Корнеев Виктор
Корнеев Виктор Иванович (1958) — российский скульптор. Родился в Тамбове в 1958 году, окончил художественное училище им. Савицкого и Строгановку, учителем считает Александра Николаевича Бурганова
Выставка станковых скульптур, а также фотоизображений монументальных произведений Виктора Корнеева в Инженерном корпусе Государственной Третьяковской галереи открывается грозным текстом про «развал великой страны» и «оборвавшуюся цепь истории отечественного искусства»,» коим трагическим процессам противостоит творчество экспонента. Ну и, вероятно, сама экспозиция, патетически названная «В поисках света» (по названию одной из скульптур). Сам автор, хоть и публично признается в «ностальгии по прекрасному, добру и красоте человеческих отношений» к мракобесной экспликации, состряпанной третьяковским куратором, отношения не имеет. Корнеев живет и работает преимущественно в Швеции, отлично владеет современным пластическим языком, работает с большими объемами и, кажется, не очень хочет нести крест — ярлык незадавшегося «восьмидесятника». По крайней мере, так хочется думать после вернисажа.
Сама выставка сделана по-западному изящно, а по меркам Третьяковской галереи — просто идеально. Лесные озера на баннерах, задающих лейтмотив всей экспозиции, поначалу кажутся намеком на провинциальное происхождение автора, окончившего Пензенское художественное училище (впрочем, дальше была московская Строгановка), но присмотришься внимательнее — и видишь: ан нет; это уже скандинавские пасторали. Шутейно-лубочная бронзовая ню под названием «Красивая, веселая», встречающая зрителя в первом зале, стала жертвой экспериментов светотехнической компании «Точка опоры» которая по воле художника устроила шоу с помощью то затухающих, то загорающихся лампочек, чьи блики скользят по женской фигуре, балансирующей на камешке, фривольно расставив ноги. На голове «Флоры» — венок из настоящих сухих цветов. «Сидящая с красной лентой» в самом деле затягивает пучок пластиковой пунцовой змейкой. Игровое начало сквозит в экспериментах Корнеева с деревом, камнем, бронзой. И тут намека нет на «развал» и «облом» политическо-эстетический кризис.
Однако формальный анекдот вдруг в самом деле обращается детской страшилкой — Корнеев как действительно современный художник ощущает тлетворный запашок кризиса в сегодняшней атмосфере, только кризиса антропологического. У скульптора в арсенале слишком много обезглавленных, обезрученных, обезноженных тел. Тел, у которых — зияние в пробитой грудине, и хоть через эти дырки лучится призрачный свет; коли произведения выставлены в шведских парках или на берегу озер (Корнеев — гений пленэрной скульптуры), все равно ясно, что этот свет — неприкаянная душа после смерти физической оболочки.
Шведская мадонна. 1997 год.
Сама оболочка, впрочем, скульптору малоинтересна, несмотря на дотошно исполненные генитальные детали в женских и мужских обнаженных фигурах. Самая лучшая вещь Корнеева — гранитная «Шведская мадонна» скрючившаяся фигурка обнаженной купальщицы, поставленная на морском (речном? озерном?) берегу. Она будто замком закрыла свое тело руками как нечто презренное, хоть и материально убедительное — тут в пластическую игру вступает материал, грубый камень. Эта Мадонна бесконечно ждет своего вознесения, дарованного отказа от бренной плоти. А дара все нет и нет, небесный почтальон задерживается, на земле холодает…
Но нет трагизма в этой избыточной хатологической метафорике Корнеева. Его фигуры сливаются с природой, прикасаются к ней, наполняются ее светом. И находят искомый покой после телесных карнавалов. В их мире не думают про «развалы страны» Их отчизна — Град Божий, civitas Dei.
Фёдор Ромер.
Виктор Корнеев родился в Тамбове в 1958 году, окончил художественное училище им. Савицкого (одно из лучших в России) и Строгановку, учителем считает Александра Николаевича Бурганова. Сейчас живёт в Швеции и России. В последнее время всё же больше — в Швеции. Его скульптуры вслед за своим создателем в большинстве своём тоже освоили шведские просторы. И то лежат огромной деревянной рукой на гранитном пьедестале в ухоженном парке, то весело выныривают из нескошенной травы на лесной лужайке, напоминая о беззаботности и счастье детства, то в состоянии нирваны глядят в низкое серое северное небо.
Но всё же свою большую персональную выставку Виктор Корнеев предпочёл устроить в Москве, в Третьяковской галерее. И издать к открытию первую про своё творчество книгу. Для чего пятидесяти скульптурам пришлось на время покинуть Швецию, музейные и частные собрания и собраться в Инженерном корпусе ГТГ в Лаврушинском переулке. Получилась красивая и редкая (за последние годы это третья по счёту скульптурная экспозиция после ретроспектив Иулиана Рукавишникова и Лазаря Гадаева) выставка. Вообще-то скульптурные выставки — это дело хлопотное, очень тяжёлое (в прямом смысле этого слова) и крайне дорогостоящее. В данном случае помог Григорий Нак.
Натюрморт с арбузом. 2001 год.
И заполнили пространство выставочного зала деревянные, бронзовые, гранитные, мраморные, разноцветные и не очень философы и дамы, старики и амазонки, любовники и путники, курильщики и эквилибристы, раненые воины и музы, гадалки и змееловы. А ещё весна и лето, сомнение и мысль, осень и тишина, сны и полнолуние. Античные герои и христианские святые, Ева и ангелы. В. Кандинский и В. Татлин, К. Малевич и М. Шагал. Даже арбуз. И освещённая двигающимся лучом «Веселя, красивая». Напоминая то греческую архаику с куросами и корами, то античный Рим и его героев, то каменных половецких баб. И ещё — виртуозное владение ремеслом.
Юлия ЛОГИНОВ.
Лучшие работы Виктора Корнеева предназначены для жизни на открытом воздухе, и в Третьяковке можно увидеть лишь их фотографии. Пленэрная скульптура — вообще отдельный жанр, в России не слишком распространенный. У нас в ходу, лишь официозные памятники или фантасмагории Церетели, Рукавишникова и Бурганова. Так что выставка «В поисках света»- уникальная возможность представить себе скульптуры, которым необходима именно природная среда. Однако этим летом настоящий пленэрный симпозиум в лучших мировых традициях был устроен — не удивляйтесь -корпорацией «Росатом»в «закрытом» городе Озерске Челябинской области, на базе производственного объединения «Маяк» ведущего предприятия ядерно-оружейного комплекса России. Десять скульпторов из разных городов от Москвы до Екатеринбурга полтора месяца в режиме реального времени под открытым небом создавали гранитные монументы, которые были подарены городу и совсем скоро украсят парк на набережной местного озера. Мы попросили рассказать о проекте «Атомное сердце»его куратора, директора московской гале-реи»Арт-Яр»Дину ГУРАРИЙ.
— Все сотрудники нашей галереи, которая отвечает за исключительно художественную составляющую программы «Территория культуры Росатома» (в целом она включает в себя концерты, выставки, семинары, предназначенные для жителей «закрытых» городов), — профессиональные искусствоведы. Так что мы выбирали художников из разных городов, которые обладают ярко выраженной индивидуальностью, современными мышлением и острым видением мира, но одновременно имеют академическое образование. Все участники скульптурного симпозиума были поставлены в равные условия. Каждый получил огромную серую глыбу гранита высотой до трех метров из Уральских гор, причем очень твердого. Все приехали с готовыми эскизами или хотя бы задумками в голове, но многие решения тут же изменились, когда художники познакомились с историей города Озерска, за считаные сроки построенного в лесу буквально на пустом месте под личным контролем Лаврентия Берия. Озерский ядерный комплекс создавали и зэки, и столичные ученые, бросившие свои удобные квартиры. За два месяца руками, без использования техники был вырыт котлован для атомного завода, и этот факт произвел на скульпторов сильное впечатление. Надо было соответствовать первостроителям и почтить их память. Например, Андрей Молчановский из Москвы сделал фигуру матери, возносящей к небу ребенка, похожего на кирпичик в фундаменте светлого будущего. Ведь «закрытый» город-это такая золотая клетка, обитатель которой за материальный достаток расплачивается физической свободой и даже здоровьем. Но не все скульптуры столь драматичны, ведь они предназначены для украшения парка и будут стоять на фоне озера, очень похожего на Женевское. Вообще пленэрная скульптура в местном контексте выполняет прежде всего психотерапевтическую функцию.
Во время симпозиума весь город (благо он небольшой) побывал на нем. Скульпторы — персонажи харизматичные, колоритные, загадочные. Если на открытии жители города сидели тихо, не задавали никаких вопросов, и для них скульптура закончилась «Пьетой» и «Рабочим и колхозницей», то на финальном вернисаже возникали оригинальные комментарии, реплики, причем больше всего положительные. Тут нужно учесть, что в силу своей специфики «закрытые» города обеспечивают высокий образовательный уровень своих жителей: они всем интересуются и сразу все понимают. Оценивают труд скульптора — это не просто мужик с кисточкой, а трудяга. Многие вставали в шесть утра, а болгарки смолкали около полуночи. И зрители видели, что, помимо эфемерного вдохновения, автору требуются физические усилия. Сколько нужно энергии, чтобы пробить отверстие в этой гранитной глыбе! Какие должны быть тренированные руки, чтобы поднять десятикилограммовую кувалду, чтобы отбить все лишнее! На выставке это незаметно, а на симпозиуме — все на виду. И это тоже входит в задачу нашего проекта.
Записал Александр Панов.
