Каммерихс Клаус
Каммерихс Клаус (20-й век) — скульптор-абстракционист профессор из Дюссельдорфа.
Голова Бетховена.
Памятник установлен в 1986 году на обширном газоне перед концертным залом Beethovenhalle в Бонне.
На обратной стороне памятника — старый больной Бетховен.
Смотреть на памятник нужно издали — вблизи это груда бетонных блоков.
Вообще-то, Боннский фестиваль -один из самых древних в Германии. В первый раз он был проведен в 1845 году стараниями Ференца Листа и Луи Шпора, когда праздновали 75-летие Бетховена. То был коротенький трехдневный марафон. Дальнейшая жизнь фестиваля складывалась по-разному: он то прерывался, то возрождался вновь. Строго говоря, к наследию Бетховена обратились по-настоящему, когда Бонн лишился своего столичного статуса бенефиции, щедро изливавшиеся на cтолицу ФРГ оскудели. Надо было как-то выживать в изменившихся условиях. И выход был найден: культурный туризм. Фестиваль сразу получил мощную подпитку от «Deutsche Post»; информационным спонсором выступила влиятельная организация «Deutsche Welle»; и нашлась энергичная и чрезвычайно эрудироважая дама Илона Шмиль, которая за пять лет своего интендантства по-настоящему раскрутила мероприятие. Конечно, Бетховен пока не стал genius loci для Бонна каким, несомненно, является Моцарт для Зальцбурга. Однако позитивные предпосылки к этому есть — и в первую очередь они связаны с активно развивающимся фестивалем.
Места вокруг Бонна что ни на есть живописнейшие. На многие километры, вдоль мягко всхолмленных берегов Рейна тянутся изысканные парки и прогулочные зоны. Тихо несет свои воды главная река Германии, окутанная мифами и легендами, мягко огибая гору Кёнигсвинтер, на которой, по преданию, герой Зигфрид победил дракона А потом спустился с горы, соорудил плот и поплыл вниз по течению, пока не достиг владений Гунтера (симфонический антракт «Путешествие по Рейну» в последней часта тетралогии Baгнера — как раз об этом). На горе сохранилась пещерка, прикрытая павильоном, где якобы обитал страшный дракон. А чуть выше, у руин средневекового замка, игрушечный деревянный дракончик, заключенный в стеклянный ящик, до сих пор вещает деткам, как было на самом деле. Опусти один евро в ящик — и получай увлекательный исторический рассказ, изложенный «очевидцем».
Впрочем, насыщенная разнообразными событиями фестивальная жизнь не очень-то позволяет разгуливать по окрестностям. В этом же году фестиваль и вовсе размахнулся: был проведен симпозиум на тему «Концерт будущего — будущее концерта», на котором горячо спорили об инновационных формах работы со слушателем. Дискуссии о том, как изменится ритуал концерта в будущем, как привлечь в концертные залы молодежь, продолжались целый день Особое внимание было уделено изучению проектов нового концертного зала который планируется возвести на берегу Рейна на месте старого Бетховенхалле.
А 6 сентября, в день 60-летая Боннской республики, состоялся музыкальный марафон на разных площадках города. Акция называлась «Дорога демократии» и музыка звучала самая эзотерическая. Авторы были выбраны со смыслом: Лахенманн, Кейдж, Лигети, Штокхауэен, Рим, Пьяццсша Баррет «Какие имена!» — воскликнем мы, вслед за престарелой Графиней, что сидела в кресле, предаваясь воспоминаниям после бала Однако же фестиваль Бетховена к рефлексии на темы прошлого вовсе не склонен. Патриарх в обрамлении современной музыки, вписанный в контекст нынешнего времени, предстает «живее всех живых». Именно в этой ситуации сопряжения прошлого и будущего вполне раскрывается вся мощь и все значение этой гигантской фигуры, столь властно и всеобъемлюще определившей на века движение просвещенной музыкальной мысли.
Центральным событием феста стал цикл всех бетховенских симфоний, блестяще проведенный Пааво Ярви, со своим Камерным Бременским оркестром. Цикл назывался «Чистый Бетховен», то есть беспримесный, никаких посторонних включений. Ярви предложил новый взгляд на классика — нечто среднее между аутентичным прочтением и романтическим слышанием. Конечно, во многом трактовка Ярви зависела от заданного состава камерный оркестр -это вам не симфоническая махина, он и мобильнее, и гибче. И звук у него суше-тем более вибрато бременские струнники отнюдь не форсировали. В камерном составе на первый план неожиданно вышла перкуссия; сильнее выпятились героические литавры, звонче дребезжали тарелки и треугольники. Потому что им не нужно было преодолевать концентрированный, экстремально насыщенный звук, присуиий большому симфоническому оркестру. В результате с легкой руки Ярви симфонии Бетховена внезапно обнаружили забытое генетическое родство с тембральным окрасом военных оркестров эпохи наполеоновских войн. Чеканные маршевые ритмы, фанфары, звончатая, осветленная фактура, серебристо яркий колорит бойкие темпы — все вместе оказывало на публику необычайно воодушевляющее воздействие. Так что стоячих оваций во все четыре вечера цикла было не избежать.
После Пааво Ярви слушать симфонии Бетховена в традицонном, привычном исполнении стало невмоготу. Ученически старательная трактовка хрестоматийной Пятой, представленная рижанином Андрисом Нелсонсом, вставшим в качестве главного дирижера за пульт оркестра города Бирмингема, раздражала нарочито грозными «стуками судьбы» смачным и грубым звуком, досадливо неуместным после переутонченного, эстетского стиля Ярви, чрезмерной предсказуемостью темпоритма. Однако эстетству, тонкости чувств и особому слышанию классики на бетховенском фестивале всегда рады: фестиваль рассчитан на просвещенных лобителей. Скажем, сэр Эллиот Гардинер со своим оркестром «Английские барочные солисты» и «Монтеверди-хором» представил такого чудесного Генделя, что на его концерте хотелось лишь вздыхать, плакать и радоваться.
Мотто нынешнего фестиваля — «lm Licht» («На свету»). Тема «Знаменитости» и тема «Честолюбцы», тема «Видения» и тема «Вдохновения» объединяют циклы концертов вообще, программа нынешнего года структурирована очень логично, умно и рачительно, так что сама по себе представляет некий целостный художественный продукт: музыка Бетховена вписана в контекст из многочисленных событий оff festival: выставок, видео-инсталляций, выступлений дебютантов на дневных концертах. Как всегда, на фестивале прозвучали все 32 фортепианные сонаты, все симфонии (не по одному разу) и все его инструментальные концерты.
Открывал фестиваль Инго Мецмахер. Он исполнил пьесу немецкого автора Морица Эгтерта «Номер 9-VIII» и Третью, «Героическую» симфонию Бетховена. А Кент Нагано, который закрывал фестиваль, исполнил Первую симфонию Брамса — что весьма симптоматично. Первую симфонию Брамса называют «Десятой симфонией Бетховена» — и не без оснований. В финале главная тема по гимническому тону и характеру родственна теме «Оды к радости» в хоровом финале Девятой симфонии Бетховена той самой, на слова Шиллера «Обнимитесь, миллионы!» Таким образом, программа, посвященная главному немецкому классику, получила логичное и выразительно темное завершение.
Гюляра Садых-заде
