Чередник Константин
Искусство не знает границ — это следует понимать буквально. Даже когда границы забраны колючей проволокой лагерной зоны — для творчества это помеха условная, как условное осуждение. Сергей Довлятов, служивший охранником в зоне, не даст соврать. Да и не хочется врать: сколько можно?..
В каждом неординарном человеке — будь он поэт от рождения или рецидивист по образованию — есть творческая жилка. И самое страшное для такой натуры — вынужденное безделье. Безделье в течение пяти лет, десяти, пятнадцати… Во где кошмар-то!
На днях общественный фонд «Попечитель», опекающий пенитенциарные учреждения, продемонстрировал произведения искусства заключенных. И у свидетелей (в данном юридическом колорите это вполне уместное определение) был шок — они попали в антикварную лавку. Резьба по дереву, резьба по камню, интарсия, мозаика, живопись, иконы с окладами и без, пасхальные яйца… Согласен — это не Палех, не Левитан, не Рублев и не Фаберже… Они не сидели, они творили как парили. Но в этом разве суть?.. Она в том, что в каждом человеке, как в природе, два полюса, два знака — плюс и минус. Какой из них главный и необходимый — один Бог знает, это его ведомство, не МВД. Но мы так уж привыкли под знаком плюс считать все хорошее, а под минусом — плохое.
Творчество, искусство — это хорошо, преступление — плохо, очень плохо и ужасно. И не будем это оспаривать. Будем из этого исходить.
Так вот, стремление к творчеству, вероятно, не панацея, но это лекарство, это бальзам на язвы общества… Кто считает, что это не так, пусть бросит в автора как минимум гнилой помидор.
Как рассказали президент фонда «Попечитель» Александр Суханов и представитель МВД полковник Бубнов, почти в каждом из осужденных сидит, помимо медвежатника, щипача, насильника и мокрушника, что-то иное, некриминальное. И заключенный, лишенный свободы передвижения, имеет неограниченную свободу о чем-то подумать и что-то переосмыслить. Времени хватает.
Да, безусловно, кто-то не повернет вспять, он пошлет все и вся по хорошо известным и в зоне, и во всей Федерации адресам. Но ведь ста процентов в природе не бывает — ни в золоте, ни в спирте! А сколько вернется к нормальной жизни, лишь соприкоснувшись с искусством, каким бы примитивным оно ни было? Оно для сноба примитивное, а для
автора-зэка — дозволенный крик души за колючей проволокой.
Зэкам запрещали творить. Их поделки шмонали, изымали и уничтожали. Зачем?! Чтобы еще более усугубить наказание? Чтобы, отсидев, они несли в массы озверелость вместе с приобретенным в зоне туберкулезом?..
Поворот, который был очевиден и ежу, состоялся наконец и в фауне ежовых рукавиц. Можно!
И нужно. То есть просто необходимо. Любопытно, что совсем недавно свободное, казалось бы, искусство было под режимом, а теперь в режимных заведениях оно свободно процветает.
Выставка работ заключенных в чем-то, с искусствоведческой позиции, возможно, наивна. Хотя на ней представлены произведения и весьма незаурядные, способные если не украсить Эрмитаж, то хотя бы задуматься и интеллигентно воскликнуть: «Это сотворил Графчик, он же Копченый, он же Семенов, он же Симонян?! Нe верю, век свободы не видать!»
А приходится верить.
Произведения реализуются через торговую и антикварную сеть, и деньги идут на счет автора. Он может на них (по счету же) купить в зональном магазине что хочет, может копить с процентами к выходу из зоны — это его частный интерес. Главное — он при деле.
Слов нет, чтобы быть при деле и творить, необязательно попасть за
решетку. Не зря у коллег-журналистов возник блистательный афоризм «Не лезь в Бутырку!» Но уж если попал—не отчаивайся.
Выставка, представленная обществом «Попечитель» журналистам Москвы (в основном произведения из Челябинской и Архангельской области и следственных изоляторов Москвы), в ближайшее время будет экспонироваться в Германии, в Дюссельдорфе, тюрьма которого «Ольмайер» является как бы тюрьмой-побратимом нашей Бутырки. Обмен опытом, то, другое… Считать, что воруют и грабят только в России, было бы крайне невежественно. И неизвестно еще, где круче. То, что Запад более прагматичен, — это мамой поклясться можно. У нас — и выставка тому как свидетель защиты — поэтические, музыкальные и прочие художества в крови вперемешку с достоевщиной. пусть перенимают.
Кто вернется из зоны в нормальную жизнь? Рецидивист? Резчик по дереву? Иконописец? Бард?.,
Полковник Бубнов не скрывает, что рецидивов не избежать. Но! То, чего можно избежать, надо ж расширять! Можно прикинуть чисто по-житейски: если живописцев и прочих мастеровых по выходе их на волю в державе станет больше, то при том же количестве народонаселения уголовников будет меньше. А кто против, чтобы их было меньше?.. Все за?! Принято единогласно. Как говорил ставший легендарным киногенерал Булдаков: «За искусство!»
Юрий СОКОЛОВ, «Известия»
