впервые увидела работы Козырина в Музее народного творчества. Предложение устроить вернисаж в Москве было принято с энтузиазмом, а самое главное — успешно реализовано благодаря, конечно, и спонсорской помощи тоже.
Из 30 картин большая чисть является собственностью нашего музея. К выставке в столице удалось выпустить даже цветной каталог. В нем семилетнее творчество этого художника представлено полно, ведь свою первую картину он написал, когда ему было… 80 лет.
Удачно складывались и выставочная деятельность художника. Персональные выставки в Димитровграде и Ульяновске. И 1992 году его работы становятся экспонатами вернисажа «Шедевры наивного искусства» п Москве. В 1994-м он учиствует в Международной выставке «Инситв-94», проходящей в Словакии. В 1990-м его картины демонстрируются во Всероссийском музее декоративно-прикладного и народного искусства в Москве…
Ко всему, что он делал, Николай Иванович относился серьезно. Почти 20 лет до пенсии работал виноделом в тогда еще городе Мелекессе. Своими руками построил дом на берегу реки Черемншн. Еще до войны выучился в молочном техникуме, трудился технологом на Урале и в Башкирии. Войну прошел в пехоте, был тяжело ранен в плечо, и госпитале пытался рисовать левой рукой…
К воплощению мечты детства — писать картины Николай Иванович приступил в 80 лет. Его первая работа «Речки Дома» — дивные воспоминания о былых днях жизни. Он писал по памяти не только пейзажи, но и лица людей. «Портрет отца», выполненный в 1990 году, поражает глубиной проникновения в человеческую сущность. А цветовая сдержанность как бы «обостряет» черты характера конкретного человека — отца, мудрого главы семьи.
Портрет отца. 1990 год.
И все же главным, самым любимым жанром был для него пейзаж. В нем художник достигал удивительной гармонии, присущей ему самобытности. Ирина Васильевна Павлова, дружившая с художником на протяжении этих лет, как-то наблюдала его за работой и была поражени тем, как тот рисовал деревья: начинал с корней, ствола, ветвей и только потом «одевал листвой. Все как в природе, все как в реальной жизни. Потому, наверное, и считал себя настоящим реалистом, к терминам типа «наивная живопись», «примитив» относился отрицательно. Не любил и по названию, и по сути.
Декоративные качества, так присущие его творчеству, особенно проявлялись в натюрмортах. Часто на глухом, почти черном фоне появлялись редкой яркости плоды — груши, яблоки, грибы, тыквы. Разноцветье создает запоминающийся эффект мозаики, нарядности, динамики.
Не равнодушен был худоншик и к нашим братьям меньшим — животным. Не только коровы и лошади пасутся на лугах и по опушкам леса его диковинных пейзажей-былей. Он создал целую портретную галерею: «Сибирский трехцветный кот», «Персидский кот»…
Сам же автор любил путешествовать по бесчисленным дорожкам, тропинкам, которые он щедро «разбрасывал» но своим картинам. Прогулки в прекрасные рощи, чащи и долины радовали Николая Ивановича. Без этого занятия он скучал, потому, наверное, неохотно рисставался со своими работами даже на время выставок.
Трудно даже предположить, как бы сам Козырни отнесся к факту открытия его персональной выставки в одном из знаменитейших музеев мира — Пушкинском. Он был серьезным, но самоироничиым человеком и обязательно нашел бы что сказать «в свое оправдание». Талантливые люди часто бывают очень застенчивы…
Н. НИКИФОРАКИ.
